Следствием установлено
Шрифт:
— Принимается, — поддержал его Павлов. — Вот ты и займешься это со своими оперативниками.
— Есть.
— МАЗ мы отыскали, теперь надо «шестерку» Шаматавы разыскать, — внес свое предложение оперуполномоченный Сидоров. — Из показаний Закарая видно, что они могут на этой «шестерке» передви-гаться…
— Тоже верно, — согласился Павлов. — Бери, Андрей, этот вопрос на себя и еще подключи наших сотрудников ГАИ, нечего им в кабинетах отсиживаться да водителей при техосмотре пугать, пусть живой розыскной работой займутся. Понял?
— Понял.
— У нас, как я понимаю, ни госномер этой «шестерки», ни цвет ее не установлены? — посмотрел он на Паромова, как самого информированного сотрудника по данному делу.
— Цвет, скорее всего, серый, — ответил
— Что ж, попытка — не пытка, — тут же отреагировал начальник отдела. — Ты, Паромов, подготовь запрос за моей подписью, да обстоятельства дела распиши как положено, а я поручу исполнение начальнику отделения ГАИ. Он и ускорит срок исполнение.
— Хорошо, — согласился старший следователь, — не проблема.
— Александр Дмитриевич, — обратился к Павлову Василенко, до этого момента не вмешивавшийся в ход совещания, — я еще предлагаю не дожидаться, когда кто-то из грузин к следователю по повестке придет, а самим весь город прочистить, так сказать, «густым бреднем» прошерстить, чтобы никого не упустить. И всех выявленных кавказцев, не взирая на этническую принадлежность, в наш отдел свозить. Тут и разберемся, кто свой, а кто чужой…. Сами сразу нужных фигурантов выловим — отлично! Сразу не выловим, так поднимем «волну» в мутном болоте незаконной и бесконтрольной миграции. Поднимем волну — шум пойдет, шум пойдет — информация потечет. А, имея информацию, проще будет всех жуликов на чистую воду вывести. Как вы на это смотрите?
— Положительно. Только смотрите, с «бреднем» своим не переборщите… Все делайте в рамках закона. Ясно?
— Ясно, товарищ подполковник, — продолжил Василенко, хитровато улыбаясь и косясь в сторону начальника МОБ, майора милиции Калмыкова Владимира Александровича, плотнотелого (бывший боксёр), начинающего лысеть крепыша, — только одних оперативников на это не хватит. Необходимо еще участковых подключить.
— Подключайте, только не надолго, у них и своей работы хватает. Не забывайте и про блокпосты, чтоб они были неладны, — поддержал своего первого зама Павлов.
— Вечно, где тонко, там участковые нужны, — пробурчал себе под нос Калмыков, но акцентировать внимание начальника отдела на этом не стал. Имея старую, еще советскую закалку, понимал, что одно дело делают. И тут, хоть служба участковых имеет свою специфику работы, и с нее спрашивают за другие показатели, отсиживаться в сторонке не приходится.
От блокпоста, выставленного в связи с военными событиями в Чечне на перекрестке улиц Магистральной и Магистрального проезда, никакого толку не было. Но ежедневно этот блокпост отрывал от работы четверых сотрудников: двое дежурили, двое отдыхали после дежурства. Но никуда от этого денешься — приказ самого министра МВД. И как всегда в таких случаях вся деятельность, связанная с блокпостом, исполнялась только за счет участковых инспекторов милиции. Именно ими, а не кем иным, «затыкали» как в случае с блокпостами, так и в подобных ситуациях все «дыры и прорехи» в необъятной милицейской деятельности. Не был тут исключением и начальник ОМ-6, подполковник Павлов. Поэтому он и отреагировал таким образом на предложение своего заместителя: «бредень бреднем», а работа остается работой, и никакой ее участок не должен быть оголен.
— Учтем! — заверил Василенко, который, как второе лицо в отделе милиции, также отвечал за «перекрытие» всех линий работы отдела.
Вроде стали закругляться с совещанием, даже энер-гичней и дружней задвигались на своих стульях, но начальник ОУР Лукьянчиков вдруг поднял вопрос о том, почему старший следователь никого не задержал.
— А верно, — словно спохватившись, поддержал его Василенко, — что за демократические антимонии, господа следователи? —
«подкусил» он следователя Паромова и его начальника по давно сложившейся привычке считать следователей «белой костью» в милиции.— Не видел в том необходимости, — немедленно отреагировал Паромов, не скрывая своего неудовольствия по поводу попытки руководства отдела вмешаться в вопросы его независимой процессуальной деятельности.
— Хотя бы водителя, — гнул свою линию Лукьянчиков. — Мы бы его «по низам» проверили.
— Да и Закарая также не мешало бы через ИВС пропустить, — поддержал его начальник ОБЭП Кононов.
— Я еще раз говорю, — стал «наэлектризовываться» Паромов, который болезненно реагировал на всевозможные указания со стороны, — что не было необходимости и оснований. Люди и так дали пока исчерпывающие показания. К чему же время в пустой след тратить… Возможно, в дальнейшем в этом возникнет острая необходимость, но мы ее уже не будем иметь… если бы я задержал этих граждан в порядке статьи 122 УПК.
— Александр Дмитриевич, товарищ подполковник, — переходя на официальный тон, вмешался Махов, — я полностью поддерживаю следователя. Статья 122 УПК — тонкий инструмент, и им нечего размахивать как… разбойник дубиной… К тому же Паромов согласовывал со мной свои действия.
— Хорошо, — прервал извечный конфликтный вопрос и камень преткновения между следователями и оперативными работниками Павлов, — не будем спорить. Но вы, уважаемые процессуалисты, не только о нормах УПК думайте, но и об отделе, и о пользе дела.
— Товарищ подполковник, — «остывая» и успокаиваясь, заметил Паромов, — мы уже определились с кругом лиц, в отношении которых имеются все основания для их задержания. Это водитель Чавадзе и менеджер фирмы Несмелова, которая, как установлено следствием, является ключевой фигурой во всей цепочке «оказания помощи мошенникам». Вопрос тут в том: умышленно или по глупости и халатности.
— Вот это другой разговор! — Услышав для всех оперов бальзамные слова, улыбнулся Василенко. — А вы смотрите, чтобы люди в камерах курортниками себя не чувствовали, — обратился он уже к Лукьянчикову и Кононову. А то плакаться — мастера, а как до дела доходит — так вас и нет. Смотрите, лично проконтролирую, и если что, то бледный вид будете иметь! — Последние слова не были угрозой, всего лишь дружеское предупреждение. — Подготовьтесь! До-ложите!
— Есть подготовиться и доложить, — приняли указания начальника КМ подчиненные ему ру-ководители служб.
— Раз все, — подвел итог совещания Павлов, — то по домам. Смотрите, завтра не забудьте на работу придти, — пошутил он, когда, стуча отодвигаемыми стульями, стали расходиться с запоздавшего совещания его участники.
На следующий день Паромов, согласно графика, был дежурным. Вообще, из-за малочисленности, даже, несмотря на то, что дежурить в опергруппе помогали дознаватели, уже знакомый старший лейтенант Куликов и его молодой коллега Копаев Олег, очередные дежурства случались часто, нарушая привычный ритм работы.
Это было злом, но таким злом, которого никак не избежать. Паромов как-то на досуге подсчитал, что если бы следователь шестого отдела милиции придерживались трудового законодательства и работали в строгом соответствии с КЗОТ и законом о милиции, то в течение месяца у них было бы всего 10–12 дней. Посудите сами, без учета выходных дней в месяце содержится 21–22 рабочих дня. Если отсюда вычесть 6 суток дежурств, предполагающих, что следователь во время дежурства занимается только выездами на места происшествия, осмотрами мест происшествия, работой по материалам этих выездов, то остается 15–16 рабочих дней. Если же от них еще отнять шесть суток, положенных на отдых после суточного дежурства, то вообще остается 10–11 дней. И это, если никто не болеет и не находится в отпуске. На практике же получалось, что на дежурство приходилось по 7–8 суток. Возникает вопрос: когда работать по делам, находящимся в производстве? Вот и приходилось «гнуть спину» от темна и до темна, в выходные дни и во время дежурства, оставаться после дежурства…