Слепой дождь

— Вот и хорошо, немного отдохнули, — сказал Рахим. — Вам в какую сторону?

— На Ак-Тепе, в общежитие…

— О, это совсем в другом конце города, — перебил ее шофер. — А нам нужно в Академгородок!

Рахима покоробила бестактность шофера, но что он мог сделать?

— Извините, что не можем подбросить до самого места.

— Ну что вы! Я и так у вас в долгу.

— А где на Ак-Тепе общежитие?

— Рядом с аптекой.

Они обменялись рукопожатием, и Мунисхон вышла. Шофер рванул машину с места.

— Легкомысленная, видать, девица! — покачал он головой.

— Почему вы так решили? — обиделся Саидов.

— Бросила в беде брата… раз. Всю дорогу спала на груди у незнакомого мужчины… два.

Рахиму хотелось в ответ сказать что-нибудь резкое, отчитать, наконец, за непочтительный отзыв о девушке, но по виду шофера он понял, что того не переубедишь, и решил промолчать. Да так ли уж и важно, что подумал о ней шофер. Главное — его собственное впечатление.

Въехав во двор института, они увидели Сулеймана-ака, собравшегося уже идти домой. Директор всплеснул руками:

— Уже! Прибыли! Ну, Рахимджан, поздравляю! Прислали ваш кандидатский диплом!

Рахим был ошеломлен подобным известием, чего, видно, и ожидал Сулейман-ака. Обычно по году и больше ждут молодые кандидаты своих дипломов, а вот его поступил спустя всего лишь три месяца после защиты.

Насладившись произведенным эффектом, директор пожал своему ученику руку.

— Очень уж быстро, — только и нашелся что сказать Саидов.

— А по мне, так для стоящей работы и трех месяцев многовато. Исследование ваше оценено высоко. Я вызвал вас, чтобы лично поздравить да еще и суюнчи за радостную весть получить, — засмеялся директор. — Кроме того, есть к вам еще одно важное дело. Но об этом завтра. Не возражаете?

— Конечно, — согласился Рахим, пожимая руку Сулеймана-ака.

— Значит, на том и порешим.

И директор уехал.

Подумать только! В один день два счастливых события! Рахиму немедленно захотелось поделиться с кем-нибудь своей радостью.

— Садриддин! — крикнул он привезшему его шоферу. — Какие у вас планы на сегодня?

— Как, то есть, какие? Еду обратно. Файзимат-ака в район собирался.

— Разве в колхозе нет других машин? Обойдутся. А вы сегодня моим гостем будете.

Садриддин минуту колебался, затем махнул рукой:

— А, была не была! Нельзя обижать отказом достойного джигита. — Он подмигнул Рахиму: — Ну и везучий же день у вас сегодня!

— Вы правы, дружище! — воскликнул Рахим. — Пришел, как говорится, и на нашу улицу праздник.

Они до полуночи просидели в небольшом ресторанчике, что находится на территории Академгородка. Рахим успел забежать к некоторым из друзей, и компания, сдвинув столы, принялась чествовать настоящего кандидата наук.

Говорят, жизнь состоит из случайностей. Вопреки логике, вопреки здравому смыслу Рахиму казалось, что случайная встреча с девушкой сделала сегодняшний день днем сюрпризов. Если бы не встреча с Мунис, кто знает, может быть, и причина, по которой вызвали его в институт, оказалась бы совсем иной?! Конечно, он понимал, что все эти домыслы из области фантастики. Но ему было так приятно связывать счастливый день с именем Мунис! И много времени спустя, когда ему бывало трудно, становилось не по себе из-за семейных неурядиц, он старался припомнить именно этот день, первый день их знакомства. И перед его взором всегда возникали залитые солнцем величественные горы и стройная девушка в трепещущем на ветру платье. Воспоминание это заставляло его забывать обиду, гнало прочь дурные мысли.

На следующий же день он разыскал Мунисхон. Они пошли в театр, потом долго бродили по городу. И еще много вечеров провели они вот так — взявшись за руки, позабыв обо всем на свете.

* * *

А теперь необходимо сказать, что за день до того события, с которого началось повествование, между мужем и женой произошла ссора. Нет, это случилось в их семье не в первый раз. Просто в тот день они поссорились гораздо серьезнее, чем прежде. А причиной явился сон. Да, не удивляйтесь, обыкновенный сон, который иногда озаряет нам душу радостью, а то вдруг омрачает ее тягостным видением, в котором склонны видеть мы недоброе предзнаменование.

Рахим проснулся с какой-то непонятной тяжестью на сердце. Неужели так подействовал на него этот глупый сон — какой-то мужчина отталкивающей наружности надел на руку Мунис перстень. Золотой перстень с крупным рубином. Рахим хотел броситься на нахала, но ноги его точно приросли к месту. Мунис насмешливо посмотрела на мужа, помахала ему рукой, на которой ослепительно сверкал перстень, и кинулась догонять удалявшегося мужчину. Рахим пытался кричать, но голос не повиновался ему.

Он резко поднялся, сел на краю кровати — и надо же присниться такой ерунде! Мунис спала. Он невольно бросил взгляд на ее руку и вздрогнул — тот самый перстень, золотой, с крупным рубином, — украшал один из ее пальцев. И тут он вспомнил, что еще вчера вечером кольцо это видел на руке Мунис, но не обратил на него особого внимания — очередная покупка жены. Однако ж почему и сама Мунис не похвасталась приобретением? Странный сон поселил в его душе тревогу и… сомнение. Рахим попытался снять кольцо с пальца жены.

Мунис открыла глаза.

— Что вы? — сонно проговорила она.

— Ничего, — резко сказал Рахим.

Мунис поняла, что муж не в духе. Она натянула одеяло до подбородка, спрятала под него руки:

— Что так рано поднялись?

Рахим не ответил. Несколько минут он сидел молча. И вдруг выпалил:

— Поздравляю с обновой!

Мунис мгновенно сообразила, с какой обновой ее поздравляют.

— Правда красивое кольцо? — Она высвободила из-под одеяла руку, стала любоваться камнем.

— Красивое! — сам не зная почему, зло проговорил Рахим.

Мунис сделала вид, что не замечает его раздражения. Она порывисто поднялась и обняла мужа:

— Купите мне золотое кольцо! Ну пожалуйста…

Алый глазок перстня сверкал у подбородка Рахима.

— А это? Разве не золотое? — спросил он уже более спокойно.

— Да что вы! Разве не видно? Медь обыкновенная. — И она ласково потерлась щекой о его плечо.

Рахим с облегчением вздохнул, будто гора свалилась с плеч.

— Уж очень похоже на золото, — все-таки заметил он.

— На какие же деньги я куплю золотое?! Я даже платье не могу забрать у портнихи — расплатиться нечем! Уже десять дней, как платье готово, даже неудобно…

Рахим и вовсе успокоился. Неприятный сон был им забыт. Мунис, как всегда, без особых усилий развеяла его сомнения. Но вдруг он вспомнил:

— Постой, постой. Ты же позавчера принесла свое платье…

— То другое. А на это материал мне привезла мама. Но при чем здесь, собственно, платье? Я-то ведь вас прошу о кольце! Ну?! Так купите или нет?