Следуя за тобой

— Всё, — тихо сказала она, заглядывая ему в лицо. — Я не врач, но надеюсь, заражения удастся избежать.

— Спасибо, — глухо и как-то сухо. Кассандру стрелой пронзила острая тоска, заставляя стиснуть зубы. Её Ник, словно стал невыразимо чужим.

— Ник, послушай меня, — ей отчаянно хотелось хоть немного сгладить неприятную ситуацию, достучаться до него, — я тогда тебе всё это, ну, что ты никто и так далее сказала от злости. Мне хотелось тебя хоть как-то задеть. И сегодня я ляпнула, не подумав. И уж тем более я не должна была давать тебе эту чёртову книгу. Ты меня глупую прости, я не хотела тебя обидеть. Сейчас не хотела.

Он смотрел на неё внимательно и печально. Тишина была тяжёлой и давящей на психику. Неожиданно Ник улыбнулся уголками губ.

— За что ты извиняешься, Кассандра? — тихо спросил он, — Ты всего лишь сказала правду. Не твоя вина, что она мне пришлась не по душе. Просто, — Ник сделал неясный, эмоциональный жест, — не каждый день узнаёшь, что, по сути, твоя жизнь прописанный кем-то сюжет.

Николас замолчал, подбирая слова. Он был совершенно обезоружен тихим и таким искренним извинением Кассандры.

— Но понимаешь, несмотря на всё, что я сегодня узнал, внутри меня всё противится, такой истине. Вся моя сущность бунтует против этого. Ведь я… — он запнулся, — я чувствую себя живым. Чувствую, думаю, говорю сейчас с тобой. Я помню своё детство и жизнь, не описанную на страницах. Или… — от пришедшей в голову мысли, мужчина похолодел. — Не говори, что есть другие книги, где написано это.

— Нет-нет! — замотала головой девушка, стремясь заверить его в своей искренности. — Ничего подобного нет.

Они стояли на пороге важного решения, и Кассандра внезапно осознала, вот он момент истины. От неё сейчас зависит, что будет дальше. Если она сделает шаг вперёд, то пути обратно уже не будет и все границы, которые она соблюдала с Ником, сотрутся. А если не сделает его, она навсегда отдалятся и станут чужими друг другу. И если разум твердил, что второй вариант, в свете того, что скоро Ник навсегда исчезнет из её жизни, оптимален, то душа яростно протестовала против этого.

— Ник, — обратилась к нему Кассандра, взяв его горячую руку в свою ладонь, — чушь это всё. Ты всё верно сказал, ты — живой. Ты гораздо больше человек, чем большинство тех, кого я знаю. Ты смелый воин, мудрый правитель и потрясающий мужчина. Я полюбила тебя ещё во время чтения книги, и случилось чудо, я встретила тебя лично. Настоящего. Понятия не имею, как такое возможно, но поверь мне, ты куда более настоящий, чем, скажем, я. Большинство людей делают вид, что живут, играют в жизнь, преследуя низменные цели, не имея никаких ценностей, кроме тех, что можно перевести в наличность. Или просто витают в облаках, не понимая, кто они и зачем живут в этом мире. А ты живёшь, у тебя всегда есть цель, и диктует её тебе зов сердца, а не корысть. Ты уникален, Ник. Помни это и не думай ни о чём другом.

Кассандру трясло. Она ощутила себя странно уязвимой, после этой исповеди. Она открыла Нику душу и его молчание, пугало её. Он поднял на неё глаза, и девушка задохнулась от нежности, плескавшейся в зелёных озерах. Она тонула в его ласковом взгляде, ощущая, как мир вокруг перестаёт существовать.

Она не сопротивлялась, когда Ник притянул её к себе и чувственно поцеловал. Не выказала протеста, когда его руки, скользя по её телу нежно и ласково, избавляли её от одежды, казавшейся такой неуместной, мешающей.

Эмоции били через край, Николас буквально тонул в водовороте захлестнувших его чувств. Можно ли любить сильнее, чем он любит это женщину? Он не знал. Зато он знал, что готов без колебаний отдать ей всё. Убить за неё, умереть за неё. Мужчина покрывал поцелуями её тело, упиваясь вкусом и нежностью её кожи, преклоняясь перед ней. Пришло осознание, он впал в зависимость от Кассандры, стал навеки её рабом, но почему-то это не вызывало ни отторжения, ни страха.

Она горела в огне страсти, плавилась от наслаждения в объятиях Ника. Задохнувшись от ощущения наполненности, когда он, наконец, вошёл в неё. Заниматься с ним любовью было так прекрасно, так естественно, Кассандра сама себе казалась усталым путником, наконец-то нашедшим свой оазис.

Они стали единым организмом, их тела двигались в едином ритме, сердца бились в унисон, а души стали едины. Не было сейчас никаких преград в виде возлюбленных или женихов, не имело никакого веса, что они из разных миров. Словно они были рождены, лишь для того, чтобы встретиться и познать в объятиях друг друга, настоящие любовь и страсть, не оставляющие сомнений или каких-то «но». Снова и снова они отдавались друг другу, то нежно, то страстно, оставив за порогом комнаты весь мир с его проблемами. Ночь близилась к концу, когда изнурённые любовники, тесно прижавшись друг к другу, стали возвращаться к реальности.

Ей не было стыдно и сожалений тоже не было. Был лишь страх. Кассандра боялась того времени, через два дня, когда Ник исчезнет из её жизни. Сейчас она жалела лишь о том, что столько времени противилась неизбежному. Ведь её борьба с чувствами своими и Ника, борьба с собой, изначально не имели смысла и были обречены. В результате из-за её глупости, они столько потеряли. И скоро он навсегда уйдет. Сердце стиснуло стальными тисками тоски, на глаза навернулись слёзы безысходности.

— Я люблю тебя, Ник, — всхлипнула девушка.

— Эй, — ласково обратился к ней мужчина, вытирая большим пальцем крупные слёзы, — ну ты чего?

— Скоро ты исчезнешь, — из груди вырвалось глухое рыдание.

— Сейчас я здесь, родная, — прошептал Николас, вглядываясь в большие серые глаза. — И сделаю всё, чтобы мы могли быть вместе. Ты мне веришь?

Кассандра кивнула. Зачем спорить? Она знала, он говорит правду. Вот только от него ничего не зависит. Но зачем говорить эту убивающую надежды правду?

— Ай, дьявол! — прошипел мужчина.

Когда огонь страсти утих, уступив место чувственной неге, а реальный мир вновь ворвался в их жизнь, вернулись и обычные проблемы. Только сейчас Николас заметил, что рука болит пуще прежнего, бинт насквозь пропитался кровью, и они даже испачкали ею постель.

— Сменишь? — спросил он к девушке мягко.

Кассандра кивнула, глядя на него огромными глазами на белом, как мел лице.

— Подожди минутку. Я быстро.

Встав с постели, Николас натянул джинсы прямо на голое тело и, оставив лёгкий поцелуй на губах любимой, отправился в ванную, дабы снова промыть болячку. Он уже собирался выходить, как в зеркале увидел знакомого старика и похолодел от страшного предчувствия.

— Что ты здесь делаешь? — каждое слово давалось с трудом. — Уходи. У меня ещё два дня.

— Было, до того, как ты сказал человеку из этого мира о том, что ты не местный. Ты нарушил правила, Николас, и поэтому домой отправишься досрочно, — монотонно произнёс старец.