Слезы предательства

— Это не твоя вина, что в меня стреляли, – напоминает он мне, когда его палец снова погружается в меня.

Хм.

Я облизываю губы, и мне едва хватает мозговой активности, чтобы сказать:

— Я не виновата, что в тебя стреляли.

Дмитрий вытаскивает из меня свой палец, а затем запечатлевает поцелуй на моей левой ягодице.

— А теперь, – бормочет он низким и глубоким голосом, – скажи мне, что ты чувствуешь ко мне.

— Прямо сейчас я разрываюсь между злостью и испорченностью, – бормочу я.

Он снова шлепает меня, и я скриплю зубами, чтобы сдержать крик, затем рявкаю:

— Забудь об этом. Я злюсь на тебя.

И тут он, блять, усмехается.

— Теперь ты знаешь, что я чувствую.

Глава 34

ДМИТРИЙ

— Ты злишься? – спрашивает Ариана. – Почему? Я оставила тебя, чтобы ты был в безопасности. Ты должен благодарить меня!

Положив обе руки на ее малиновую попку, я массирую ее кожу, прежде чем двинуться вверх по спине, пока мои пальцы не обхватывают ее шею. Я наклоняюсь к ее уху.

— Я сказал тебе, что это тело принадлежит мне, а ты, блять, морила себя голодом.

Повернув голову, она хмуро смотрит на меня.

— Прости меня за то, что я не думала о еде, когда, блять, умирала от разбитого сердца.

Я снова отодвигаюсь и шлепаю ее по киске, и тогда она, блять, стонет.

Я хватаю ее за бедра, переворачиваю на спину и, положив руки по обе стороны от ее головы, пристально смотрю на нее сверху вниз.

— Потому что ты пыталась убежать от меня.

— Потому что я хотела уберечь тебя, – выпаливает Ариана.

Я немного наклоняюсь, пока мы не оказываемся лицом к лицу.

— Давай прямо сейчас проясним одну вещь. Я – защитник.

Раздраженная, она закатывает на меня глаза.

— Прости, что я забочусь о том, будешь ты жить или умрешь.

Схватив ее за подбородок, я наклоняюсь еще ближе.

— О, Малышка, ты можешь заботиться, но, черт возьми, не пытайся делать мою работу.

Гнев сходит с ее лица, на его месте появляется обиженный взгляд.

— Значит, я должна просто сидеть и волноваться?

— Нет. – Я пристально смотрю ей в глаза. – Ты должна доверять мне.

— Я доверяю, – шепчет она.

— Доверяешь? Правда? – Я делаю глубокий вдох, и он наполняется ее естественным ароматом.

Ее глаза начинают мерцать.

— Я действительно доверяю тебе.

Я обхватываю ее лицо руками.

— Что ты чувствуешь ко мне?

Эмоции заливают ее лицо, и затем она, черт возьми, наконец признается:

— Я люблю тебя.

Я сокращаю расстояние между нами и нежно целую ее в губы, затем спрашиваю:

— Почему было так трудно сказать?

— Потому что я знала, что, как только расскажу тебе о своих чувствах, ты никогда меня не отпустишь.

Я качаю головой.

— Вот тут ты ошибаешься, Малышка. В тот день, когда я сказал тебе, что ты моя, я не шутил. На этой планете нет такого места, куда ты могла бы убежать, где я тебя не найду.

— Обещаешь? – шепчет она. – Обещаешь, что никогда меня не отпустишь?

— Я клянусь тебе в этом. – Я прижимаю руку к шраму на своей груди. – Я готов принять миллион пуль ради тебя. Не дав ни одной встать между нами.

— Две. В тебя стреляли дважды, – бормочет Ариана, как будто я, черт возьми, этого не знаю.

— Другая пуля принадлежит Алексею.

Ее глаза наполняются любовью, которую она испытывает ко мне, и она дергает за ремень, удерживающий ее привязанной к кровати.

— Боже, развяжи меня, чтобы я могла обнять тебя.

Я издаю смешок и качаю головой.

— Я еще не закончил тебя наказывать.

Ее глаза расширяются.

— Ты уже выбил из меня все дерьмо!

— Это, Малышка, я только начал.

Я прижимаюсь губами к ее рту, и в тот момент, когда мой язык погружается в ее рот, из моей груди вырывается стон.

Я снова попробую ее на вкус. Моя зависимость.

Моя жизнь.

Я, блять, пожираю ее рот, заявляя на нее права снова и снова. Я прикусываю ее губы зубами, пока они не распухают, и только тогда прерываю поцелуй, спускаясь к ее шее. Я нащупываю ее пульс и сильно посасываю нежную кожу, пока не отмечаю ее.

Моя.

Я спускаюсь к ее груди, не спеша лаская каждую, пока она не задыхается и не может только стонать.

Моя.

Я облизываю ее киску, а затем выдыхаю воздух на ее клитор. Попка Арианы приподнимается над кроватью, и она разочарованно всхлипывает.

Я кладу руки ей на бедра, затем говорю:

— Если ты больше не можешь этого выносить, все, что тебе нужно сказать, это ”да”.

— Чему? – выдыхает она.

— Ты скоро узнаешь. – Я выдыхаю еще один глоток воздуха над ее клитором, а затем мой язык проникает в нее. Я начинаю мучить ее, ожидая, когда она приблизится к оргазму, а затем останавливаюсь.

Ариана издает разочарованный рык.

— Можешь радоваться, что я привязана к этой чертовой кровати. Клянусь, я бы дала тебе пощечину.

Я посмеиваюсь над ее клитором, а затем приподнимаюсь. Сжимая свой член в кулаке, я глажу его ладонью, и глаза Арианы мгновенно вспыхивают жаром от этого зрелища.

— Боже, Дмитрий, – выдыхает она, возбужденная тем, что я глажу себя.

— Ты хочешь мой член, Малышка?

Она отчаянно кивает.

Я придвигаюсь ближе к ее киске, так что головка моего члена касается ее входа, а затем продолжаю гладить себя. Ариана извивается на кровати, затем стонет:

— Это пытка. Трахни меня уже.

— Ты еще не готова сказать ”да”, – говорю я ей с самодовольной улыбкой, слишком сильно наслаждаясь ее отчаянным желанием моего члена.

Я провожу головкой по ее клитору и входу, а затем толкаюсь на дюйм внутрь нее. Ее киска пытается засосать меня еще глубже, и я отстраняюсь.

— Так жадно хочешь еще.

— Дмитрий, пожалуйста, – умоляет она.

Я продолжаю гладить себя, одновременно просовывая другую руку под ее попку, массируя ее кожу, которая все еще горячая после порки, которую я ей устроил.