Слезы вопреки ярости

На площади было порядка десяти тысяч людей. Они были из разных слоёв населения: взрослые, пенсионеры, школьники, матери с детьми. На балконе дворца, выходящим на площадь, находились кандидаты в меры. Их было четверо. Они выступали один за другим, высказываясь о том, что они предпринят, когда вступят на должность мэра. Эдрин знал, что серьёзная борьба будет разгораться лишь между двумя кандидатами: Энре Монтье и Луизом Кваном. Это были сильные и опытные противники, достойные друг друга. У обоих был большой процент голосов: 34 % у Монтье и 26 % у Квана. У остальных кандидатов процент едва превышал десяти. Бэк Эдрин слышал, что в его полицейском участке кто-то делали даже ставки на победителя. Оба кандидата были довольно богатыми людьми. Монтье был генералом в отставке, бароном. Владел множеством земельных участков, которые перешли к нему по наследству от его тётушки. Его кандидатура была выдвинута от партии консерваторов. Вторым, не менее сильным кандидатом, бал Кван. Его отец, когда-то завещал ему свои заводы лёгкой промышленности. Кван был лордом и уже занимал пост в палате лордов. Однако решил стать мэром, что бы помочь родному городу, в котором прошло его детство. Предвыборная программа Квана мало чем отличалась от первого кандидата. Его лозунгом был: «Всё для пенсионеров и детей, защитим слабых, укрепим молодых, льготы пожилым и студентам». Как много значимых для людей слов вмещались в столь коротком предложении. Для предпринимателей малого бизнеса он обещал понизить налоги на прибыль. Он выступал от партии либералов. Оба кандидата в жизни были большими друзьями, когда-то их отцы дружили семьями. И хотя оба кандидата принадлежали к разным политическим движениям, они всё же не раз устраивали совместные вечеринки, на которые были приглашены богатейшие и известные люди города. В частности, на такие банкеты был приглашён и лейтенант Эдрин. На них разыгрывалась беспроигрышная лотерея, было много еды, приглашены были популярные музыкальные группы и артисты театров. На таких банкетах все веселились, говорили о кандидатах и политике, обменивались слухами.

Бэк Эдрин не знал, какому кандидату отдать предпочтение. Но скорей всего это будет генерал Монтье, думал он. Ведь его отец когда-то, хоть и косвенно, но всё же помог ему получить должность в жандармерии. А его сын до сих пор делает всевозможные проекты, которые развивают работу органов правопорядка, в частности и жандармский участок, в котором работает лейтенант Эдрин, получал дотации для ремонта здания.

Лион (Франция), 27 сентября 2004, 11:15.

Это утро потрясло не только всех граждан, но и бывалого жандарма, видавшего различные преступления и всякого рода человеческие пороки, каковыми бы они ни были. О новом ужасном преступлении он узнал от своего босса, а после все газеты трубили на первых полосах: «Маньяк наносит удар», «Первая жертва маньяка», «Воплощение зла или ночной ужин дьявола».

Это было ужасное утро. Перед лейтенантом было, пожалуй, самое жестокое, не свойственное человеку преступление, которое сравнимо разве что с действиями самого сатаны. В то злосчастное утро он отправился на место преступления и все увидел своими глазами.

Труп был обнаружен в лесу местным почтальоном, во время его рабочего объезда по привычной траектории на велосипеде.

— Поначалу, — сказал почтальон, — я подумал, что это какая-то девочка сидит у дерева. Я еще подумал, чего это она в такую рань сидит у дерева одна. Но, когда я пожелал доброго утра, мне никто не ответил. Я был удивлён. И решил подъехать поближе, чтобы сделать замечание, о том, что нельзя сидеть в такую сырую погоду на земле. Но, когда я подъехал и сошел с велосипеда, я увидел то, что не в силах описать. Мсье, это не мог сделать человек.

— Как вас зовут сударь? — спросил лейтенант Эдрин.

— Эрнест Лирен, — ответил почтальон.

— Скажите, Лирен, вы кого-нибудь видели на своём пути, выезжающего или входящего в лесную чащу?

— Нет, мсье. Я был один.

Лейтенант Эдрин подошёл к трупу. Тело находилось в сидячем положении на земле, облокотившись спиной к дереву. Руки были опущены на землю, голова свисала вниз. Вокруг было много крови. Судя по размерам, скорей всего это была девочка лет десяти, одетая в белое платье с красными бабочками. Её лицо… лейтенант с болью посмотрел на него, оно отсутствовало. Точнее, отсутствовала кожа на лице. Глаза тоже отсутствовали, вместо них были две темные ямки. Черепная коробка была проломлена, изнутри черепа торчали кости, виднелся мозг.

Вечером, того же дня. Морг.

— Харис! Мне нужны все детали твоего исследования. Как она погибла? Что явилось причиной смерти? На меня с самого утра кричит мой босс, требуя отчёта, преследуют журналисты, и бог знает сколько начальства из управления. Я даже не знал, что их так много в нашем управлении. Звонили даже из мэрии. Все ждут результата расследования. Ты же знаешь, сейчас выборы. Им это совсем не надо.

— Вести для тебя не утешительны. Это преступление, и его совершил человек, а не дикое животное, как это пишут журналисты.

— Почему ты так решил? — спросил лейтенант Эдрин.

— Смотри сам, — он подошёл к столу и приоткрыл тело.

— Нет, Харис, спасибо. Я уже насмотрелся. У меня мурашки по телу ходят от этого. И, будь так добр, не снимай покрывало с тела. А просто расскажи в словах. Кстати, твой отчёт, не только я хочу, но и босс требует, — сказал Эдрин отворачиваясь от трупа.

— Ладно, Бэк, тогда слушай. Это преступление было совершено не животным, а человеком. Не было обнаружено ни следов спермы, ни следов насилия. По-видимому, девочку сначала усыпили, прежде чем произошло всё остальное. Об этом свидетельствует большое количество снотворного, найденного в её крови. Были обнаружены куски лицевой кожи. Такое ощущение, что кто-то или что-то пыталось добраться до центральной нервной системы, то есть мозга. При этом оно съедало всё на своём пути: лицевую кожу, глаза, черепную коробку. А когда добралось до цели, то далее оно сделало, возможно, скальпелем, операцию на мозге, точнее разрезало его на две части. Кстати, вторая часть не была обнаружена. О том, что была сделана операция, свидетельствует ровный разрез мозговой ткани, по-видимому, очень острым предметом, например: хирургическим скальпелем. Я сделал слепок зубных отпечатков, оставленных на теле жертвы. Вот полный отчёт, — Он протянул папку с бумагами.

— Спасибо тебе Харис. Теперь моя головная боль усилится еще больше, — сказал, тяжело вздохнув, Эдрин.

— Не за что, Бэк. Это моя работа. Кстати, таблетку от головной боли я могу тебе дать.

— Спасибо, ты мне уже помог. И надо это мне, перед самой пенсией. Сорок лет службы.

— Да, тебе не позавидуешь. Как бы там ни было, я желаю тебе удачи, — сказал добродушно улыбаясь Харис.

— Босс хочет замять это дело, какое бы оно ни было. На него давят сверху. Ты же знаешь, скоро выборы. И почему это произошло именно сейчас, в такой неудачный момент?

— Да, чувствам и порокам не прикажешь, первые помогают выжить, вторые — губят человеческую природу; первые легкодоступны, вторые — непонятны, посылаются из ада, а свершаются в раю.

Лион (Франция), 27 сентября 2004, 00:10.

Его переполняла ненависть к этому существу. Оно стояло склонившись над человеческим телом. Кто она он не знал, и не хотел знать. Её сердце ещё билось, когда оно достало её окровавленный мозг. Взяв в руки скальпель, оно начало спокойно делать разрез. Оно пыхтело и рычало. Кругом было всё в крови. Но это его не пугало. Оно считало, что это так и должно быть. Ведь при любой операции много крови. Но, что это? Капли. Одна, вторая… Нет, не может быть. Это слёзы. Оно плакало над уже мёртвым телом. Оно не желало плакать, и страшно удивилось этому. Слёзы всё капали и капали, и оно не было в силах остановить их. Кровавые руки утирали мокрые от слез глаза, но это не помогало, они градом катились вниз. Когда операция была завершена, оно выпрямилось, раскачиваясь, словно маятник развернулось и побежало прочь, по тёмному и безлюдному переулку вытирая выступающие слезы.

Лион (Франция), 27 сентября 2004, 14:30.

Лейтенант Эдрин сидел в своей машине, и нервно сжимал свежую газета. «Слёзы сатаны» — так была озаглавлена одна из статей. Это была загадка. Почему на очередной жертве маньяка были обнаружены слёзы? Неужели этот монстр оплакивал жертву или, может быть, он испытывал жалость к ней. Ясно одно — это был больной человек. И тут Бэк вспомнил о профессоре психологии, статью которого он недавно держал в руках и даже вырезал для своей коллекции. Профессора звали Эрнст Баленсуа. «Да, мне надо срочно повидать его. Возможно, он прольёт свет на все эти убийства», — сказав про себя эти слова, он завёл двигатель машины.

У профессора был двух этажный дом, в котором он жил и работал. После короткого разговора у двери, через микрофон, лейтенанта впустили. Профессор встретил лейтенанта в прихожей и пригласил подняться в кабинет на второй этаж.

— Я уже давно жду вас, лейтенант Эдрин. Я правильно назвал вас? — лейтенант, молча, кивнул. — Я читал сегодняшние газеты, где писали о вас и о сериях этих чудовищных преступлений, — сказал учтиво профессор.

— О вас я тоже читал из газеты. Я прочёл вашу статью, напечатанную 18 сентября в газете «Старый город». Признаюсь, меня заинтересовали те выводы и доводы, которые вы смело изложили в ней.