Следствием установлено

— Сходи, у него до тебя дур достаточно побывало, так если станет одной больше, думаю, ничего с ним не случится. — Прокомментировал Паромов последние слова рассерженной супруги, а про себя подумал: «Ну, как тут не принять заманчивое предложение козы-дерезы, как мысленно он уже называл Козаченко. По крайней мере, занудства не придется слушать… и свежесть ощущений…».

Хоть жена и приготовила ужин, есть его расхотелось. Нервно скурив пару сигарет, Паромов лег спать на пустой желудок.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Когда же во вторник после суточного дежурства и причитающегося после него отдыха Паромов как обычно рано прибыл на службу, то первое, на что он обратил внимание, когда поднимался по ступеням крыльца подъезда отдела, это стоявший во дворе автомобиль МАЗ с металлическим фургоном и знакомыми по материалам дела номерными знаками.

«Все-таки автомобиль такой на самом деле существует и уже найден. Молодцы ребята», — отметил данный факт старший следователь.

Для него было несущественным, кто из «ребят», а именно: гаишники или же опера, а может, участковые обнаружили разыскиваемый автомобиль и пригнали его к отделу милиции. Важно было то, что обнаружили и пригнали.

«А как с водителем? — вслед за внутренним удовлетворением по поводу успешного розыска автомобиля пришла тревога по розыску водителя. — Найден или нет?»

Конечно, автомобиль мог «рассказать» следствию многое, если произвести его тщательный обыск и осмотр, но водитель автомобиля мог поведать еще больше, конечно, если суметь его «разговорить». Но о том, что он один или же вместе с оперативниками сумеет «разговорить» водителя, старший следователь даже намека на сомнения не допускал. Еще не родились на свет такие «молчуны», которые не начинали бы говорить после недолгого, но «тесного» общения с операми.

Не успел Паромов войти в фойе, как оперативный дежурный Соколов через стеклянную перегородку крикнул, чтобы он зашел в дежурную часть.

— Зайди, дело есть.

Поздоровавшись, протянул Паромову, вошедшему в помещение дежурной части, два листочка бумаги.

— Вот рапорта о вчерашнем обнаружении автомобиля и одного водителя, а также о том, что второго водителя, грузина по национальности, дома не застали и доставить в отдел не смогли. Наш же, русский водитель, — уточнил национальную принадлежность установленного водителя оперативный дежурный, — должен подойти с минуты на минуту. Вызвали его по повестке на твое имя к девяти часам. Кулешов с ним вчера полдня разбирался и пришел к выводу, что он не при чем.

— Спасибо и на этом, — забирая рапорта, поблагодарил коллег Паромов. — Следствие покажет, кто при чем, а кто не при чем. Следствие — это как вскрытие трупа в медицине патологоанатомом — дает самый верный ответ на все вопросы, — пошутил он.

— Каждый кулик свое болото хвалит, — усмехнулся Соколов. — Кстати, о Кулике, — теперь он, как понял Паромов, повел речь о дознавателе Куликове Владимире. — Опять хохму учинил.

— Какую? — коротко поинтересовался Паромов.

— Ночью выезжал на подрез в дом 24 по Магистральному проезду, там один собутыльник другому, хозяину квартиры, не поделив водку, по-видимому, в живот кухонным ножом пырнул, после чего сам в окошко выпрыгнул со второго этажа… И что ты думаешь?

— Вещдоки не изъял или помощь потерпевшему не оказал?

— Не угадал. И вещдоки — нож изъял, и «скорая» была, как положено, даже подозреваемого установили…

— Тогда что?

— Понимаешь, на месте преступления после его осмотра свою папку со всеми документами забыл. Только сейчас, когда я потребовал подготовить для доклада начальнику отдела все материалы, он спохватился, стал искать и не смог. Нас всех огулом обвинил в неуместной шутке над ним, пока водитель Игорь не вспомнил, что он с осмотра места происшествия без папки возвращался. Поехали за папкой. Правда не знаю, как в комнату попадут, ведь заперли ее, а ключи потерпевшему отдали, когда того скорая забирала. Придется, по-видимому, дверь вы-бивать…

— Опять незаконное проникновение в жилище граждан, — усмехнулся Паромов. — Статья 136 УК РСФСР — год лишения свободы.

— Нас статьею не возьмешь, — отозвался Соколов, — не первый год в ментуре служим. Обойдется как-нибудь…

Пока они так мило беседовали, на дежурном автомобиле возвратился дознаватель Куликов, причем, не один, а с каким-то мужчиной с помятым от похмелья и сна лицом и в такой же изрядно помятой и неопрятной одежде.

— Не только свою папку нашел, — смеясь, и будучи доволен собой, стал рассказывать Куликов, передавая доставленного субъекта помощнику дежурного, — но и подозреваемого. Вхожу в комнату, включаю свет, а он дрыхнет, как сурок на койке потерпевшего… Еле разбудил… Видать, после того, как я с опергруппой оттуда отчалил, он и причалил. Выбил дверь — и улегся спать. Хитро придумал. Не забудь я там своей папки, никто бы его и не додумался в комнате потерпевшего искать!

— Да он там, наверное, и спал, когда ты осмотр места происшествия с сонных глаз проводил, — с серьезным видом на лице подколол Соколов дознавателя, — ты его просто не заметил… Со сна, как и сослепу, оно всякое бывает…

— Ты еще скажи, — перестал смеяться Куликов, — что я его специально в комнате оставил, чтобы он выспался сам и вам выспаться как следует дал.

— Может, — ухмыльнулся оперативный дежурный, — ведь портфель с документами ты там оставил? Оставил!

— То портфель, вещь малая, незаметная, а то человек, да к тому же подозреваемый, — серьезно оправдывался Куликов, — понимать надо…

— Ладно, не оправдывайся, друг Кулик, — вмешался до сей поры молчавший и часто позевывавший помощник оперативного дежурного, старшина милиции Сидорчук, которого в шутку называли Чингачгук из-за созвучности его фамилии с именем литературного героя. — Наверное, напару с подозреваемым допили остававшуюся там после вечерней попойки водяру, вот ты и уложил его в комнате подремать, чтобы он нам тут до утра не мешался, а потом съездил и забрал. Так шефу и доложим.

— Хотя бы ты, Чингачгук, Змеиный глаз, помолчал, — огрызнулся Куликов, назвав помощника не Соколиным глазом, как у Фенимора Купера, а Змеиным, — сидишь себе, так и сиди, молча штаны протирай.

— Я, вообще-то не сижу, а стою и доставленного до-сматриваю, — отреагировал Сидорчук.

— Вот и досматривай, а не лезь, куда тебя не просят, — почему-то взъярился дознаватель, ранее довольно простодушно относившийся на подобные приколы товарищей.

— Да успокойся ты, Куликов, — вмешался Паромов. — Ребята просто шутят. Пойдем отсюда, а то начальник уже идет. Нечего нам ему очи начальствующие мозолить. Пошли к себе.

К подъезду отдела действительно торопливой походкой приближался Павлов. Паромов и Куликов, не дожидаясь прихода руководства, тихонько ретировались из помещения дежурной части.

На оперативке — ежедневном ритуале перед началом рабочего дня следователей — проводимой начальником следственного отделения, в кабинете которого собрались все следователи, чинно рассевшись за большим лакированным столом, Махов поинтересовался, как продвигается расследование мошенничества в фирме «Слово и дело».

— Потихоньку, — доложил, не вставая со стула, Паромов. — Допрошено с десяток свидетелей, назначены трассологические и почерковедческие экспертизы. Вот вчера по нашему циркуляру о розыске был обнаружен автомобиль. Один водитель, кажется, Барышников, ждет возле кабинета, когда его допросят. Но подозреваемых по-прежнему нет…