Следы краски на лице

– Я уверена, Вы бы смогли это все преодолеть. Сергей Дмитриевич! У Вас есть талант, и кроме того – аналитический стиль ума. У писателей это совсем не часто случается. Мы не писатели, мы – должны быть лучше писателей. Если вставить Вас в текущий план, Вы бы согласились.

– Да. А что надо писать, Ирина Ярсовна?

– Что хотите. – Она назвала объем требуемого листажа. – Ориентировочно до конца года.

– Этого года?

– Мы всегда в этом году. Следующий год существует лишь в нашем сознании. Мы только в настоящем. Ну, Вы как?

– Собственно, да, могу. Если тема свободная.

– Да, тема свободная.

– Ну да, что ли…

– Я Вас вписываю в план?

– Тема свободная? Я, в отличие от ежей, хожу на работу, иногда – работаем несколько дней непрерывно. Графика творчества нет.

– Пишите без графика. Или Вы не хотите сейчас? У Вас задания?

– Это нужно для детей?

– Да.

– Конечно, для детей надо стараться. Для всех наших детей. А когда это выйдет?

– Зависит от Вас!

Сергей смутился.

– Ну хорошо, я это сделаю. Если тема свободная.

– Вам бы стоило уже завести мобильный телефон. Приходиться звонить к Вам на работу.

– Но ведь всюду звонят на работу!

– С телефоном удобнее – волчица привела ряд доводов в пользу мобильного средства связи. Другие знакомые тоже советовали Сергею завести телефон. Если разные волки советуют одно и то же, наверное, это правильно. Или…? Командир издательства настойчиво пожелала Сергею творческих успехов. Ее хотели проводить до улицы, но она отказалась.

Ирина Ярсовна Спортина – крайне деловая волчица. Сергей подошел к автомату с бесплатной водой. Странное дело: он говорил совсем немного, но при этом отчего-то устал, возникла жажда. Он прокрутил все в голове.

– Вот же напросился! Да, напросился, пообещал, ради детей, как будто я уже умею писать большие вещи! Я же еще ничего такого не писал. Возможно, стоило бы научиться. Хм, у каждого свой творческий предел. Вдруг окажется, что это мне в принципе не по силам, а я уже обещал. Не стану же я переписывать чужие вещи! Это просто глупо. Да и где найти поэмы, о которых бы не знали…

Сергей держит себя под контролем. Он лишь слегка озадачен. Стоит посоветоваться с товарищами. Но на работе он не хотел советоваться. День спустя он пошел к своему давнему другу, Ярославу Востерову.

Ярослав сперва не понял, в чем проблема. Сергей объяснил:

– Должен ведь быть сюжет! И не просто последовательность событий, а еще характеры, судьбы, отношения. Пейзажи. Общий смысл, скрытый смысл. На самом деле, это все похоже на сценарий.

– Слушай, Серега, так и напиши сначала сценарий, а потом переведи на язык поэмы! Или это сложно, столько текста сразу в стихах? Или сюжет трудно придумать?

– До сюжета надо уметь писать. Думаешь, я умею? Одно дело – небольшие, маленькие вещи. Если их собрать воедино, вместе не получится. Надо сразу рассчитывать на большое. Как придумать это большое?

Сергей потер нос.

– Будем палочки сушеные?

– Будем.

Палочками называют узкие полоски из сушеной или вяленой рыбы. Ярослав тоже начал думать, откуда автор берет структуру большого текста.

– Вдохновение. Но где его взять. И как понять, что оно пришло?

– Дима, когда ты придумывал новые жаропрочные материалы, ты испытывал вдохновение?

– Ну, тут все гораздо проще. Это почти работа. К тому же я придумал лишь идею, или даже часть идеи. Реализацией занимались все вместе.

– Но когда ты придумал нечто принципиально новое, ты что-нибудь почувствовал.

– Наверное, в инженерном деле вдохновение не такое, как в искусстве. Наверное, были перед этим приятные ощущения, но не от еды, не от игр. Ты по-прежнему без пары?

– Я вообще не думаю об этом, а что?

– От общения с девушками тоже приходит вдохновение. Об этом даже часто пишут.

– Я знаю, но я всегда считал, что это просто литературные обороты.

– Да, там запросто могут быть преувеличения. Все эти подвиги во имя любви – там процентов на 60 фантазии. А остальное – преувеличение. Но что-то есть, должно быть.

Искать невесту и жену Ярослав не собирался, Сергей – тоже не собирался. Семьи кралепорских волков неизменно прочные, за исключением совсем редких случаев, когда оба супруга имеют неуживчивый характер. Как правило, такие волки и не женятся. Согласно нормам и традициям порядочный волк обязан быть верен своей супруге. Но не каждый порядочный волк обязан вступать в официальный брак. В каждом поколении есть немало таких волков. К неженатым уже другие требования. В отношении того, что называют «интимные отношения», у женатых действуют жесткие ограничения: подобные вещи женатый волк может осуществить только вместе с официальной супругой, а с другими волчицами это считается крайне неприлично, и трактуется как измена. Но поскольку у неженатого волка официальной супруги нет, он не может изменить никому, и с незамужней волчицей вполне возможна связь, при условии обоюдного согласия. Сергей и сам видел волков, которые стремятся к подобным вещам – среди них есть и молодые, и вполне взрослые волки. Ярослав постоянно общался со знакомыми волчицами (среди них есть и старинные подруги), не собираясь с кем создавать постоянную пару. Во всяком случае, он не собирался до сих пор. В вузе девушек-студентов было немного. А после окончания Сергей вообще перестал общаться с девушками, за исключением редких встреч с друзьями детства. Ярослав сказал, что общение может очень поспособствовать творчеству.

– Если она красивая и приятная. Это все равно что побыть возле живой картины, посмотреть хороший фильм. Нет, еще лучше. Это как фильм в реальной жизни.

– И как это все осуществить. Надо познакомиться вначале? Но я совсем не умею знакомиться.

– Ладно, плюнь на них.

Ярослав заговорил с Сергеем на другие темы, которые им обоим очень интересны.

Что-то надо сочинить. Заниматься прозой откровенно не хотелось. Но и поэзия не шла в голову. Сергей ругал себя за поспешность, с которой он так легко согласился – ведь можно же было сослаться на занятость, на обстоятельства, и вернуться к этому вопросу позже, когда уже что-нибудь придумаешь. Он не хотел спасовать перед Спортиной и не стал придумывать отговорок. Писать плохо нельзя, и не нужно, тем более что стараешься для детей. Однако Сергей испытывал подозрения в том, что Ирина Спортина прибегает к манипуляциям. Она действительно очень активная и способна разругаться даже со взрослыми волчицами. По меньшей мере два раза были такие ситуации; после этого Спортина работает как ни в чем не бывало. Сотрудники не-волки летают словно стрижи и ласточки, другие – почти ползают, если Спортиной что-либо не нравится. Еж-доцент пять раз просил представить ему печатное место – очевидно, ему нужны были срочно деньги, а достать он их мог только текстами. Спортина разнесла в щепки его тексты о древних текстах и велела переписывать. Ежик ходил в слезах, и писал; при желании Спортина могла бы стирать им краску со стен. Сергей видел лишь немногое из того, что случилось, но и этого вполне достаточно. Спортина не дает ему задание напрямую, а спрашивает, но так, что неудобно отказывать. После работы Сергей долго ходил вдоль парков и набережных, искал идеи, вдохновение. Он исчиркал целый блокнот и придумал, как описать пейзаж в четырех строчках. Как-то слишком расточительно: на четыре строчки блокнот. Это оттого, что нет идеи.

Некоторые зоны ЦКО представляют вполне отдельные предприятия, и там своя местная дирекция, сотрудников из других отделов многие не знают. Сергей зашел посмотреть на производство тонкой техники и самых хитрых изделий. Там жестокие требования к чистоте. У него есть все пропуски, но он не инженер производства. Взрослый волк, который уже давно работает в цехе, стал следить за тем, как Сергей осматривает станки с ЧПУ.

– Не надо трогать! – сказал волк.

– Я и не трогаю! – сказал Сергей и слегка обиделся.

– У Вас замечания?

– Пока еще нет.

– Тогда чего Вы тут ходите? – слово «чего» рассердило Сергей. Он тоже сморщил нос и сказал:

– А что, нельзя ходить? Летать, к сожалению, еще не научились!

Волк уставился на Сергея. Сергей не отворачивался и молчал. Волк так стоял полминуты, но ничего не менялось. Волк пожал плечами и вернулся к работе. Сергею хотелось посмотреть на узоры, которые пишет программа (иногда она выдает кривые, подобные цветам. За это поэтически можно ухватиться). За компьютерами было много народа, обучали юных волков, а потом еще начальник спросил: у Вас предложения? Сергей помотал головой и пошел обратно. Кто-то там еще сказал: «Вы сюда часто ходите». Или не сказал? Сергею неприятно слышать упреки, будто он вмешивается не в свое дело. У него в отделе есть свои компьютеры. Сергей не умел писать программы как профессионал; он знал, как с помощью компьютеров решать различные задачи. Ему интересно изучить компьютерный язык, и даже не один. Какую поэму можно написать на нем? Сергей задел хвостом стену, рассердился и пошел записываться на ночное дежурство.