Слепые по Брейгелю
Шрифт:
— Да, Маш.
— Ты все знала, все! И рассказала мне только сейчас! А я веселилась, в море купалась, по магазинам бегала, шмотья накупила!
— И хорошо, что бегала. Зачем бы я заранее-то? Чтоб ты десять дней подряд с ума сходила?
— Да я бы… я бы домой улетела!
— Ага! На чем? Частный чартерный рейс под себя бы подогнала?
— Ты сволочь, Вик… Подлая мерзкая сволочь.
— Да…
— Я тебя ненавижу. Не разговаривай со мной больше. Поняла?
Встала со стула, качнулась на каблуках. Дурацкое длинное платье, на подол бы не наступить. Так, в какой стороне гостиница? Кажется,
— Ты куда, Маш? Погоди, я рассчитаюсь… — засуетилась, вставая из-за стола, Вика.
Как подошел официант, она уже не видела. Медленно несла себя меж столиками, придерживая подол платья. Потом ощутила Викину ладонь у себя на локте, виноватый голос над ухом:
— Что, в отель? Или тебе лучше на свежем воздухе?
— Отстань… Не разговаривай со мной, пожалуйста. Я же попросила тебя. Что, так трудно?
— Хорошо, Маш, не буду… Как скажешь. Если тебе так легче…
В отеле долго стояла под душем, не ощущая тела. Отнялось, наверное. Атрофировалось. Теплые капли стекали по лицу, по плечам, а она не чувствовала. Сделала воду погорячей — не чувствовала. Холодной — тоже. Страшновато как-то. Может, уже умерла? И вздрогнула от стука в дверь.
— Маш, хватит, выходи! Давай лучше поговорим… Ну, Маш! Жизнь-то на этом не закончилась, чего ты! Выходи, я боюсь… Хочешь, чтобы я дверь взломала, да?
Пронеслось эхом в голове — а ведь и впрямь… С ее мощными габаритами дверь взломать — раз плюнуть.
— Со мной все в порядке, Вик, оставь меня в покое…
— Маш, нам в аэропорт рано утром! А у тебя еще вещи не собраны! И вообще, я в туалет хочу, открой дверь!
Да, она права, вещи не собраны. Надо выходить. Не оставаться же здесь, в Испании. Хотя, если бы можно было…
Выключила воду, ступила через край ванны, отряхнулась от воды, как собака. Глянула на себя в зеркало… А лица нет. Лицо тоже атрофировалось, умерло. Зато в глазах жуткая паника, зайцы скачут. Где-то она читала про этих зайцев… Ах, как точно сказано. Скачут и скачут. И несть им числа.
Окрутила себя полотенцем, щелкнула замком, приоткрыла дверь. Вика стояла у стены, зажав рот ладонями. В глазах — испуг и сочувствие. У нее, значит, зайцы, а у Вики — сочувствие к ее зайцам. Полная дружеская гармония, от которой хочется волком выть.
— Маш, прости меня…
— Отстань, Вика. Дай пройти.
— Тебе плохо, да? Может, поплачешь? Что ж ты никак не заплачешь-то… А я думала… Как-то странно даже.
— Странно? Почему же странно? Хотя — да… Действительно, странно. Я, Вик, не чувствую ничего. Вообще — ничего. Наверное, потому, что не верю. То, что ты мне сказала… Этого не может быть, Вика.
— Но ведь это правда, Маш! Самое ужасное, что это правда! Это плохо, что ты зациклилась… Давай уж лучше сейчас! Давай поговорим, Маш!
— Ой, ради бога! Не надо ничего, прошу тебя! Давай лучше помолчим, ладно?
— Ты уверена?
— Хм… Хороший вопрос. Особенно хорошо про мою уверенность спрашивать, да, после всего, что я узнала. Просто отличный вопрос, Вика.
— Не злись, Маш.
— Я не злюсь. Но давай лучше будем молчать! Я… Я не могу тебя видеть после всего, как ты не понимаешь?
— Да, да… Прости. Прости, больше не
буду…Так и молчали остаток вечера. Молча легли, мучились обе без сна, пока не заверещал будильник в Викином мобильном. Поднялись с кроватей одновременно, Вика спросила трусливо:
— Машунь… Ты первая в душ?
— Мне без разницы, — бросила зло, сквозь зубы.
— Ага, ага… Ладно, тогда я первая…
На секунду стало жалко ее, но тут же порыв угас, придавленный поселившимся внутри ужасом. Успел-таки внутри поселиться, устроиться с комфортом, пока лежала, мучилась без сна. Теперь свои условия диктовать начнет, это понятно. И не надо лишний раз беспокоить это скользкое холодное чудовище под названием ужас, иначе оно разрастется внутри и не позволит дышать… А надо еще до аэропорта доехать. Надо домой прилететь. Надо с Сашей поговорить, посмотреть ему в глаза…
Почему-то ей казалось, что этого будет достаточно — посмотреть Саше в глаза. Она так… Так посмотрит… Что он все сразу поймет. Даже без слов. И все автоматически станет неправдой, просто дурным сном, Викиным помешательством от перегрева на испанском солнце. А что, бывает же…
Пока Вика плескалась под душем, еще раз кликнула Сашин номер, с бухающей сердечной болью вслушалась в длинные гудки. Ну же! Возьми трубку! Саша! Родной мой! И, как оплеуха, мерзкий автоматический голос в ухо: «…В настоящее время абонент не может ответить на ваш звонок…»
Ужас шевельнулся внутри, и пришлось втягивать в себя воздух медленно, через боль, опоясавшую ребра. Тихо, тихо… Что-то она еще хотела сделать, когда не могла заснуть ночью. Да, вспомнила! Хотела заглянуть в Викин телефон… А вдруг она и в самом деле врет, что Саша звонил?
Где, где ее телефон… Ага, на тумбочке. Так, посмотрим последние вызовы…
Да, звонил. В первые дни — особенно часто. И Славка звонила. Последний вызов — позавчера. То-то Вика подхватывалась испуганно с телефоном, отбегала в сторонку. А она — ни сном ни духом… Мало ли кто может Вике звонить…
Тихо, сердце, тихо. Не дрожи. Да, понимаю, страшно тебе. Ничего, сейчас душ приму, в аэропорт поедем. Тихо…
Так же молча ехали в автобусе до аэропорта, молча стояли битый час у стойки регистрации. Когда подошла их очередь, закопошилась неловко, пытаясь поднять чемодан на весы, и Вика, конечно же, бросилась помогать, но не снисходительно, как всегда, а с виновато-суетливой поспешностью.
— Да не надо… Я сама… — бросила ей раздраженно сквозь зубы. И напряглась от натуги, даже в животе что-то оборвалось неприятно. И непривычно было — самой, без помощи…
Вика послушно отступила, глядела страдальчески, как она корячится с чемоданом. А в самолете сразу, как уселись на свои места, прикинулась спящей. Наверное, ей так легче. И сейчас тоже прикинулась, вдоволь наговорившись с соседкой по креслу. Общительная ты наша… Ни секунды без коммуникативной энергии прожить не можешь, да?
Хотя, похоже, на сей раз уснула по-настоящему… Действительно, чего ей не спать-то? Никаких проблем в жизни нет. Ни мужа отродясь не было, ни детей. Железобетонная баба. Не подруга, а нянька-охранник. Саша, кстати, говорил, что ей именно такая подруга и нужна… Подруга-поводырь. Поскольку муж-поводырь, то и подруга пусть будет поводырь. Да, так и говорил…