Следы на воде

Провозвестник потер щеки и огляделся. В основном зал не пострадал, и Пряхи уже вернулись к прежним делам. Отступник же сидел на скамье из мифрила, одетый в черную с золотом форму видимо, хаос вырвал его с ролевки, где тот изображал Моргота и действительно выглядел весьма и весьма ошарашенным. Примерно таким его видел Провозвестник в тот великий час, когда Совершенный проводил инспекцию в Пекле около двух тысяч земных лет назад. Вспомнив тогдашнее выражение лица Отступника, который не успел запрятать всех концов в воду, Провозвестник не смог удержать улыбку.

Отступник нахмурился.

И что смешного?

Ничего, Провозвестник поднялся с пола и сел на лавку рядом с врагом, преодолев давнюю неприязнь. Прорыв Хаоса, вот что это было. И ведь я чувствовал, что случится какая-нибудь дрянь.

Некоторое время Отступник молчал, глядя на сверкающие нити. Гдe-то вдали Вторая завела песню ухода дня, и в зале сразу стало темнее. Третья завозилась в своем углу, поминая сырость и старческие болезни, а Провозвестник щелкнул пальцами, и возле лавки появился изящный фонарь. Благодарно кивнув. Отступник заметил:

А ведь это не Хаос. Я сейчас позвал владыку, но он не отозвался.

Провозвестник испуганно посмотрел на него. Владыка Хаоса, алчный и вечно голодный, стабилен практически как благодать, а колебания родной стихии его не затрагивают в принципе. То, что он молчит плохо. Очень плохо, вероятно, сильно сдвинута ось миров.

И более того, в сузившихся глазах Отступника Провозвестник увидел самую натуральную и совершенно неожиданную панику, я не слышу своих. Никого. Постоянно зову их, но на всех наших каналах тихо.

Встрепенувшись, Провозвестник послал сигнал Стратегу, но в ответ получил лишь эфирную пустоту, будто главы Совета никогда не существовало в природе. Леденея от ощущения накатывавшей волны ужаса, он принялся стучать ко всем поочередно ничего. Ответом было только легкое потрескивание; его друзья, его братья пропали во мраке.

Позвав Узиля, Провозвестник обнаружил не просто пустоту, а черную дыру, прокол в пространстве. Когда же он взглянул на станок, в ту часть, где пульсировали нити Высших, то увидел, что нить его соратника не просто перерезана порвана. Безвольно свисает на пол, из растрепанных концов, похожих на уродливые цветы, сочатся светло-синие капли

Медленно, словно сломанная марионетка, которую продолжает тянуть за ниточки кукловод, Провозвестник поднялся. Подошел к станку. Опустился на корточки. Протянул руку и дотронулся до обрывка нити.

На пальцах осталась сияющая жидкость. Кровь эфирного существа.

Он прошептал Провозвестник. Он умер?

Не только он, откликнулся Отступник, и Провозвестник увидел лопнувшие нити дюжины младших.

Его крик потряс своды Ткацкого зала и, чудилось, поколебал самый ствол Мироздания, пол задрожал, с потолка посыпалась каменная крошка, а станки испуганно забили ножками, и нити на них потемнели. В языке человеческом нет слов для обозначения, описания боли Высшего, самим же ангелам слов не надо просто вся мука, вся тоска, все отчаяние и горечь.

Покалечишься же, дурак!

Отступник схватил Провозвестника за плечи и с трудом, но отволок в сторону от станков, о которые тот бился в настоящей истерике, грозя их совершенно и окончательно разломать. Подбежала было Вторая, но решила, что связываться не стоит.

Хватит, Jibbril!

И памятуя о давнем способе успокоения разыгравшихся нервов, Отступник щедрой рукой надавал бывшему коллеге пощечин, как будто приводил в чувство не в меру экзальтированную барышню.

Провозвестник, мягко говоря, обалдел, причем дважды: когда понял, что его ударили и что сделал это Отступник, изменник, Падшая гадина, которой и дышать-то следовало через раз в присутствии Высшего Духа. Гнев охватил Провозвестника, а от гнева архангелов дрожит Мировое Древо, и звезды в ужасе теряют свои пути.

В следующий миг его рука уже давала Отступнику достойной сдачи давала бы, если б не голос. Слабый, отчаянный, едва слышный, он летел откуда-то из Дальних Сфер, куда не отваживаются ступать ни Светлые, ни Темные, зато от смертных дураков прохода нет.

Помогите!

Противники встрепенулись.

Помогите! голос дрожал, захлебываясь в рыданиях. Ну кто-нибудь! Вытащите меня!

Голос показался Провозвестнику смутно знакомым и почему-то нереальным, невозможным. Его не могло быть, этого голоса, бьющегося в вековечной Тьме.

Кто-нибудь!

Мы слышим тебя! Отступник взял ситуацию в свои руки, и по егоинтонациям Провозвестник вдруг очень остро ощутил неуместность инеправильность словосочетания бывший глава Совета, мы слышим! Назовись!

Слава Благодати! возликовал голос. Это я, Узиль! Пожалуйста, помогите! Мне больно!

О Свет! воскликнул Провозвестник. Узиль, я думал, ты погиб! Твоя нить у Прях порвана!

Еще бы! по всей видимости, вновь обретенный Узиль сильно паниковал. Да я едва не умер! Эта дрянь это все она вытащите меня отсюда, умоляю! мне больно!

И тогда Отступник рявкнул:

А ну отставить панику! Как рапортуешь старшим по званию? Вытри сопли и докладывай по уставу!

На мгновение Провозвестнику ужасно захотелось вытянуться во фрунт и щелкнуть каблуками. А Узиль громко шмыгнул носом и звонко закричал:

Совершенный порвал нить Хранителя! В припадке гнева! Я говорил ей о важности миссии и что от нефалима надо держаться подальше! Аона просто выбросила меня из мира людей! Не могу знать, где я, но здесь темно и плохо пахнет!

Темно и плохо пахнет это явно Лимб, изнанка Вселенной. А то, что Совершенный, пусть и непреднамеренно, в состоянии аффекта, но порвал нить, соединяющую хранителя с подопечным это не просто плохая новость, это ведро дерьма всем на головы. Неужели этот чистоплюй Исцелитель был прав, и с бракованным телом следовало работать мягче, не провоцируя эксцессов, подобных нынешнему? Раскидало всех по мирам, и еще неизвестно, чем это обернется