Слепой против маньяка
Шрифт:
– Прошу вас не приближаться к воротам.
Ирина несколько раз пробовала упросить майора Миронова, который неотлучно находился в доме, чтобы тот разрешил ей позвонить. Но и тут она натыкалась на вежливый отказ:
– Не положено. Я должен посоветоваться с начальством. Возможно, завтра.
Такие ответы, естественно, никак не могли удовлетворить Быстрицкую. Но спрашивать в открытую она все-таки не решалась.
Однажды после обеда она устроилась в комнате с дочерью, чтобы немного позаниматься с нею. Как раз с утра майор Миронов привез все оставленные дома учебники и даже заехал в школу, переписал домашнее
Быстрицкая услышала, как открываются ворота, и во двор въезжает машина.
Сердце у нее забилось чаще.
«Может, это Федор?» – подумала она и выглянула во двор.
Но нет, приехал какой-то неизвестный ей человек в строгом черном костюме и завел разговор с майором Мироновым. Шофер тем временем открыл все дверцы и, взяв в руки щетку, принялся сметать пыль с коврика. Мужчины, беседуя, зашли в дом, и вскоре Ирина уже слышала их еле различимые шаги в коридоре.
– Может, мне стоит поговорить с ней самому? – произнес незнакомый Ирине голос.
Быстрицкая, чтобы лучше слышать, подошла к самой двери и припала к ней ухом.
«Ну и глупо же я буду выглядеть, если они сейчас спуда войдут! Но нет…» – тут же спохватилась женщина, здесь никто без стука в ее комнату не входил. И она продолжала слушать.
Майор Миронов ответил что-то невнятное, его слова потонули в покашливании незнакомца. Вскоре скрипнула дверь, и все звуки стихли. Вновь дом погрузился в тишину.
Быстрицкая попросила дочь:
– Сиди здесь и никуда не выходи.
– Поняла. А можно я начну рисовать новую строчку? Ирина даже не сразу поняла, о чем идет речь.
– Какую?
– Из буковок "Б".
– Запомни, Аня, буквы не рисуют, а пишут, – напомнила дочери Ирина и выскользнула в коридор.
– Мама, – позвала Аня.
Быстрицкая приложила палец к губам и затем погрозила дочери:
– Сиди на месте, иначе ты все испортишь.
Аня обиженно надула губы и вновь принялась не писать, а именно рисовать буквы "Б".
В коридоре было пять дверей. Одна вела в их комнату, другая, напротив, как знала Ирина, скрывала за собой гардеробную. А вот три остальных до сих пор оставались для нее тайной. Она остановилась у ближайшей и прислушалась. Тишина.
Женщина даже потрогала поворачивающуюся ручку. Дверь оказалась запертой. Ирина прокралась в самый конец коридора и остановилась у последней двери. Тяжелая, покрытая темным лаком – ее, казалось, не открывали целую вечность. Но, присмотревшись, женщина различила на бронзовой ручке влажные отпечатки рук.
Наверное, домом пользовались нечасто, и поэтому отопление тут было включено не всегда. Дверь немного разбухла.
Ирина, присмотревшись, обнаружила, что ригель замка отодвинут. Сквозь выемку и щелку пробивалась полоска света. То и дело ее перекрывала чья-то тень.
Сперва Быстрицкой показалось, что она ничего не сможет расслышать, но, напрягая слух, замерев на месте, она все-таки различила голоса:
– Но не могу же я врать ей целую вечность? – настаивал майор Миронов.
Ответом было лишь глухое покашливание.
– А что мне делать, если она спросит меня напрямую?
– Уходить от ответа, – последовал бесстрастный совет.
– Может быть, вы мне посоветуете,
как это сделать?– Обещайте, что Федор Молчанов скоро приедет, что у него появились другие срочные дела.
– Да я даже не знаю, кто он такой, а должен выдавать себя за его друга!
– Это ваша профессия, – послышался какой-то неприятный, щелкающий смех.
– По-моему, в последнее время Быстрицкая что-то заподозрила.
– И не мудрено.
– Нет, я это говорю не для того, чтобы давить но вас, но…
– Никаких «но». Вы отвечаете за женщину головой.
Быстрицкая услышала, что Миронов подходит к двери. Она успела-таки добежать до своей комнаты и укрыться в ней.
– Да нет, вам показалось, – услышала она голос майора, а затем звук закрываемой двери.
– Пошли!
Ирина понимала, что усидеть сейчас на месте не сможет. Ей не хватало воздуха. Наконец-то часть тайны для нее открылась: она здесь пленница и, скорее всего, ее хотят использовать против Федора. Иначе к чему тогда такая конспирация? Правда, в этом открытии утешало и другое: значит, Федор жив.
Аня с удовольствием отложила ручку и захлопнула тетрадь.
– Мы пойдем гулять, мама?
– Да.
Ирина не могла дождаться, пока Аня соберется.
«Боже, какая медлительная девочка!» – подумала женщина.
Она подхватила дочку на руки и вышла во двор. Закатное солнце уже коснулось вершин деревьев, и желтая листва чуть окрасилась вечерним пурпуром.
Шофер уже успел помыть коврики в машине и теперь сидел на садовой скамейке, покручивая в пальцах незажженную сигарету. То ли молодой человек решил бросить курить и поэтому утешал себя запахом сухого табака, то ли не решался закурить на этой даче, где порядки явно отличались строгостью.
– Я уже не маленькая, – стесняясь, проговорила Аня, и Ирина тут же опустила ее на землю.
Девочка подбежала к машине и села на переднее сиденье.
– Ты испачкаешь дяде машину, – негромко окликнула ее Ирина.
Но Аня и слушать ничего не хотела. Шофер махнул рукой:
– Пусть сидит. Здесь трава и никакой грязи. Аня хоть и сидела справа, принялась играть, будто ведет автомобиль. Она крутила воображаемый руль и, надувая щеки, сигналила.
И тут взгляд Быстрицкой задержался на торчащих из замка зажигания ключах. Она усмехнулась и просто так, от нечего делать, стала фантазировать, как бы она могла убежать отсюда на машине какого-то чина из ФСБ, представила, какой переполох поднимется в доме, когда она вместе с дочерью на бешеной скорости понесется к шоссе. Подумала просто так, ради забавы, но чем дольше она смотрела на ключ с синим металлическим брелоком и длинной никелированной цепочкой, тем сильнее становилось желание прыгнуть на сиденье, повернуть ключ в замке и бежать из опостылевшего ей дома.
Но ворота, тяжелые, металлические, приводимые в движение толстой, словно бы в десять раз увеличенной велосипедной цепью, скользившие на резиновых колесах по вбетонированному в землю рельсу, были закрыты.
«Ну да, размечталась, – обратилась к себе Ирина, – лучше вспомни, когда ты последний раз сидела за рулем?»
Она задумалась. Нет, педали помнила точно, где какая. Сперва сцепление, затем скорость. Сцепление отпустить, медленно прибавлять газ.
«Это как велосипед, – подумала женщина, – один раз научишься – никогда не забудешь».