Слезы Зоны

Тосты произносили короткие: «Чтобы вернуться», " Чтобы ждали», «Чтобы затвор не заклинило».

Наконец Эру разлил остатки водки из последней бутылки и пробормотал: «Чтобы ещё здесь собраться». Все выплеснули водку в глотки, закусили остатками еды и расслабленно растеклись по сиденьям.

— Б-б-бармен — с-с-скот-т-тина, — выдавил быстро захмелевший Каль. — За д-две копейки уд-давится. На крови наш-шего брата наживается, уж-ж скока наших отп-правил Зон-не в п-пасть. Х-хуже Т-торгаш-ша, — и уткнувшись лицом в разложенные на столе руки, неровно засопел.

— Штык-ком бы ему в б-брюхо, — Штык вытянул непослушными пальцами подарок деда и осоловело искал цель. Затем махнул рукой, прижал клинок к груди и, нахохлившись, то ли уснул, то ли очень глубоко задумался.

— Да, та ещё скотина этот Бармен, — угрюмо согласился Эру, на которого водка, казалось, совсем не подействовала. — Из-за трёх кусков готов положить нас всех. И ведь не за деньги спор был. Ему важнее показать было нам и всем вокруг, что он главный и остается им при любом раскладе.

— А он чего, всегда такой? Чуть что людей своих поднимает, — ровным, трезвым голосом поинтересовался Фашист.

— Сколько его знаю, а это уж три года, не изменился, падла, чтоб его Зона взяла… — процедил сквозь зубы Эру.

— Аг-га, — радостно и громко подтвердил Москит, — сталкера, брата нашего, перевел уж без счёту. То сопляка как-к-кого-нибудь за Янтарь пош-шлёт, то в одиночку заставит в Долину Т-тёмную ползти. И ведь поползёшь, коль другого зад-дания не будет. У-у-уххх и с-с-сука этот Бармен.

— Так, чуваки, сидите тут, я пойду с народом пообщаюсь, — на лице Эру медленно расползлась какая-то детская улыбка, никак не вяжущаяся ни со шрамами на лице, ни с винчестером за спиной.

— Захмелел Эрудит наш. Ща бумажку свою достанет, — хмыкнул Игрок. — Пойду, тоже пообщаюсь. В карты переброшусь, опять же.

И точно. Эру перекинул рюкзак поудобнее, извлёк из нагрудного кармана аккуратно свёрнутый клочок бумаги и отправился к ближайшему занятому столику.

Тут они отвлеклись на топот в дверях. Вошёл невысокий сталкер, в потрёпанном камуфляже, берете и огромных солнечных очках, закрывающих пол лица. Непонятно зачем пришелец напялил их, когда за стенами и так кромешная тьма. Вторую часть лица закрывал серый шарф. С плеча свисал новенький АКМ с глушителем. Не обратив внимания на присутствующих, пришелец подошёл к стойке, сдёрнул с плеча рюкзак и вывалил на прилавок с десяток мелких артефактов, которые встречались практически везде, стоило только отойти немного вглубь Зоны и внимательно посмотреть под ноги — Батарейки, Слизь, Перья и Бритвы. Бармен без единого слова лениво сгрёб хабар в картонную коробку и выжидающе уставился на сталкера. Тот вытащил из кармана клочок бумаги и протянул Бармену. Пробежав глазами по списку, хозяин Бара пару раз кивнул, скрылся в подсобке и через пару минут вернулся, прижимая к груди ящик. Его содержимое, среди которого Фашист заметил консервы, галеты, по пакету крупы и макарон, четверть цинка патронов для АКМ, быстро перекочевало в рюкзак пришедшего, и он снова растворился в сумерках.

— Не обращай внимания, — поймал взгляд Фашиста Перун. — Это Молчун. Объявился в Зоне месяца два назад. Собирает всякий мусор, да выменивает на жратву и патроны. Ни заданий не берёт, ни водки не просит. Непонятно вообще, как и зачем живёт. И за всё это время не сказал никому ни слова. Ну Бармен и прозвал его Молчуном. Ещё и морду от кого-то прячет. Небось тоже с законом не поладил. Хотя здесь-то ему чего бояться? Псих.

И снова всё стало почти тихо и спокойно. До сидящих за столиком сталкеров, кроме задремавшего Каля, и составившего ему компанию Кота, донёсся вопрос Эрудита: «Скажи мне, Пират, как называется большой круг небесной сферы, по которому происходит годичное движение Солнца? Девять букв тут. Не знаешь? Ладно. А назови-ка мне рыбину аквариумную, из Амазонки завезённую. Тут шесть букв. Тоже не знаешь? Ну ё-моё, пойду дальше, раз ничего вы не знаете…»

— Чего он с этими вопросами ко всем лезет? — поинтересовался Фашист.

— Да он года три назад, как только в Зоне появился, нашёл непонятно где страницу из журнала какого-то, — пояснил Перун с уже счастливо расплывшейся улыбкой. — На странице той оказался кроссворд. И вот теперь как встретит кого-нибудь на привале или в Баре — кидается и надеется, что помогут ему кроссворд отгадать. Там уж немного осталось, слов пять-семь.

— Чуваки, анекдот свежий про Торгаша слыхали? — на пустой ящик рухнул малознакомый сталкер — Гном. — Встречаются два сталкера. Один смотрит — у другого офигенный такой бронник, навороченный, с детекторами всеми, приборами ночного видения, от всех излучений защита, хоть надевай костюм и в Выброс любой. Ну он понятно и интересуется — откуда красота-то такая? А тот и отвечает — да вот, работал я вместе с Торгашом. Ну он помирал, да и отдал мне костюм. За полцены. Гы-гы-гы!

— Га-га-га. Хе-хе-хе, — поддержали его остальные.

— А ч-чего смеш-шного тут? — наконец вынырнул из спячки Штык.

— Так подыхал Торгаш-то, а костюм всё одно, не за просто так отдал, а за бабло продал. Гы-гы.

— Так и прально, хто ж ткой к-кстюм б-бсплатно-то отдаст?

— Слушай, ну ты и тупой, это ж анекдот!

— Чёёё? — сонливость мгновенно слетела со Штыка. — Ты к-кому с-сказал, шавв-ка, — вскочив он вырвал штык и кинулся на обидчика.

Но уже через секунду растянулся на полу, уронив оружие и прижимая руки к правому боку.

— Выдержаннее надо быть, Штык, выдержаннее, — спокойно объяснил Фашист, опускаясь на своё место.

— Нервные вы какие-то, мужики, блин! — испуганно вскочил Гном. — На фиг надо, сидеть тут с вами! — и действительно поспешно испарился из-за столика.

— Ну-у-у-у, — протянул Фашист, за шиворот поднимая Штыка. — Хоть анекдотов рассказал бы… Чего тебе, уроду, приспичило с ножом на него?

— А ччё он мя не уважает? — порезав палец о бритвенноострое лезвие, Штык запихнул оружие в ножны.

— Было б за что уважать… Не умеешь пить — не пей, дебил.

— На-адо. Думашь ме нравтся эту хрень глушить? А по-другому как сбраешься рдиацыу выводить? Уж ты мне пверь, дольше тя Зону топчу, хчешь жить — прдётся эту дрянь хлебать, а то… — сталкер недоговорил, умолк, а секунды через три рухнул лицом на стол, щедро усыпанный хлебными крошками, и уснул.

— Гад, не мог раньше уснуть, — стукнул себя по колену и поморщился от боли Фашист. — Так и не дал анекдотов послушать.

— Анекдот хошь? Ща расскажу. Тоже про Торгаша. Общаются, значит, два кровососа. Один уж давно нашего брата давит, второй только-только после Выброса последнего появился. Старший и поучает: «Вот будешь ты по Зоне ходить, наткнёшься на человека. Куртка лёгкая, пистолет или обрез в руках. Ты его не бойся. Бандит это простой. Сожрать его можно и не подавиться. Или можешь встретить человека другого. В зелёном весь, АК в руках или АКМ. Знай, то военный. Подкрадывайся поаккуратнее к нему. И нападай когда совсем рядом будешь. Иначе продырявит. А может тебе попасться и вовсе здоровый такой экземпляр, комбинезон серьёзный, противогаз. С винчестером или винтовкой скорострельной — Долговец или Свободовец. Этих лучше вообще не трогай. Только если с голоду загибаться будешь. Тогда уж схоронись на пути у них, а когда совсем близко подойдут и шибани в лицо или грудь, чтоб стрельнуть напоследок не успели. Но можешь нарваться и на другого. Невысокий, толстый, без комбинезона и оружия — денег жалеет. Ты его вообще не трогай, лучше сдохни! Страшный то зверь! Попадёшься к нему, кожу с живого сдерёт, чтоб за червонец загнать учёным. Торгашом зовётся

— Бхва-ха-ха, — напряжённо вслушивавшийся Фашист, вместе с ещё не уснувшим Котом, расхохотались на удивление громко.

— Слушай, а чего анекдоты все про Торгаша? — отсмеявшись, поинтересовался Фашист.

— Так ведь везде свои приколы есть. ТАМ, про политиков, евреев, алкашей, америкосов, рассказывают. А здесь свои легенды и шутки. Понял? Ничего, ещё пару месяцев потопчешь Зону — поймёшь. Я-то здесь не первый месяц, как ты. Пятый уже пошёл. Ты держись меня, да Эрудита нашего. Он хоть муж-жик и с заскоками, но надёжный и чес-стный. Ну когда это выгодно ему. Уж мы-то тебя, б-братан, науччим, как ж-жить здеся, коли жизнь ещщё не нннадоела… — речь Перуна становилась всё медленнее.

И вот, не сумев преодолеть притяжения, он привалился к плечу собеседника и задремал.

А тот, словно не заметив этого, сидел, уставившись куда-то в стену, и думал. Думал о том, каким глупым был сопляком ещё два месяца назад. Когда испугавшись преследования закона и кучки разъярённых горцев, решил спрятаться здесь. Да, здесь не было ментов и детей гор. Но тут его преследовало одно, куда более страшное. Зона…

Он впал в странное состояние полудрёмы, полукошмара наяву на несколько часов. Не разбудил его ни лязг освинцованной двери, ни страшный стон снаружи, словно стонала сама Зона. Словно не просыпаясь, он взвалил себе на плечо Перуна, свободной рукой взял свой автомат и его ружьё, несколькими пинками разбудил Штыка, Калькулятора и Москита и спустился в подвал, где у Бармена были навалены десятка два грязных куч рванины, которые тот гордо называл матрацами. Вместо того чтобы швырнуть бесчувственное тело на пол, сталкер аккуратно положил его на наименее вонючий „матрац“, засунул его ружьё под рваньё, а рюкзак под голову. И только после этого, подавив отвращение, растянулся на соседнем.