Слезинка в янтаре

– А ты-то ее откуда знаешь?

По взгляду, которым мама меня смерила, я поняла, что об этом она ни слова не скажет, нечего и надеяться.

– Ладно. – Я махнула рукой. – Говори, что теперь делать. Собираешься дать ей эти деньги?

– Само собой, – сказала мама таким тоном, словно вся сумма лежала у нее в кармане.

– Не поняла.

– Займу у хозяев, – как-то туманно произнесла она.

– И тебе дадут? Одолжат?

– А куда денутся? Они без меня как без рук.

О ее хозяевах я не знала ничего, а когда однажды попыталась расспросить, мама ясно дала понять, что меня это не касается. Да, моя мать умеет не болтать лишнего. Но, кажется, она права: отношение к ней в этом доме было таким, что, попроси она и большую сумму, ей не откажут.

– Постой, – вдруг очнулась я. – А если Валя не вернет эти деньги – а она точно их не вернет, я знаю, – как ты будешь выкручиваться?

– Буду выплачивать по частям. – Она невозмутимо пожала плечами.

Теперь я поняла. Никаких денег она занимать не будет, они у нее есть. Она просто их скопила. Конечно, на что ей тратить? Она живет на всем готовом, ничего себе не покупает, разве что мне денежек подкидывает.

Не мне ее осуждать. Окажись я на ее месте, в чужом жестоком городе, какой для нас стала Москва, я тоже бы осторожничала. Все это не потому, что она не доверяет мне, вовсе нет. Просто она боится, что я проговорюсь, выдам Валентине, на которую мы собирались поставить, как на лошадку, наши корыстные планы.

А планы точно были корыстными. Ясно, что все крутилось вокруг денег. А может, она все-таки была нашей родственницей? Вдруг действительно сестра?

– А если я пойму, что она мошенница? Или мы поссоримся – что будет тогда?

– Тогда я решу, что ты все испортила. Что ты глупая и бестолковая, – как-то совсем уж отчаянно ответила мама. – Из-за чего вы можете поссориться? Человек она мягкий, покладистый.

Снова она намекает, что они знакомы. А спросить ни о чем нельзя.

– Она раздражает меня тем, что ей все просто падает в руку.

– Что именно? – Мама задержала на мне взгляд – как человек, который боится услышать то, что может его разочаровать.

– Ей всегда везет! – сказала я первое, что пришло в голову.

Мама усмехнулась уголком рта, покачала головой и тихонько вздохнула – с облегчением, как мне показалось.

– Да! Сначала ей повезло, что она родилась красивой и здоровой. Потом – что устроилась в кондитерскую, откуда приносит пирожные, о которых некоторые и мечтать не могут.

– Ты сущий ребенок! – рассмеялась мама.

– Ей повезло со знакомой, которая поселила ее в свою квартиру.

– Но ведь и ты там живешь, значит, тебе тоже везет. – Маме пришлось даже прикрыть рот рукой, чтобы приглушить смех.

– А еще у нее всегда есть деньги. Пусть не так уж много, зато каждый день. Она может позволить себе купить все, что захочет, – любые духи, косметику, еду. Ты бы видела, какие у нее духи! Целая коллекция. Еще она покупает краски и дорогую бумагу для акварели. Она же еще и рисует…

– Так откуда у нее деньги?

– Чаевые. Говорю же: ей везет.

– Она раздражает тебя? Тебе трудно с ней?

Мне показалось или мама действительно бросила на меня сочувственный взгляд?

– Она мне нравится, она хорошая. Просто меня злит, что ты ее откуда-то знаешь и не хочешь ничего рассказать. Зачем ты нас познакомила? Что тебе от нее нужно?

– Значит так, Оля. Возвращайся к ней и скажи, что я, твоя мама, позвонила какому-то своему знакомому и мне обещали уже завтра дать деньги. Без процентов, на два месяца. А если на полгода, то под небольшие проценты – пусть будет десять. Она согласится, вцепится в этот заем. Первые несколько минут будет колебаться, прикидывая, сможет ли вернуть долг. И вот тогда-то ты и скажешь, что у тебя во Владимирской области есть небольшой дом, который ты готова заложить. Дом в деревне, мы потом придумаем название. Здесь мы немного потянем, чтобы вся эта история с займом выглядела более естественной, понимаешь? На это уйдет дня два, не больше. Я подготовлю все документы, которые надо будет подписать.

– Документы будут фальшивыми, да? А что, если она поймет?

– Олечка, дочка, ей незачем будет их читать. Они будут касаться только тебя, ведь это ты закладываешь свой дом. Ты совершаешь подвиг, подвергаешь себя риску остаться без дома в случае, если она не выплатит долг. Тем самым ты привяжешь ее к себе еще больше.

– А что, если она возьмет деньги и исчезнет?

– Думаю, сразу же после того, как ты подпишешь документы и передашь ей деньги, она сама… Впрочем, не будем торопить события. Все, хватит об этом. Подожди, я дам тебе кое-что.

Мама встала, подошла к шкафу и достала пакет, который явно дожидался меня.

– Держи. Здесь продукты, свитер, который я все-таки закончила, еще кое-что по мелочи. Тебе понравится. И вот. – Она сунула мне в руку несколько пятитысячных банкнот. – Сейчас я вызову тебе такси. Ты все поняла, Оля?

– Поняла.

Я клюнула мать в щеку и попутно отметила, что от нее хорошо пахнет. Да и вообще она в последнее время выглядела очень даже ничего – привела себя в порядок, приоделась. И утомленной я ее не назвала бы. Получается, что, ухаживая за больной, она тратила куда меньше сил, чем в том жутком месте, где ей приходилось обстирывать и кормить строителей, варить самогон, набивать табаком сигареты, выращивать овощи, клеить обои и красить стены. Да, и зарабатывать всем этим намного меньше, чем сейчас.

– Не сердись, все будет хорошо. – Она подбодрила меня улыбкой, и я улыбнулась в ответ.

Уже в такси, мчась по широким пустынным проспектам, я подумала, что была несправедлива по отношению к Вале, когда сказала, будто новая подруга меня раздражает. Просто я хотела выудить из матери хоть какие-то сведения.

Кто спорит, Валентине везло, и бог действительно одарил ее талантами. Но она была одна, совсем одна, и неизвестно, что на самом деле стало с ее единственной сестрой. А у меня была мама, и этим все сказано. Получается, это мне повезло больше, а значит, мне, а не Валентине следует благодарить судьбу. Благодарить еще и за то, что теперь у меня помимо мамы была и сама Валентина, которая заботилась обо мне. Она-то действительно заботится обо мне искренне, в отличие от меня.

Не знаю, зачем я сказала о чаевых, просто брякнула первое, что пришло в голову. На самом деле меня волновали вовсе не ее чаевые, а сама Валентина. С каждым днем она раскрывалась передо мной все полнее и все равно оставалась загадкой. Конечно, она была красивой, но еще обладала каким-то особым магнетизмом, энергией, которая подпитывала всех, кто оказывался рядом. Это мне повезло, что я очутилась так близко к ней. Не будь это знакомство и все, что стояло за ним, постановкой, я была бы счастлива иметь такую подругу, как Валя. Тогда мое желание помочь ей было бы даже еще сильнее.

Ночная Москва сияла огнями и уже не казалась мне такой зловещей, готовой проглотить меня, уничтожить. Она словно распахнула свои объятия и приняла меня под крыло. С таким ощущением я возвращалась тогда домой. Именно домой, и то, что квартиру на Цветном бульваре я уже считала домом, было заслугой Валентины. Это она наполнила все вокруг спокойствием и уютом.

Она не спала, когда я открыла дверь. Читала, слушала какую-то странную музыку. Музыка была красивой, спокойной, хоть и грустной.