Следы на воде

Город ещё утопал в сонной утренней дымке, светясь пёстрым и разноэтажным нагромождением отелей и баз отдыха, где из стекла и бетона, где и нештукатуреного кирпича… Но весь жилой сектор явно тянулся вверх, забор к забору, два-три-четыре этажа, где и выше, с витыми высокими ажурными лестницами, балконами, балкончиками, террасами… Зонтами, зонтиками, шезлонгами… Земля в цене, и всё, значит, с этим остальное тоже дорого. Набережная зеленела кронами деревьев. Из далека они казались бодрыми и свежими, как и весь город… Лето… Для всех праздник. Праздник встречи с солнцем и морем… Или с морем и солнцем… Нет, праздник встречи с отдыхающими… Со всем этим.

Боцман на носу яхты сноровисто закреплял спущенный парус, чтобы излишне не хлопал. Павел, лет двадцати восьми, загорелый молодой человек, спортивного сложения, с модной чуть отросшей шевелюрой, с правильными чертами лица, серыми глазами, чуть нахмуренным серьёзным взглядом… Можно было бы сказать — холодным взглядом, и это не было бы преувеличением, но настороженность на лице мгновенно исчезала, когда на лице появлялась улыбка. Сейчас, сняв рубашку и туфли, пассажир наслаждался морским ветерком, глубоко дышал. Из каюты вышла Ольга… Ооо-ох, ты ж ёшь твою в корень! Ка-кая… — Молодое стройное тело — в лучах восходящего солнца! — чуть ещё девичье, но весьма соблазнительное. — Нимфа! Фотомодель! — мысленно восхитился Михалыч. Девушка была действительно очень хороша!.. В узеньком ярко-красном купальнике, распущенными волосами на голове, босиком. Держась за трос-растяжку, повернулась, как флюгер, показывая себя, прошла к Павлу, чмокнула его в щёку, потянула за собой на нос яхты. Витальич тут же предупредительно переместился на корму, к капитану. Оба восхищённо поглядывали на молодую пару. Да-а! Павел, свесив босые ноги за борт, сел на палубу, на нос яхты. Ольга взобралась к нему на колени, прижалась спиной к груди… Они молча смотрели вдаль. Там, далеко-далеко ещё впереди, в дымке, на выходе из бухты, на рейде, просматривались силуэты нескольких крупнотоннажных танкеров, за ними поднималось тяжёлое, жаркое солнце…

— Хорошо день начинается… — с восхищением косясь на молодую пару, задумчиво промолвил боцман. — Повезло. Весь сезон бы так. Хорошие ребята. Особенно Оля! Да, Михалыч?

— Да! — кивнул капитан.

— Значит, можно рассчитывать на прибавку, да?

— Теперь можно, наверное, — осторожно вздохнул Михалыч, но посуровел голосом. — Уточни-ка с завтраком, кок… Не опозорься. Может им чего особенного нужно, мы-то с тобой хоть всухомятку, хоть…

— Обижаешь, Михалыч! Да я им лично на крючки какую угодно морскую живность голыми руками со дна достану, и на крючки насажу. Пусть только скажут. Оля! — громко позвал он. — Оленька, а вы какую, извините, рыбу…

5

В ушах свистел горячий ветер, сильно пахло автомобильной гарью, но мокик легко догонял грузовик, увозивший Валькиного друга. К тому же Валька — что-то помня об аэродинамике, даже пригнулся, чтобы скорость увеличить.

— Видишь, уже 100 кэмэ, — победно прокричал спорщику хозяин мокика. — Ещё и больше может, вот.

— А обогнать грузовик слабо? — Подначил Валька видя, как они легко догнали машину. Теперь нужно было как-то вызволить Серёгу, друга, Серого.

— И обогнать можно и перегнать, вот… Смотри… — азартно бросил гонщик, и добавил газу.

Но обогнать практически и не пришлось. Впереди неожиданно загорелся красный свет светофора, все машины остановилась. Резко затормозил и грузовик. Мальчишка этого похоже не предполагал, едва рулём успел вильнуть, чтобы в неё не врезаться… но не Валька. Валька, не ожидая резкого манёвра, его качнуло, он смачно вмазался в бок грузовика. Припечатался и плечом, и боком, не считая левой руки, она сразу онемела. Мешком слетел с мокика, распластался на асфальте. И мокик, неожиданно освободившись от груза, тоже едва не перевернулся, ещё больше вильнул и заглох… Оп-па! Дорожное происшествие!

Какие автомашины сбоку были и сзади мокика, те не тронулись на зелёный свет, кто ругая ездоков, кто сочувствуя, не поехал и грузовик. Из него тут же, с обеих сторон кабины выскочили два парня в униформе, бросились к упавшему Вальке. Один из них успел вмазать затрещину водителю мокика, который растерянно озирался, не мог врубиться, как всё это могло с ним произойти. От этого готовый расплакаться, мальчишка хлопал круглыми глазами, и потирал шею.

— Стой здесь! И молись, придурок, чтобы парень жив остался. — Второй раз замахиваясь, прокричал ему один из водителей грузовика.

Из ближайшей машины водителю тут же посоветовали…

— Не бей. Лучше держи хулигана, сбежит. Он виновник. Мы всё видели.

Вальку ощупывали, тормошили, но он придуривался, в сознании был. Думал, как теперь Серого из машины вытащить. Друг же связан. Весь в скотче, наверное… И очень обрадовался, практически в секунду выздоровел, когда увидел бегущего из кабины Серёгу — с пакетом! — живым и невредимым. О-о-о… Когда свидетели дорожного происшествия увидели Вальку на ногах и в обнимку с Серёгой, тут же разъехались… Смотреть больше было не на что. Правда водитель мокика ещё одну затрещину успел получить, на память. Опять увернуться не успел, потому что… Не важно почему не успел, главное сильно разозлился, на явную дискриминацию по национальному признаку, а возможно и тому, что его мокику русские позавидовали.

В пять секунд выяснилось, что Серого никто не похищал, просто ему сказали, что если он не успеет пакет передать, вообще премии лишится, и бонуса не видать как своих ушей. Газуй, мол, парень, время пошло! Тогда и принял Серый спонтанное решение — волюнтаристское, как он назвал это, воспользоваться подвернувшейся попутной машиной. Правда там не хотели его брать, но он им наплёл про какую-то больницу, про срочную смертельную операцию, про гамбургеры, которые, может, в последний раз больной бабушке пригодятся… Его со скандалом, но взяли. Вот почему предупредить Вальку он не мог, уверен был, что друг поймёт и простит, когда Серый деньги принесёт. Даже может и с бонусами, и с премией…

— … А тут вы, на скутере, бабах… Я испугался. Так что, летим, да? Время деньги… И в этот момент, как в подтверждение, вновь загундел тот самый сотовый телефон, типа где ты, пташка, радость моя…

— Да здесь я, здесь! — В сердцах выкрикнул Серый в трубку. — Уже у подъезда. — Свет на экране тут же погас, голос умолк. — Привязалась, гадина! — В сердцах пробурчал он. — «Не садись на пенёк, не ешь пирожок»… Как видит всё равно… Ну, понял, Валька? — Указывая на толстое обстоятельство, кивнул Серый. — Нам бегом надо. — И только теперь, кажется заметил юного красавца армянской наружности. — Эй, парень, тебя как зовут, кацо?

— Не кацо, а Артак я, а что?

— Хорошее имя, я где-то читал, национальный герой, какой-то это у вас, да? Ты, это, слышал, что нам «быстро» сказали, так что выручай, парень, мы на задании… Он — «рекрут— Один», я «рекрут — Два»… Ты, значит, «рекрут — Три»…

— Почему это я «рекрут-Три»? Я не третий, я — первый! Я круглый отличник.

— Хорошо, — легко согласился Серый. — Стране отличники нужны. Ты, значит, будешь, рекрут — Ноль-Ноль-Один! Как Джеймс Бонд. Понял? Смотрел такой фильм?

Парень едва не хрюкнул…

— Сто раз, — хмыкнул он. — Уже надоел! А куда это ехать?

— Да чёрт его знает, тут близко.

Валька не вмешивался, в очередной раз восхищённо смотрел на друга, как тот легко решает тупиковые, казалось, проблемы. И практически так было всегда. Разные случаи в их жизни были, но Серёга удачно всегда находил нетривиальные решения, порой на грани фола, но всегда выкручивались… За исключением, пожалуй, кое-каких дворово-уличных потасовок. Но тут именно Валька всегда виноват был, это как пять копеек. Валька легко лез «на амбразуру», часто оба потом жалели. Но ведь они друзья, вернее, на то и друзья, чтобы всё пополам, кроме Шараповой, естественно, и Кабаевой. Но тут, ничего не поделаешь, обоюдная договорённость.