Слеза Рода

— Да, вот еще что сказать тебе хотел, — нарушил установившуюся было тишину Поревин. — Тут птичка на хвостике новость принесла про того громилу, что нас тогда чуть не прихватил. В моем дому.

— Про Голема? — чуть напрягся я.

— Про него, — усмехнулся колдун. — Чего, рассказывать? Или не надо?

Глава 3

— Дед, ты же знаешь правильный ответ, — с укоризной произнес я. — Или ты думаешь, что услышишь «не, мне неинтересно»?

— Я старый, имею право говорить чего угодно, — с достоинством ответил Поревин. — Ладно, слушай. Давеча я тут одну давнюю знакомую повстречал, из тех, что любят под Луной в полнолуние плясать…

— Ведьму, короче, — снова перебил колдуна я. — И?

— Вообще ничего сейчас рассказывать не стану, — пригрозил старик. — Раз слушать не умеешь!

— Тогда и я кое-что важное, припасенное на сладенькое, при себе оставлю, — ухмыльнулся я. — А оно тебе ох какое нужное!

— Да что ты, щегол, можешь предложить? — хохотнул дед. — Такое, чего мне неведомо?

— Уж поверь, удивлю так удивлю, — подмигнул колдуну я. — Ну так что? Встретил ты ведьму и?..

Но старый хрыч, похоже, решил обидеться всерьез, он, сдвинув брови, пил чай, попутно сопя своим изрезанным багровыми прожилками носом, причем настолько сурово, что я даже пожалел о сделанном и сказанном.

— Признаю — неправ, — вздохнул я виновато. — Рассказывай, как знаешь и хочешь, обещаю — больше перебивать не стану.

— Торопыга ты, — попенял мне Геннадий. — Я еще когда это приметил. Если не изживешь в себе спешку, рано или поздно доведет она тебя до могилы.

Чудно. Когда-то очень давно мне такое наставник говорил, почти слово в слово. И ведь прав колдун, выходит, не вытравил я из себя этот недостаток до конца, хоть и очень пытался. Обидно.

— Ладно уж, — старик поставил кружку на стол, — слушай дальше. Встретил я, значит, Кузьминичну, первым поздоровался, она ответила, вот мы с ней языками и зацепились. В былые времена, понятно, по разным сторонам дороги шли бы, друг на дружку не глядя, а теперь чего рядиться? У ней патлы седые, половины зубов во рту нет, почти все подруньки давно черным дымом в трубу печную ушли, да и сама она сюда из города переселилась, надо думать, не от хорошей жизни. Да и я тоже, понимаешь, нынче ни два, ни полтора. Вот и выходит, что делить теперя нечего. Были годы, была сила, да сплыло все, одна горечь осталась. И-эх, мать твою так… Хотя тебе, стрекозлу сопливому, того не понять пока.

Пропустил я мимо ушей этого «стрекозла», не стал реагировать, пусть хоть горшком назовет. Просто если на каждую мелочь заводиться, отсюда до завтра не уеду.

— Я, понятное дело, у нее спросил — какого тут забыла? Она меня по матушке, тоже как водится, послала, — поняв, что возражений с моей стороны не будет, чуть расстроенно продолжил колдун. — Ну, поскубались маленько, как положено, а после новостями поделились. Больше она, ясное дело, мне-то ей чего рассказывать? Нигде не бываю, никуда не хожу, никого не вижу. Так вот, помимо прочего, поведала она мне про страхолюда, который за неделю до того крепко сцепился с одним ковеном ведьм из Екатеринбурга. Настолько, что те на него закладную охоту объявили, с наградой, как полагается.

Ого. Закладная охота — явление нечастое и, как правило, имеющее под собой серьезные предпосылки. По сути своей — это открытый контракт на чью-то голову, кто первый ее заказчику принесет, тот заклад, сиречь награду, и заберет. В обычном мире подобное норма, в Ночи — нет, я сам подобному только дважды свидетелем становился, этот третий. Просто месть в наших кругах дело святое и личное, ее не принято отдавать на откуп, это считается проявлением слабости, а то и немощности. Ну и просто позорно, такое не забудется ни через год, ни через десять, ни через сто. И про ковен этот местный теперь долго будут говорить: «Ну те, что за себя постоять тогда не смогли».

— Этот верзила трех их девок до смерти, оказывается, запытал, молодых да ранних, — продолжал тем временем вещать дед. — Страшно, люто. И, что интересно, даже не таился почти, наследил так, что его не то что наши, а обычные полицейские словить могут. Мало того — дней через пять после того кто-то еще с дюжину ведьм перебил, правда, другого ковена и не в городе, а в горах. Шуму — у, сколько! Само собой, что после и наши, и не наши суетиться начали. По телевизору репортажи показывали, в газетах прописали. Ну, оно ясно — такого давно не случалось, с тех самых пор, как у Шитовского истока волкодлаки с ведьмами за черепушку степняка сцепились. Но там между собой все прошло, втихую, люди знать про то не знали и ведать не ведали. А тут — и кровища, и трупы в навалку, да еще в таком месте, где приезжие бесперечь бродят!

О как все повернулось! Ясное дело, я хоть с Мефодьичем был в каком-то смысле откровенен, но не настолько, чтобы рассказывать ему прямо все-все, потому и про ведьм, и про Полоза, и еще кое о каких моментах наших подгорных скитаний умолчал. И даже про перебитых жрецов Куль-Отыра не стал бы упоминать, просто без данной детали никак не обойтись, не склеилась бы история. Впрочем, старый колдун только одобрил то, что мы устроили на Илеять-горе, он эту публику, как оказалось, не очень жаловал. Не по нраву ему их оголтелый фанатизм, так он сам мне пояснил.

— Понимаю, не ко времени вопрос, но что за черепушка такая? — заинтересовался я. — Из-за которой целая война развернулась?

— Да могилу у истока нашли, — пояснил колдун. — Случайно. В ней добра полон воз да кости человечьи. Четыре десятка скелетов поверху, да один понизу, в злато-серебро закопан. Те, что повыше лежат, — так, слуги, от их останков толку никакого, а вот их господин — это да! Такой череп дорогого стоит, уж поверь. Матерая ведьма его быстро себе подчинит, к делу приставит и таких бед натворит — только разгребай.

— Они могилу Чингисхана нашли, выходит? — выпучил глаза от удивления я, мимолетом подумав о том, что такой череп и я бы к делу приставил охотно, особенно если с приданным в виде воза старого золота.

— Да нет, какое там, — отмахнулся старик. — Говорю же — добра воз. Один. А при Чингисхане таких с полсотни должно лежать. Поменьше калибром покойничек был, поменьше, но, возможно, и из его колена. Не просто же так его тело аж до наших краев доволокли, не стали в степи хоронить. Так только с избранными поступали, паря, с теми, кто при жизни большую славу снискал и кого боялись как огня. Не хотели подручные, чтобы какой-то жадный до добра грабитель могилу вскрыл. Хотя не это главное, опасались они, что дух бывшего владыки начнет по степи ночами бродить в поисках тех, кто не умер вслед за ним, хоть и обещал так поступить. Причем не напрасно, уж поверь. Водители степных ратей из древних времен точно смерть к себе притягивают, на моей памяти три таких упокоения вскрыли, всякий раз после много крови уходило.

— О как!

— Вот так. Причем неважно, кому удача выпадет наткнуться на такую могилу, итог один. У Шитовского истока те, кто под Луной живет, хлестались, в девяностых же самые обычные археологи на такое захоронение наткнулись, и кто-то из них язык развязал, то ли сдуру, то ли спьяну. Почти всю экспедицию бандиты местные перебили, а после со своими собратьями сцепились так, что небу стало жарко. Народу полегло — ужас сколько, чуть ли не армейские части власти вызывали. А самое главное, так до сих пор и не знает никто, куда добро и кости из той могилы подевались, кто их в результате к рукам прибрал. Хотя оно, может, и к лучшему. И пусть дальше скарб этот лежит невесть где. Беда от него одна.