Слёзы Лимба

Секрет явно кроется в смерти его родителей. Мальчик видел что-то, что так ищут те высокопоставленные люди. Уильям не более чем ценный свидетель, который намеренно утаивает важную для следствия информацию. Только зачем молодой человек это делает? Неужели ему известно имя убийцы, и он был с ним в весьма близких отношениях? Это бы объяснило, почему Уильям практически ничего не рассказывает о той трагедии. Но даже если так, то какую пользу он с этого имеет? Ведь из-за того убийства вся его жизнь была в одночасье перечеркнута, было бы гораздо логичнее во всем признаться и снять с себя вину, если то требуют руководящие расследованием. Но Уильям это не делает. И не собирается менять ситуацию.

Вряд ли он кого-то боится, ни что в его внешнем облике не указывает на наличие страха перед какой-то опасной личностью. Значит, парень кого-то, теоретически, защищает. Скорее всего так и есть. Это лучше всего объясняет, почему Брайан Аддингтон так усердно лишает Уильяма свободы: все эти действия обыкновенный шантаж с целью добычи важных показаний.

Мария поднялась на второй этаж и остановилась, чтобы отдышаться. Она впервые ощущала такую усталость из-за недостатка сна, ноги с трудом преодолели такое, казалось бы, маленькое расстояние. Она проспала всего лишь четыре часа, впереди двенадцатичасовой рабочий день, который, как обычно случается, растянется на все восемнадцать. Так что о скором отдыхе можно только мечтать. Женщина прошлась по этажу и проверила каждую палату, чтобы убедиться, что с каждым пациентом все в порядке. Составив отчет, женщина снова поднялась наверх, оказавшись на последнем этаже, где находилась палата Уильяма, но та располагалась в самом конце коридора, поэтому молодой человек станет самым последним пациентом, которого она сегодня утром сможет навестить.

Проверив нескольких больных, Мария сделала очередную заметку и собиралась было открывать очередную металлическую дверь с решетчатым окошком, но внезапно ее внимание привлекли странные человеческие звуки, которые доносились откуда-то сверху. Они напоминали чей-то плач. Женщина замерла, прислушавшись. Действительно, кто-то плакал. Кажется, это был ребенок, голос был слишком тонким для взрослого человека. Мария нервно сглотнула и убрала ключи в карман халата, после чего дошла до середины коридора и снова напрягла органы слуха, чтобы с точностью определить, откуда именно доносился столь пронзительный плач ребенка. Она до последнего надеялась, что ей всего лишь показалось. Но через пару мгновений шум снова повторился. Он доносился с чердака.

В конце коридора находилась вертикальная лестница, что вела наверх, единственная в этом корпусе. Мария быстрым шагом направилась туда, чтобы выяснить, кто именно так жалостливо и громко проливает слезы. Вряд ли это был ребенок, детей в этом заведении попросту не может быть. Это должно быть один из пациентов, чей голос не претерпел сильных изменений за большую часть жизни. Вероятнее всего это была женщина, мужской голос не может ни при каких условиях так сильно напоминать детский, многие признаки, так или иначе, выдадут его реальную принадлежность.

Подойдя к лестнице, она с замиранием сердца посмотрела на люк, который вел на чердак. Тот был открыт, как и ожидалось, но следов взлома не наблюдалось. Связка ключей от чердака хранилась у ограниченного числа работников, к постороннему та попросту не могла попасть, если только не была каким-то образом украдена. Из-за отсутствия солнечного света было невозможно ориентироваться в пространстве. Свет коридора не доходил до этой области, поэтому Мария воспользовалась электрическим фонариком, который лежал в кармане ее халата на всякий случай.

Плач не утихал, а лишь усиливался. Мария ощущала в нем боль, физическую, душевная не могла издавать столь острых эмоций. Этот человек словно был ранен и плакал от неизбежности своей гибели, он полностью отчаялся и перестал верить в спасение. Женщина через пару мгновений ступила на пыльный пол и развеяла кромешную тьму фонариком, но этого света было недостаточно, чтобы осветить столь длинное помещение и увидеть хотя бы краешек человеческого силуэта.

— Кто здесь? — спросила Мария и прислушалась.

Плачущий громко всхлипнул и немного затих, но все еще можно было различить его надрывное дыхание. Мария поежилась от морозного воздуха, что моментально пронзил ее тело, и медленно стала продвигаться вперед, направляя фонарик в разные стороны, чтобы случайно не пропустить хотя бы одну важную деталь. Луч фонаря подсвечивал витавшую в воздухе пыльцу строительной пыли, от которой тотчас же разболелась голова и стало гораздо труднее дышать. Вряд ли здесь кто-либо был за последние десять лет. Непригодная мебель, которая горой наполняла чердак, сгнила и начала крошиться от малейшего дуновения ветерка. По полу были разбросаны ржавые медицинские приборы, осколки банок из-под таблеток. Самая настоящая свалка, на которую было больно смотреть. Людьми здесь даже не пахло.

— Не бойтесь. Я хочу помочь. Нет смысла прятаться, — как можно спокойнее произнесла женщина и замерла на месте.

Плач резко прекратился. Остались лишь пугавшие до мурашек завывания ледяного ветра и шум просыпавшегося города. Больше ничего. Никаких признаков, что здесь находится кто-то посторонний.

Мария нервно сглотнула и, устало покачав головой, повернулась в сторону выхода, но тут перед ней резко возник человек, отчего женщина не сдержалась и издала испуганный крик.

— Проклятье! — схватилась за голову та и громко выдохнула, пытаясь подавить приступ паники. — Господи. Как ты меня напугал. У меня чуть сердце не остановилось… Боже…

Уильям виновато улыбнулся и скромно завел руки за спину.

— Извините. Я услышал странный шум на чердаке. Он раздавался здесь всю ночь, — произнес он. — Знаю, мне не следовало покидать палату без вашего ведома. Но медсестра забыла закрыть дверь, когда уходила.

— Здесь кто-то плакал, — прошептала Мария и снова прислушалась. — Ты никого не видел?

— Нет, — поглядел по сторонам тот и шмыгнул носом. — Я слышал лишь странный шум, будто кто-то стучал по стенам каким-то тяжелым предметом. Мне показалось странным, что кто-то занимается подобным ночью. Поэтому я и поднялся сюда, чтобы проверить.

— Откуда ты взял ключи? — приняв вид грозного врача, спросила его та.

— Люк уже был открыт, мэм. Думаю, сюда действительно проник кто-то посторонний. Но, кажется, он уже ушел.

Внезапно раздался громкий шум. Мария резко обернулась и посмотрела в сторону выхода. В ужасе она поняла, что крышка люка захлопнулась.

— Черт! — вскрикнула она и кинулась к лестнице, надеясь, что крышка люка закрылась из-за ветра и не перекроет им единственный выход отсюда.

Но крышка не поддавалась, она намертво прилипла к полу. Мария в панике стала стучать по ней, надеясь, что тот, кто закрыл люк, услышит их. Но все тщетно. Женщина оказалась заперта вместе с Уильямом на этом чердаке, где они моментально замерзнут из-за отсутствия какого-либо источника тепла.

— Нет, этого не может быть, — продолжила стучать та, все еще веря, что кто-то внизу придет к ним на помощь.

— Хи-хи-хи, — раздался веселый детский голосок где-то в конце чердака, вынудивший Марию испуганно оглянуться.

Уильям удивленно взглянул на нее и проследовал за ее взглядом.

— Вы что-то слышите? — спросил он ее и немного прошел вперед. — Скажите, вы что-то слышите?! — внезапно его голос стал таким взрослым и серьезным, что Мария на секунду подумала, что видит этого молодого человека в первый раз в жизни.