Слепое пятно

«Кадры, которые мы сейчас покажем, - сказал корреспондент, - были сняты камерой слежения службы безопасности музея. На них запечатлен вчерашний инцидент. Мы вырезали некоторые моменты, отличающиеся особой жестокостью, и все же рекомендуем увести от телевизоров детей…»

Изображение стало серым, мутноватым, мигающие черные полосы перечеркнули его поперек. Камера снимала зал сверху и под углом. Игорь увидел высокого мужчину в черном плаще и странном высоком колпаке. Он стоял у стеклянного ящика и рассматривал какой-то экспонат. Игорь не видел его лица. Неожиданно ящик разлетелся на осколки (Игорь даже не успел увидеть, каким образом мужчина разбил толстое стекло), и через секунду незнакомец уже стоял, обернувшись к камере. Правой рукой он сжимал рукоятку меча.

Сработал автоматический зум, лицо преступника увеличилось, и Игорь вздрогнул, узнав его.

Это был он, Игорь Маслов. Совершенно очевидно, он. Глаза, нос… Нетрудно узнать свое лицо, если видишь его каждый день в зеркале.

– Ну, что вы теперь скажете?
– хрипло спросил профессор.

– Это не я, - сказал Маслов.
– Не я. Вы что, сами не видите?

Это был не он. Какой-то другой Игорь Маслов. Он, но совсем другой. Без очков. С длинной прямоугольной бородой, расчерченной ровными рядами темных завитков. Ну ладно, очки можно снять, бороду приклеить. Но выражение лица… Игорь никогда не смог бы улыбаться так хищно, так жестоко. Не смог бы, даже если бы очень захотел.

Изображение сменилось кадрами драки. Два охранника с дубинками нападали на человека, а он отбивался мечом. Отбивался умело. Похоже, он просто развлекался - играл с бедными парнями, беззащитными перед его боевым мастерством. Впрочем, развлечение длилось недолго. В драку вмешался третий человек. Судя по всему, он был профессионалом. Он ворвался в кадр черным вихрем, он сшиб Иштархаддона с ног. Через долю секунды он уже сидел верхом на преступнике и держал его за горло. Камера показывала теперь только спину этого третьего человека. Изображение моргнуло, смазалось, снова стало четким, и Игорь увидел, как острое лезвие меча проходит через эту спину, вспарывает её. Черные сполохи на экране, сполохи мучительной боли в сердце… Заключительные кадры - вооруженные люди уводят бородатого убийцу, заломив ему руки за спину. Меч валяется на полу. Изрубленные тела лежат на полу. Черные лужи крови…

Слишком много подробностей. Слишком много. Игорь опустил голову. Не мог он видеть этого.

– Владислав Николаевич, выключите это, - попросил он.

Профессор вырубил телевизор. Игорь втягивал сквозь зубы воздух, ставший вдруг удушливо липким. Он боялся, что его стошнит.

– Вам плохо?
– Профессор наклонился над ним.

– Плохо… Я не терплю вида крови…

– Как же вы могли сотворить такое?

Игоря вдруг отпустило. Он откинулся на спинку кресла, сделал глубокий вздох, прочищая легкие. Кадры, которые он сейчас увидел, были отвратительны. Но они реабилитировали его. Он сумеет доказать свою невиновность.

– А вы что скажете, Владислав Николаевич?
– спросил он спокойно.
– Как вы можете объяснить все это? Как я, человек патологически миролюбивый, физически малоразвитый, мог вдруг учинить такое умелое побоище? И почему я так странно выглядел? Эта ассирийская борода, этот колпак… И имя это - Иштархаддон. Так, по-моему, звали какого-то ассирийского полководца. Девятый век до нашей эры, если я не ошибаюсь. Древний полководец из Ассирии, похожий на меня, приходит на выставку в Нижний Новгород, чтобы завладеть собственным мечом, найденным при раскопках? Что за нагромождение мистических нелепостей? Чушь!

– Вот именно - чушь!
– сказал Вязников.
– Вы уж меня простите, но я человек старого воспитания, советского. С диалектико-материалистическим мировоззрением. Если я вижу в наше время человека с ассирийской бородой, то я не думаю, что он перенесся из прошлого. Я думаю, что он отрастил такую бороду либо приклеил её. Если мне говорят о результатах дактилоскопической и гематологической экспертизы, я верю им, потому что их невозможно подделать. И наконец, если я лично знаю, что человек, замаскировавшийся под ассирийца и укравший ассирийский меч, является сотрудником кафедры истории, и к тому же специалистом по истории Ассирии, я прихожу к выводу, что все это не случайность.

– Я не специалист по Ассирии!
– возмущенно произнес Игорь.
– Вы прекрасно знаете, что я специализируюсь по истории России! А если точнее - по истории российского Слепого пятна. Я про эту Ассирию ничего толком и не знаю. По ней, кажется, Шурочкин лекции читает! Не валите с больной головы на здоровую!

– Так что, по-вашему, это Шурочкин вчера куролесил? С ума сошел, бороду нацепил? Справился с тремя вооруженными людьми?

Доценту Евсею Пафнутьевичу Шурочкину было семьдесят два года. К тому же он, инвалид войны, имел протез вместо правой ноги.

– При чем тут Шурочкин? Главное, что я тут ни при чем.

Зазвонил телефон. Профессор, разволновавшийся от дискуссии, схватил трубку.

– Да!
– рявкнул он.
– Я же просил не звонить, у меня тут чепэ! Ах, это вы, Виктор. Кто едет? Ну слава богу! У меня уже совершенно голова кругом идет от сегодняшних приключений.

***

Через пять минут в кабинете появился подполковник Еремин собственной персоной. С ним - несколько вооруженных людей. Подполковник выглядел до ужаса несвежим. Предынфарктное состояние читалось на его сизом одутловатом лице.

– Это он?
– поинтересовался охранник Виктор, показав на Маслова.
– Этот ваш Ишакхарбаев?

– Возможно, - озадаченно бросил Еремин.
– - Вроде он, только бороду успел сбрить. И очки раздобыл где-то. Резвый парень. Спасибо вам, товарищи.
– Подполковник пожал руки Вите и Саше.
– Ловко вы его… Вроде бы он поспокойнее выглядит, чем вчера. Матерый, матерый бандюган, скажу я вам. Хорошо хоть, без жертв сегодня…

«Это он про меня, что ли?» - удивился Игорь.

– Товарищ подполковник, - сказал он, - вы меня сейчас отпустите, да?

– Вы - гражданин Маслов? Игорь Михайлович?

– Ну да.

– Вы задержаны. По обвинению в убийстве.

– Как же так?!
– взвыл Игорь.
– У вас же есть там один то ли Иштархаддон, то ли Маслов! Вам что, мало? Вы их коллекционируете, что ли?

– Арестованный Игорь Михайлович Маслов, выдающий себя за сирийца Иштара, исчез сегодня из камеры содержания, - глухо сообщил подполковник.

– Как - исчез?

– Это вас надо спросить, как вы оттуда исчезли.
– Лицо подполковника быстро меняло усталый сизый оттенок на разъяренный багровый.
– И с этим мы, конечно, разберемся в полном объеме! Главное сейчас состоит в том, что вы, Маслов, - он бросил взгляд на часы, - исчезли из ИВС в семь тридцать утра и объявились в университете в восемь пятнадцать. Где и были задержаны. Я думаю, вам, гражданин Маслов, не нужно объяснять, что это означает?

Что там объяснять-то? Любому известно, что тюрьма в Нижнем Новгороде находится на проспекте Гагарина. А исторический факультет университета - на площади Минина. Дураку понятно, что сорока пяти минут вполне достаточно, чтобы сменить одежду, сбрить бороду (для конспирации!), пересечь пяток километров в жуткой давке общественного транспорта и явиться на работу к своей любовнице…

Бред собачий. Просто невероятная бредятина.

– У меня есть алиби, - сказал Игорь.
– Железное алиби. И дайте мне адвоката!