Следы погибшего Бога

– Это эркабэшники, проверенные ребята Пал Степаныча. Не надо их бояться. Показывайте текст!

Федощенко вынул из кармана небольшую чёрную коробку, провёл по ней пальцем – и на взмывшем над ней виртуальном экране проступил текст:

«Чтобы страны-партнёры и впредь оставались уверенными в нас, надо изменить порядок принятия государственных решений…»

Дмитрий Андреевич то расширял глаза от удивления, то презрительно щурился. Дочитав текст, он недовольно фыркнул.

– Не годится? – испуганно спросил Федощенко.

– Вы с ума сошли! – рявкнул на него Сысоев. – Подставить меня решили? А мне ведь вас рекомендовали как надёжного, опытного и толкового специалиста!

– Дмитрий Андреевич! – принялся оправдываться пиарщик. – У меня действительно большой опыт, но я привык работать по технологиям и стандартам. У нас строгий набор заготовленных имиджей. Каждому соответствуют стандартные речи. Эти клише – основа политического пиара. То же, чего от нас захотели вы, не вписывается в наши шаблоны. Никогда бы не подумал, что мне такое вообще придётся писать.

– Ну, так просто изложили бы то, что я вам говорил, – осадил его Сысоев.

– Разве я не так поступил, Дмитрий Андреевич?

– Ну и что? Я не просил вас выплёскивать в компьютер всё, что звучало в наших конфиденциальных беседах. Вспомнили бы ещё, что мы обсуждали в бане! Помните?

– Говорили, что владетели пудрят народу мозги, как глупой девке перед сексом. Что прямая квантовая демократия, равно как и любая другая – это ширма. Что за ней прячется диктат экономической олигархии.

– Да, говорил! – сокрушённо сказал Богомол. – Они уже ненавязчиво диктуют, что нам есть, с кем спать, какие книги читать, какие фильмы смотреть…. Ослушаешься – повысят проценты по кредитам.

– И ещё вы утверждали, что этот банкирский тоталитаризм хуже откровенного единоначалия… Единоначалия на строгой основе вечевой выборности, разумеется.

– Хорошо хоть у вас хватило ума всё это не писать. Впрочем, и того, что вы воспроизвели, достаточно для отрешения меня от должности и тюремного срока.

– Я всё перепишу, Дмитрий Андреевич. Всё перепишу! – испуганно запричитал Федощенко.

– Антон Александрович, запомните: настоящий патриот не должен выступать против прямой квантовой демократии. На ней зиждется новый притягательный имидж России. Он, кстати, помог нам нейтрализовать пропаганду Нового Света. Они так долго совали нам в нос представительную демократию, а мы им теперь суём квантовую! Вы хорошо помните её истинные принципы?

– Используется сеть квантовых компьютеров… – напряг память пиарщик.

– Разве в этом дело? – рассмеялся Сысоев. – Главное – взгляд основоположников системы на природу общества. Вы это, похоже, забыли.

– Обижаете, товарищ Защитник! Помню я эти принципы. Всегда храню в памяти вживки.

Пиарщик включил виртуальный экран. Его пространство заполнили сияющие буквы:

«Избиратель – квант электорального поля.

Сетевое Вече – это область непрерывных колебаний, сплошных вероятностей и полной непредсказуемости.

Результаты вечевых референдумов мало зависят от осознанных интересов людей.

Граждане часто голосуют во вред себе. Выбор избирателя и его интересы будто бы находятся в разных точках пространства, как Чеширский кот и его улыбка.

Решение Сетевого Вече – это суперпозиция избирательских умонастроений, которые постоянно меняются в зависимости от пропаганды партийных агитаторов, мнения авторитетных лиц, настроения друзей, знакомых, работодателей, членов семьи и случайных встречных.

Электоральное поле всегда подвержено флуктуациям брожения умов.

Можно смело утверждать, что граждане находятся в состоянии квантовой запутанности. При изменении предпочтений одного из них те, кто ментально с ним связан, также меняют свой выбор.

Чтобы стабилизировать систему, мы вынуждены присваивать каждому избирателю коэффициент запутанности, хотя в физике такого понятия нет …»

– Молодец! – шутливо похвалил его Сысоев. – Была бы в кармане конфетка – дал бы вам. Как вы понимаете последнюю фразу?

– У влиятельного, богатого или очень известного человека хороший коэффициент. Его голос весит намного больше, чем у простого избирателя.

– Вот именно! Коэффициенты – один из столпов, на которых держится власть этих финансовых бояр.

– Но это же ещё и стабилизатор., – парировал Федощенко. – Без него система прямой демократии пойдёт вразнос.

– Мне не нравится этот стабилизатор. Перед властью все должны быть равны. Чётче расставляйте акценты в моей речи.

Пиарщик полчаса переставлял слова, и, наконец, в пространстве объёмного экрана засветились крупные объёмные литеры:

«…Чтобы партнёры и впредь оставались уверенными в нас, надо укрепить прямую квантовую демократию. Коэффициенты должны быть отменены или сглажены. При этом Вече нуждается в сильной руке защитника…»

– Так лучше? – спросил Федощенко.

– Не ожидал! Вы почти так же тупы, как мои вояки. Что ж я, старый дурак, с вами связался? Рано всё говорить в лоб! И ещё учтите революцию в сфере науки. Нужно освежить идеи квантовой демократии, введя туда идеи новой, постквантовой механики. Подготовьте к следующей нашей встрече предложения.

– Ничего не понимаю в физике.

– Найду вам толковые статейки по физике субмикромира. Поговорю с директором института, когда буду в Ямове. Разберитесь. Жду от вас убедительный текст. Эх, мне бы парочку военных побед! Ну, всё… Теперь пошли опята собирать.

3. Необъяснимое отравление

После ужина у Дмитрия Андреевича застучало в висках и поплыли чёрные колечки перед глазами. Он потёр левое запястье. На экране вживки проступили цифры. Верхнее – 193. Нижнее – 102.

«Старый я стал, – вздохнул Сысоев. – Всего час за грибами полазал – и такое давление! Надо позвать помощника, пусть лекарство принесёт».

Офицера по поручениям звать не пришлось. Тот вскоре сам вбежал в кабинет:

– Товарищ Защитник, вам срочное сообщение из прифронтовой территории!