Слепой рывок

Таким образом, при «слепом рывке» существует примерно семьдесят процентов вероятности, что космический корабль, выйдя в трехмерный континуум, сумеет отыскать планету, пригодную для жизни человека.

Екатерина Римп замерла в глубочайшей задумчивости, не замечая, как прототип андроида серии «Хьюго» внимательно следит за пояснениями Йогана Иванова-Шмидта, изредка поглядывая на графики, схемы и уравнения, возникающие в объеме голографического монитора.

«Люди никогда не решатся на межзвездные перелеты при таком процентном соотношении, – думала она. – Они не пойдут ни вслед за корпорацией, ни за Всемирным Правительством, не испытывая к нам никакого доверия».

Выход ей виделся только один, каким бы жестоким, циничным он ни показался на первый взгляд. Она стряхнула оцепенение нелегких мыслей, решительно повернулась, спросила:

– Йоган, сколько времени потребуется на изготовление и монтаж одного гиперпривода?

– Думаю, месяцев шесть-семь. А разве у вас есть корабли? Неужели уже существует колониальная программа?! – недоверчиво спросил он. – Разве найдутся безумцы, которые пойдут на риск «слепого рывка» через иное пространство и время?

– Корабли есть. Двадцать готовых к загрузке колониальных транспортов. – Екатерина Римп не отвела взгляд, твердо добавила: – Все остальное оставь на моей совести. Я знаю, как будет правильно поступить.

Земля. 2214 год. Мегаполис «Россия»…

Два уровня облачности делили город на три неравные части.

Внизу, в границах промышленного тумана, простиралось бескрайнее царство техносферы, образующее сплошной панцирь коммуникаций.

Совсем иная картина открывалась взгляду выше клубящегося марева отравленных испарений.

Здания, поднимающиеся над отметкой пятисот метров относительно уровня Мирового океана, казалось, вырастают из желтовато-серой мглы и тяжело карабкаются к низким свинцовым небесам огромными уступами мегакварталов.

Огибая жилые комплексы, вились спирали межуровневых серпантинов, похожие на серые, окаменевшие лианы, мертвой хваткой вцепившиеся в стены зданий.

На высоте в километр, над вторым слоем облаков, архитектуру верхней части мегаполиса формировали огромные стеклобетонные площадки, где под прозрачными куполами виднелась зелень парков и располагались отдельно стоящие дома наиболее состоятельных граждан Земли.

Внизу царил ад для миллиардов, а наверху простирался искусственно созданный рай для небольшого числа избранных.

Три пространства мегагорода разнились во всем, словно понятие «высота» стало не только физической величиной, но и градационной отметкой социума.

На самом деле бедных и богатых, амбициозных и апатичных объединял Слой, где царили грезы, не имеющие ничего общего с реальностью.

Земля умирала медленно, долго, безысходно.

Лишь на средних городских уровнях царила тяжелая, но настоящая, не связанная с киберпространством жизнь. Именно тут была сосредоточена активная часть населения, занятая в реальных секторах экономики. Быт обитателей кварткапсул был труден, во многом однообразен. По статистике, лишь единицам удавалось вырваться отсюда в заоблачные замки, а миллионам постоянно угрожали выбросы промышленного тумана, поднимающиеся с каждым годом все выше.

Еще недавно Марсианский проект служил для этих людей надеждой на лучшее, но после его краха во всех мегаполисах Земли царили мрачные, взрывоопасные настроения. Многие не выдерживали, сходили с дистанции, попадали в инмоды, и их тут же поглощал ненасытный Слой.

Впрочем, если присмотреться к ослепительным росчеркам рекламы, которую с недавних пор чертили тонкие лазерные лучи на угрюмом экране облаков, то можно было понять: у обитателей средних городских уровней появился еще один способ обрести иную жизнь, вырваться из сумеречных, безысходных будней.

Над кипящим от людской суеты многомиллиардным «средним» городом феерия лазерных лучей рисовала объемные пейзажи райских планет, на орбитах которых, по утверждению рекламодателей, побывал «Ванкор» – первый гиперсферный корабль-разведчик.

Рядом с призрачными панорамами далеких миров давалась и более конкретная информация: на данный момент десять «фирм-отправителей» предлагали свои услуги любому, кто пожелает покинуть перенаселенную прародину в поисках своей Земли обетованной.

Десять транспортов, оборудованных внепространственными двигателями, оснащенных лучшими образцами колониальной техники, ждали своих пассажиров. Девять из них расположились на орбитах между Землей и Луной, а непосредственно под загрузкой, состыкованный со станцией «Спейс-Вегас», в данный момент находился колониальный транспорт «Кривич»; далее по списку следовали «Кассиопея» и «Беглец». Названия остальных семи кораблей пока что не афишировались – их очередь на рекламу придет лишь после старта перечисленных космических левиафанов, каждый из которых готов был унести к звездам до трехсот тысяч погруженных в криогенный сон колонистов…

…Звезды, которых не увидишь с поверхности отравленной промышленными выбросами Земли, казались далекими и такими же нереальными, как нарисованные лазером пейзажи обращающихся вокруг них планет. То, что автоматическому кораблю-разведчику удалось совершить серию внепространственных прыжков, исследовать при помощи зондов некоторые из рекламируемых миров и в конечном итоге вернуться в Солнечную систему, являлось скорее удачей, чем осознанно выполненным, целенаправленным маршрутом, но об этом скромно умалчивали, внедряя в сознание миллиардов людей совершенно иные мысли.

Благодаря теории гиперсферы, опубликованной ученым-астрофизиком Йоганом Ивановым-Шмидтом, звезды стали доступны любому, кто пожелает отправиться к ним, – вот основной аспект, на который делался упор в рекламной кампании фирм, выкупивших огромные колониальные транспорты после краха Марсианского проекта.

Если смотреть снизу вверх, например из окна кварткапсулы, то в сравнении с мертвым, серым, урбанизированным пространством предложение покинуть Землю не казалось таким уж безумным и обманчивым.

Надежда умирает последней… Она – соломинка, за которую невольно цеплялся разум любого человека, кто хоть раз поднимал взгляд к свинцово-серым небесам, где заманчиво сияли стоп-кадры, выхваченные аппаратурой «Ванкора» из реальности иных, расположенных за десятки световых лет от Земли миров.

И лишь узкий круг посвященных знал, что открытая Йоганом Ивановым-Шмидтом аномалия космоса еще совершенно не изучена – она таит в себе не только возможность преодолеть барьер скорости света, но и тысячи неизведанных опасностей.

Законы гиперсферной навигации только предстояло открыть, и делать это придется экипажам тех самых колониальных транспортов, реклама которых шла по всем информационным каналам планеты.

«Каждая силовая линия аномалии космоса ведет к реально существующему физическому объекту звездной величины», – постулировала теория гиперсферы, но возможна ли жизнь на том конце «слепого рывка» через пространственно-временную аномалию?

Реклама утверждала:

ДА, ВОЗМОЖНА.

С людей брали деньги, заботливо укладывали новоиспеченных колонистов в камеры низкотемпературного сна, затем колониальные транспорты буксировали за орбиту Плутона, откуда они стартовали, иногда по нескольку кораблей в месяц…