Слепой. Над пропастью

– О, Максим, наконец-то ты меня узнал! – Щелкнула зажигалка. Нос улавливает аромат ментола. – Будешь курить?

– Нет, бросил.

– А у меня все никак не получается. Да, о чем я хотела сказать? Ты сегодня вступаешь в наследование. Это чистая правда, что бабушка умерла. Вчера похоронили. Хорошо, что старая перечница успела отписать тебе комнату в наследство.

– А сама-то ты как узнала, что со мной случилось?

– Сразу в новостях передавали. Ты сам знаешь, что твой босс был не последним в этом городе человеком. О взрыве и его смерти по городу несколько дней много разных кривотолков ходило. Вчера, после обеда, женщина звонила. Рассказала, что с тобой может случиться неприятность. Немного задержалась, нужно было спешно дооформить твои документы. Решила сделать тебе приятный сюрприз.

– Да, спасибо тебе. Твой сюрприз удался на славу!

Глава четвертая.

Мои новые владения.

Так мысленно назвал простую комнату в коммуналке. Вначале одна ступенька. Первый этаж. Алина, немного задержавшись около входной двери, звенит ключами. Скрипит, как охрипший дворник, входная дверь. Нос улавливает гамму всевозможных запахов. Старая, лежалая пыль, ненужные вещи, прелое тряпье, гречневая каша, горелый омлет. Да, еще тот микс! Но все это привычные запахи коммунальной квартиры. Лишь только сейчас вспоминаю, что больничный завтрак переварен крепким желудком. Если это можно было назвать завтраком для здорового мужика – спецназовца. Тарелка водянистой манной каши, одного яйца. И стакана какой-то несладкой бурды, именуемой больничным чаем. Из чего варят эту гадость, для меня осталось тайной за семью печатями. Догадываюсь, наверное, вываривают старые тряпки вкупе с дохлыми тараканами. Но такую дрянь никогда не пил, а отдавал соседу, безродному старику. Он даже такому чаю был рад. Если бы не Мила с домашними пирожками, точно бы с голодухи ноги протянул.

Идем по коридору. Несколько раз спотыкаюсь об угол старой тумбочки, или коробку с тряпьем. В последний раз, ухитряюсь так ушибить большой палец, что не смог сдержаться.

– Вот черт! Долго еще тащиться до квартиры?

– Уже пришли! Постой немного. Алина обратно задерживается, звенит ключами. Дверь напротив открывается, прокурено хрипя.

– А, это ты, Алиночка? Привет! – Слышу старый, пропитанный табаком, голос. На меня пахнула густая волна запахов дешевой махорки, пива, сыра и копченой рыбы.

– Здравствуйте, дядя Петя.

– Маркиза пришла покормить? Так недавно рыбу, шельмец, трескал. Особенно колбасу, хорошо жрет!

– Знаю, знаю, что Маркиз на аппетит никогда не жаловался. Я вам тут привезла нового соседа.

– Дальний родственник покойной бабы Паши?

– Потом познакомитесь!

– Угу! – Дверь, прохрипев, захлопнулась.

– Вступай в наследство! – Алина распахнула передо мной дверь. Она пропела, как старушка, хоть хрипловато, но ласково. Я вхожу в комнату. Может, здесь уютно. Но в нос бьет нежилой дух спертого воздуха. Что-то мягкое ткнулось в ногу. Нагибаюсь, нащупываю большой ком шерсти, ушки, хвост.

– Кот?

– Знакомься, это Маркиз. Ему десять лет. Тебе с комнатой в наследство досталось от покойной бабки.

– Значит, старичок! Да, как в сказке про кота в сапогах. Там тоже котяра какому-то сыну в наследство достался.

– Младшему, – Уточняет Алина. – Но этот котяра помог жениться на дочери короля. Так что знакомьтесь. Маркиз, сибирский кот, теперь твой.

– Какого котяра хоть цвета? Хотя теперь все равно, какого цвета шерсть. Хоть зеленого в крапинку. Он для меня живет в черноте.

– Черный, как уголек. Только есть один недостаток.

– Надеюсь, по углам и в тапки гадить не будет?

– Нет, что ты! – Смеется Алина. – Не волнуйся за тапки. Маркиз, очень воспитанный котик. Его покойная баба Паша надрессировала так, что ходит через форточку по своим кошачьим делишкам. Так же возвращается. У тебя возни с лотком не будет. В кошачьем детстве ворона глаз выклевала. Маркиз одноглазый. Надеюсь, из-за этого не прогонишь на улицу? Не забудь, что условие проживания кота строго оговорено в завещании. Старушка перед смертью волновалась о судьбе любимца. Даже оставила денег на корм.

– Да нет, что ты! Как прогнать беднягу, чтобы домашний старичок скитался по мусорникам? С него хватило, что хозяйка преставилась. – Я почесываю кота за ухом. Тот дружелюбно замурлыкал, залез на колени, и принялся топтаться лапками.

– Вот и хорошо, что у вас налаживаются отношения! Маркиз ласковый котик, но не любит детей.

– Ты, совсем как Кутузов. – Я с жуткой завистью вздыхаю. Этот котяра намного счастливее меня! У него один глаз есть. Он видит. А у меня нет ни одного глаза, и я живу в мире полной темноты!

– Здесь кровать, стол, стул, комод. – Алина молчит, потом добавляет, – и старый, как моя жизнь, холодильник.

– В общем, все, что нужно, для простого существования.

– Был старый телевизор, но сломался. Бабка на запчасти заезжим молодцам продала. Так что не скучай. Вот тебе карточка. Я ощущаю прохладу пластика. И растерянно верчу в руках. – На эту карточку будут переводить каждый месяц, пятого числа, пенсию по инвалидности. А в холодильнике на первое время еды для тебя хватит. Кошачьего корма вполне достаточно. Если Маркиз все сожрет, тогда новой пакет принесу.

– Вижу, бабушка позаботилась о своем питомце.

– Да, старушка перед смертью оставила денег на кормежку любимца. – Алина вложила в ладонь ключи. – Это от квартиры и входной двери.

– Может, чаю месте попьем?

– Нет, мне пора, работа не ждет! – Сестра грустно вздыхает.

– Да подождет работа, никуда не денется. Не волк, в лес не убежит. Алина помолчала несколько секунд.

– А ты прав. Можно немного задержаться. Десять минут ничего не решают. Скрипнул стул. Она звенела посудой, наверное, искала чашки. Шипит электрический чайник. Я ощущаю аромат отличного цейлонского чаю. Хлопает дверца холодильника. Звякает тарелка. Потом другая. – Чай готов! – Алина пододвигает чашку с ароматным чаем. – Бери бутерброд. И рассказывай, как жил после того, как мой папаня тебя с работы в фирме турнул?

– Для тебя не секрет, что плотно подсел на игру. Вначале по маленькому.

– Ну, да, аппетит приходит во время еды. – Ощупью нахожу бутерброд.

– Класс, с красной икрой. Давненько не баловался такой едой. И, откусив, прожевал. – А потом затянуло. Сделал очень большую глупость в надежде отыграться.

– Даже так? Что ж такого ты, стреляный воробей, такого учудил?

– Зачем повторяться? Сама знаешь, продул в карты квартиру. Хотел было отыграться, но денег не было. Нанялся телохранителем у одного крутого дяди. Н да.

– А что дальше?

– Это была моя самая большая ошибка в жизни! – Выдыхаю с отчаянием. – Да лучше бы в такое осиное гнездо не совался!

– А что такого? – Настораживается Алина.

– Крутой дядя приторговывал оружием. Это я потом узнал. А так со стороны строительная фирма, параллельно грузоперевозки. Не знаю, что между собой не поделили. Может, начался очередной передел сфер влияния. В общем, попал к переделку.

– Наверное, конкуренты подстроили.

– Это пьяному ёжику понятно.