Слепец
Шрифт:
– Ормус, - охотно ответил слуга и погладил чудовище по тупому рылу.
– Он живет в далеких южных лесах и не поддается приручению. Даже если взять детеныша, в один прекрасный момент он убьет человека-хозяина и сбежит прочь. Правда, он прекрасен, и всем видом выражает любовь к свободе и независимости?
Слепец покачал головой, не соглашаясь с разговорившимся лакеем. Ишь как говорит складно! Приходит поди сюда вечерами и любуется видами разных свободолюбивых монстров. А может, он и не человек вовсе? Превратил Мездос такого вот ормуса в слугу, ему ведь это проще простого.
– Идем, нас ждут, - сказал тем временем его проводник после тяжелого вздоха.
– Нас ждут.
Они двинулись дальше, проходя мимо длинного строя деревьев. Березы из серебра и черных ониксовых вставок, тополя из зеленоватой меди, тонкие осины из темного, но не заржавевшего железа, и еще много таких деревьев, названий которых слепец не знал. Настоящий волшебный
Зал окончился широкой лестницей. Пожалуй, не менее двадцати воинов в полном вооружении смогли бы подняться по ней одной шеренгой. У стен в каждую ступень впивались когти бронзовых волков, на сей раз, сделанных не так тщательно. Их раскрытые пасти были обращены к потолку - вероятно, по вечерам в них вставляли факелы. Так, через почетный волчий караул, они поднялись наверх, к двустворчатым дверям. Два воина в серебристых доспехах отсалютовали алебардами и раскрыли инкрустированные драгоценными камнями створки. Какой-то сложный узор, вроде широко раскрытого глаза с ресницами… Разглядывать их было некогда: Слепец вошел в новый зал, снова сверху донизу наполненный солнечным светом. Вдоль стен там были расстелены ковровые дорожки цвета бьющей из артерии крови - они лежали в ногах у длинных рядов кресел, наполовину спрятавшихся в неглубоких нишах. Одна стена, как и в первом зале, сплошь состояла из высоких окон с узорчатыми переплетами, а на второй дрожала, словно подернутая дымкой, картина. Замок-Гора, каким он выглядит, наверное, с расстояния в несколько тысяч шагов. Чуть дальше на той же стене Слепец заметил другие картины, сделанные в той же загадочной манере, жутко смахивающей на настоящую жизнь. А ведь может, так оно и есть? Таинственным способом Мездос позволяет опешившему зрителю бросить взгляд со стороны на свою могучую обитель. И на Великий Тракт с ползущим по нему караваном - вот он, следом за подернутым дымкой замком, вид с высоты птичьего полета. А вот летун, стремительный, серебристый, висит на фоне глубокого осенне-зимнего неба, под размазанными в вышине перистыми облаками. Медленно бредущий по гладкому, начищенному до блеска полу Слепец обернулся. Слуги не было - как видно, он довел подопечного до места назначения. На той стене, где находилась входная дверь, тоже красовалась картина. Снова с высоты, снова издали, наблюдатель или художник окидывал взглядом огромный город, мрачный и приземистый, чьи дома вырастали прямо из черных горных склонов. Множество плотных дымовых столбов вставало над ним, будто город пытался отогреться в суровую зиму… Слепец опять пошел вперед, и смог лицезреть очередной шедевр. На стене, к которой он приближался, тоже расположился город, такой же огромный, как и первый, но нисколько на него не похожий. Он стоял посреди тучных полей, и зеленые рощи тут и там вставали прямо между кварталами. В центре к небу тянулись гигантские дома, состоящие из белых и зеркальных стен. В безбрежном голубом небе чернели многочисленные черные точки, будто бы в город разом слетелось множество птиц. В мозгу Слепца мелькнуло воспоминание о давешнем рассказе Приставалы. Это так похоже на его родимый Коррознозд! Тут Слепец встал, как вкопанный. Приставала!
– вдруг подумал он. Морин и Фило - где они, что с ними стряслось за вчерашний день? Казалось, что он не видел товарищей уже несколько суток… Наверное, все из-за того, что они не расставались подряд много дней. Как бы там ни было, об их судьбе может рассказать ему только Мездос. Решительно и быстро Слепец двинулся вперед. Ногами он топтал хвост огромной красной птицы, выложенной посреди зала. Что за птица - понять Слепец не мог, к тому же, самый центр композиции был закрыт большим черным ковром, походившим с виду на пол в спальне. Посреди ковра стоял маленький столик, а рядом застыл человек, тоже не отличающийся выдающимися пропорциями. Ростом чуть ниже Слепца, в плечах поуже, да и возрастом старше во много раз. Впрочем, возраст как раз в глаза не бросался. Погляди на этого человека - и не поймешь, сколько ему лет, пятьдесят, восемьдесят, сто? Лицо в морщинах, короткие волосы и куцая бородка седы, но сам по себе человек выглядел еще очень крепким. Наряд из синей саржи покрывал его с ног до головы - рубаха с крошечным воротом, наброшенная на плечи пелерина, широкие штаны и тапочки с загнутыми носами.
Не сбавляя шага, Слепец приблизился к Мездосу вплотную и взглянул в его прячущие в глубоких впадинах черные глаза. Волшебник не пошевелился.
– Где мои друзья?
– спросил Слепец сурово.
– Я их так давно не видал!
Мездос не спешил отвечать, будто бы давая собеседнику время разглядеть себя как следует. Крупный нос с мощным переносьем, густые брови, глубокие складки, ведущие от крыльев носа к уголкам губ. Голова
гордо поднята, руки, совершенно не сморщенные, не похожие на стариковские, перекрещены на поясе. Что ж, с первого взгляда этот человек производит хорошее впечатление…– Что-то ты не очень вежлив, - насмешливо сказал наконец Мездос, когда голова Слепца снова вернула взгляд прозрачных глаз к лицу волшебника.
– Все-таки, вчера я вернул тебе зрение.
Слепец немедленно стушевался. Проклятье! Неужели многочисленные басни неугомонного Морина так подействовали на него, что он видит в Мездосе только плохое, подозревая подвохи на каждом шагу?
– Прости меня… - пробормотал он. От смущения он зашевелил крючками и немедленно зацепился за торчащую из куртки нить.
– Конечно, я благодарен тебе, ибо только теперь понял по-настоящему, чего был лишен. Однако, мысль о товарищах не дает мне покоя.
Тут Слепец снова почувствовал, что краска заливает лицо. Как же, не дает покоя! Обо всем забыл, и вспомнил только что!
– Не беспокойся, - тихо ответил Мездос.
– Твои друзья сейчас чувствуют себя так хорошо, как не чувствовали уже давно. Скоро вы увидитесь. А пока я предлагаю отобедать вместе, ведь нам нужно многое обсудить!
– Не много ли внимания ты уделяешь скромному бродяге?
– Слепец быстро забыл о смущеньях и незаметно для себя вернулся к прежней подозрительности в голосе и мыслях.
– Даинголд говорил, что ты сильно занят. Что ты вообще не найдешь времени для разговора со мной.
– Что ж, ничего удивительного. Даинголд - воин, который не может знать ничего, выходящего за рамки его непосредственного занятия. Хотя, боюсь, ситуация с тобой настолько необычна, что понять ее не в силах никто из моих людей.
Не отрываясь от разговора, волшебник повел правой рукой над столом, и рядом с ним прямо из воздуха появились два дубовых кресла с мягкими сидениями. Слепец, слегка ухмыльнувшись, потыкал в одно из них крюком.
– Садись, не бойся, - подбодрил его Мездос.
– Они настоящие.
Сам волшебник без страха уселся в свое кресло и ловко вынул из-за края ворота белый платок. Он оставил его висеть на груди - скорее всего, чтобы защитить рубаху от случайно пролитого супа, или что там принесут на обед.
Однако, никто не собирался им прислуживать. Слепец осторожно уселся в кресло, а когда снова взглянул на стол, то там уже не было так пусто, как раньше. Словно диковинные цветы, самые разные блюда разворачивались прямо на столешнице. Изящные глиняные кувшины с вином тянулись вверх, как прорастающие стебли растений. Бокалы из тонкого стекла появлялись с легкими хлопками, и было их что-то уж очень много для двоих. Весьма смутно Слепец смог припомнить, что разные вина не полагалось пить из одних и тех же кубков. Солнечный свет, падающий сверху и справа, играл на выгнутых стеклянных боках и отражался от начищенных серебряных столовых приборов.
– И что же за яства мы станем поглощать?
– скептически вопросил Слепец.
– Я не могу узнать ни одного. Где мясо, где рыба, а где овощи? Вдруг ты хочешь накормить меня змеями?
– Напрасно боишься - они очень вкусные.
– Ну да! И ядовитые!
– Не все змеи ядовиты, мой друг. И даже те, что ядовиты, имеют вполне съедобное мясо, ибо яд их сосредоточен в полостях рта.
– Ну и что? Все равно они противные не внушают мне доверия.
– Как скажешь, змей мы есть не станем. Но неужели ты не узнал вон то блюдо? Жареные поросячьи ребрышки? Они просто украшены зеленью и печеным картофелем.
– Я думал, это чья-то челюсть. А картофель - это что такое?
– Корнеплод, вроде репы или брюквы, только намного вкуснее. Гм, что же у нас тут еще есть? Жареные перепела, нафаршированные морковью и перцем, запеченные в сыре яйца, устрицы и креветки из Озера-Великана.
– Что же, достаточно, чтобы удивить меня, - нерешительно пробормотал Слепец. Казалось, с возвращением зрения он стал гораздо менее уверенным человеком, нежели был раньше. Он никак не мог убедить себя в том, что ничего плохого в неведомых блюдах нет. Быть может, они даже невообразимо вкусны, не может же могучий волшебник подавать себе на стол всякую гадость? Так-то оно так, но вот кто знает, насколько немыслимыми окажутся его вкусы?
– Картофель, теперь еще устрицы и краветки. Много нового.
– Креветки, - поправил Мездос.
– В них тоже ничего страшного. Устрицы, правда, на первый взгляд кажутся отвратительными, ведь это нечто вроде морских улиток. Но многие люди находят в них свою прелесть. А креветки - это те же раки, только нежнее на вкус. Угощайся!
– Не хочется мне пробовать ни того, ни другого, ни третьего. А, кстати, что это за Озеро-Великан?
– Ах, Слепец! Знания для тебя важнее пищи? Ты с утра ничего не ел, и до сих пор ни к чему не притронулся?… Озеро это - король среди озер, как моя Гора-Замок - король среди гор. Вода в том озере соленая, потому что питающая его река течет через богатые залежи каменной соли. Итак, ты желаешь выслушать от меня еще что-то, или мы все же начнем есть?