Слегач

Жилин взял однотомный кирпичик с голым онанирующим рогатым козлобородом на обложке (постВальехо). Пролистал титульный. Чикаго. 1995. Оглавление. Надо же! И "Нечисть", и "Автонекролог", и "Прибытие"! Шехтман! Почти весь. Надо же!

– - Это круто!
– - доверительно подсказал чавкающий чуингамом продавец, закидывая удочку.

Жилин кивнул, мол, знаю, и продолжил поиски выходных данных. Да никаких! Просто: Чикаго. 1995... Надо же! Шехтман! В России! Рыжий заика, воспринимаемый многими даже умницами как шизоид, рискованный шутник милостью божьей, умерший и воскресший, литература как упорядоченный бред, а что есть жизнь, если не упорядоченный бред... Возьму, сказал Жилин и сунул "кирпичик" под мышку, потому что надо было освободить руки. Которые потянулись дальше...

"Покровитель"! Возьму, сказал Жилин. Не читал дотоле. В Африке как-то не попадался. Но "Покровитель" и в Африке "Покровитель" -никто не читал, в глаза не видел, но автор заочно приговорен вудуистами к... вудуированию за вудухульство. А также христианами, мусульманами, иудеями -- за иисусохульство, аллахульство, иеговохульство. Хотя "Покровитель" не про то и не за тем. И почитаем! А то, видите ли, я не читал, но скажу!

– - Это еще круче!
– - чавкнул продавец, водя блесну.
– - Запрещенная везде. Только у нас!

А там? А левее? А внизу? Глаза разбегались. "Энциклопедия третьего рейха", ф-серия "Локид", весь Жапризо, весь Хеллер, весь папа-Хэм (с "Вешними водами" включительно, псевдоподражанием Шервуду Андерсону, не с издевкой, как полагают литпридурки, а из почтения к учителю)... А во-о-он справа у вас что? Неужто?.. Ну-ка, покажите, затребовал Жилин.

– - Братищев, -- чавкнул продавец, констатируя неудачу с наживкой. Ему было лень тягать двенадцатитомную стопку. Во клиент пошел! Захватают товар пальцами, десяток книг переберут, а покупать не купят.
– - Братищев, ну!

Вижу, упрямо сказал Жилин, покажите! Господи-боже-мой! Действительно Братищев! Полный! С комментариями Минца! И без похабной обложечной пестроты! С иллюстрациями Карапета Ашмаряна!

– - Это вообще крутизна!
– - чавкнул продавец, учуяв: клюет, клюет! подсекай, подсекай!

Возьму, сказал Жилин. Он с сожалением вернул на место Шехтмана, "Покровителя", папу-Хэма... Можно ли объять необъятное? Нельзя объять необъятное!

– - Братищева возьму, -- сказал Жилин.
– - Сколько я должен?

Продавец сказал, сколько Жилин должен.

– - Как?
– - переспросил Жилин, отнеся услышанное за счет чавкающей дикции.

Продавец с удовольствием повторил.

– - С ума сойти, -- честно сказал Жилин.

– - Братищев!
– - в интонации "Дык!" чавкнул продавец.
– - С картинками! Берем?..

– - Разумеется, -- пробормотал Жилин, опуская глаза, чтобы отсчитать названную сумму и заодно не видеть жующей физиономии. Десятки не хватило. В рублях.
– - Вы ничего не имеете против долларов?

Можно было отлучится до ближайшего обменного пункта и вернуться, но Жилину захотелось поскорее уйти и уже не возвращаться. Пять лет назад, помнится, в столице никто ничего не имел против долларов, против рублей -- да, но не долларов.

Физиономия продавца разительно изменилась. Чавканье прекратилось. Скулы закаменели, будто чуингам намертво склеил челюсти. "Крепок, как гранит, Варшавский Щит!" Плакат.

– - А ну канай отсюда! Валютчик! Гад подколодный! Нет рублей, и не хапай товар! Мы торгуем за рубли, поал, гнида! Только за рубли! Засунь свои баксы себе в задницу и канай отсюда, поал?!

– продавец форсировал голос, явно привлекая внимание прохожих.

Нелогично. Даже если к доллару почему-то здесь охладели, зачем орать-то! И не охладели, отнюдь! Это жвачное говядо предпочло бы... не рубли. Судя по флюидам. Однако демонстративно блажило. Вот-вот. Демонстративно. Будь Жилин блюстителем-провокатором, испытывающим гражданина на благонадежность, и раскуси гражданин подвох, именно так блажил бы гражданин, смачно именуя подставного "валютчика" и гадом подколодным, и гнидой, а то и козлом в клеточку. Собственно, так оно и... Кроме того, что Жилин -- не блюститель-провокатор.

– - У меня просто мало рублей, -- дружелюбно сказал Жилин. Дружелюбие далось с усилием.
– - А долларов много. Я просто бедный турист. Богатый.

– - Проблемы, мастер?
– - детина с перебитым носом спросил участливо, но с отчетливой куражливостью. Их откуда ни возьмись за спиной Жилина возникло трое -- все трое массивны, коротко стрижены, пустоглазы.
– - Проблемы?!

Вопрос как бы к продавцу, но Жилина поприжали, не плотно и тем не менее давая понять... справа-слева-сзади.

– - Баксы хотел мне втюхать!
– - обвинило говядо.

– - Я турист, -- прикинулся Жилин смиренным дурачком. Ясно, что ПОПАЛ, но во что? Надо посмотреть.
– - А что, ребята, у вас валюту разве не принимают?

– - Принимают, братан, принимают, -- разъяснил Нос, -- но только через обменный пункт. Тебя как звать-то, братан?

– - Ваня, -- прикинулся "Ваней" Жилин.

– - Ид-ди ты! Сам -- Ваня, а хочешь национальный рубль подорвать...
– сокрушенность была почти неотличима от искренней.

– - Да не хочу я! Я просто не знал. Просто у меня рублей не хватило!
– - Жилин прижал руки к груди, играя лоха. Почему бы и нет? Вы со мной играете, я с вами сыграю!

– - А чего ему надо?
– - выяснил у продавца Нос, будто самого Жилина не было и в помине.
– - О-о! Братищев! Чукча -- чита-а-атель! Сколько ему не хватило? Десятки?! На! Порядок, мастер? В расчете?

Продавец закивал, мол, в расчете, и безвозмездно предоставил полиэтиленовый пакет с хлипкими ручками. Нос не уложил, ссыпал туда все двенадцать томов -- беспорядочно, валом. Ручка тут же порвалась. Держи, сказал Нос. И Жилин вынужденно обхватил в обнимку неуклюжий пакет.

– - Должок за тобой, братан!
– - как бы пошутил Нос.

Дамочка непреклонного возраста приостановилась у прилавка, потрогала пальцем глянцевый покетбук с незатейливым названием "Просто Мария". (Гм! Луис Педрович?.. Зовите просто Мария!)

– - Это круто!
– - чавкнул продавец. Жилин перестал для него существовать.

Подельники новоявленного кредитора подтолкнули должника с боков -- в нужном направлении.

Направились, как выяснилось, к пункту обмена. Проблемы? Никаких! В России имеет хождение рубль. И только. Кто не знает, того готовы просветить и даже препроводить к ближайшему "обменнику". Ты ж десятку должен, мастер! В рублях. Щас поменяешь и -- рассчитаемся!