Слишком большое сходство (сборник)

– Дело не в этом, Костя. Ты сказал пошлость. О Тане. И нечего придуриваться. Понял?! Если я рассказал о наших с ней отношениях, это не дает тебе права...

– Дает.

– Это почему же?

– Потому что я люблю ее.

– Что?!

– Вы почувствовали себя слегка уязвленным, да, Анатолий Васильевич?

– Заткнись! – Анатолий подошел к окну и встал спиной к Косте. – Значит, ты думаешь, что Таня... Что она несвободна со мной?

– Конечно. Она не хочет, чтобы ее доброе отношение к вам... или, скажем, чуткое отношение, вы приняли...

– За что я могу это принять?! – не сдерживаясь, закричал Анатолий.

– За расплату. Ей, возможно, не хочется, чтобы вы именно это принимали как плату за благодеяние. Ее сдерживает зависимость. Так тоже бывает.

– Не понимаю! Черт знает что!

– Все нормально, Анатолий Васильевич, все нормально. – Костя поднялся.

– Получается, что я, делая добро, рою себе яму?!

– Дело не в этом... Мы можем годами жить и не придавать значения, кто кому обязан, кто кому задолжал... Не мелочиться же в самом деле на каждом шагу. А потом что-то происходит... И все становится на свои места. И все вспоминают, кто кому сколько должен, и начинают соображать, чем можно расплатиться, чем расплачиваться нельзя... Ну, я пошел. И вот еще что... Решайте сами, кто сидел за рулем. Вам решать.

– Ты хочешь сказать...

– Да, Анатолий Васильевич. Принимайте решение.

* * *

Выглянув из машины, Костя увидел, что окно на третьем этаже освещено. На его фоне темнела неподвижная фигура Анатолия. Костя осторожно тронулся с места, но с каждым километром скорость увеличивал и, подъезжая к общежитию, уже с трудом остановился у подъезда.

Вахтер долго просыпался, кряхтел. Шаркал по вестибюлю. Рассмотрев наконец сквозь стеклянные двери Костю, выдернул железный штырь.

– К Таньке, что ли?

– К ней.

– Второй этаж...

– Знаю. – Костя взбежал по лестнице, остановился у двери, постучал. – Таня! Ты спишь? Можно войти?

– Входи!

– Привет, – сказал Костя. – Не разбудил?

– Ты меня еще вечером разбудил... До сих пор вот не засну. Вся ночь без сна...

– Слушай... Анатолий предлагал тебе выйти за него замуж?

– Ты бы хоть подготовил к таким вопросам. А то вот так с бухты-барахты.

– Предлагал или нет?

– Надо вспомнить... Мало ли кто мог чего предлагать...

– Таня, он предлагал тебе выйти за него замуж?

– Ну предлагал.

– А ты?

– Отказалась.

– Почему?

– М-м... Мало ли... Люблю другого, например.

– Кого?

– Хотя бы и тебя. А что?

– Он сказал, что в аэропорту из-за тебя сел за руль... Это верно?

– Ты заметил, что сегодня никто не врет? Ночь без вранья. Мне казалось, что он не сможет вести... И тогда поведешь ты. Вот и все. Ты всегда хорошо водил машину, мне и в голову не могло прийти, что с нами что-то случится. – Таня остановилась у окна, и, когда Костя подошел к ней сзади и обнял за плечи, он поразился – ее худенькие плечи стали едва ли не самым сильным потрясением этой ночи.

– Я больше не отпущу тебя, – сказал Костя.

– Ты понимаешь, что говоришь?

– Вполне.

– А как ты решил поступить с Анатолием?

– Как скажешь.

– Значит, мне решать?

– Да.

– И ты согласен соврать?

– Совру. Твои волосы пахнут табаком.

– Не нравится?

– Ничего запах. Терпеть можно.

– Спасибо... Скоро утро.

– А знаешь... Я не уйду от тебя.

– Это в каком смысле? – Таня отстранилась, повернулась к Косте лицом.

– Во всех смыслах.

– А ты не торопишься?

– Тороплюсь. Утром меня возьмут.

– Да? Видишь, как получается, – проговорила она. – Я могла бы соврать и тем спасти Анатолия... Теперь я должна говорить правду, чтобы спасти тебя... Скажи мне, пожалуйста... Почему ты пошел в ресторан, зная, что в ящике есть сигареты?

– Мне показалось, что вам хотелось поговорить без меня, что я вам мешаю.

– Врешь!

– А на кой?

– Ну... Врут по разным причинам – чтобы оправдаться, нажиться, выглядеть лучше...

– Для чего же вру я?

– Прости, Костя, но мне кажется... Мне кажется, что у тебя всего понемножку.

– Оправдываюсь, наживаюсь, красуюсь... Да?

– Ты сказал, что ушел в ресторан за сигаретами только потому, что решил, будто нам с Анатолием нужно поговорить наедине? И никаких других причин у тебя не было?

– То, что меня просит начальник, – не причина?

– Нет.

– То, что вы лапаетесь у меня за спиной, а меня просите убраться хотя бы на время, – не причина?

– Нет.

– То, что сигареты в ящике... Это попросту мои сигареты, а ему не грех купить и для себя – это не причина?! – Костя сорвался на крик.

– Нет, – тихо сказала Таня. – Нет. Я надеялась, что у тебя найдется хоть какое-то объяснение... Оказывается, его нет. Ты не можешь или не хочешь объяснить, почему ушел из машины.

– Все, что я назвал, – не объяснение?

– Нет.

– А что может быть причиной?

– Наверно, каждая из тех, которые ты назвал, но в других условиях... Нам нужно было поговорить без тебя? Но ведь мы весь вечер провели вдвоем, и лишняя минута ничего бы не изменила, не добавила... Тебя посылает начальник? К тому времени между вами существовали уже другие отношения... Начальником стал ты, поскольку Анатолий был пьян. Говоришь, в ящике лежали твои сигареты? Но ты же не куришь! В ящике лежали его сигареты, Костя... Я сама их покупала. Для него. Ты слышишь? Я их покупала для него. Мы лапаемся за твоей спиной? Но ведь я была рядом с тобой. Анатолий сидел сзади. Мы никак не могли лапаться. И то, что ты говоришь об этом, означает только одно...

– Что же это означает?

– Только то, что ты врешь. Тебе хотелось усадить его за руль.

– А теперь выслушай меня. – Костя остановился напротив Тани. – Все, что ты наговорила сейчас, можно объяснить как угодно! Но это происходило до наезда. До! После наезда все перевернулось, и мелочи, которые ничего не значили, вдруг обрели значение. Папиросы, начальник, вышел ли я из машины, вышла ли ты из машины... Чепуха! Смерть того человека придала всему значение. И мы сейчас в шоковом состоянии. Понимаешь? Ты понимаешь?! – Он взял ее за плечи и с силой встряхнул.

– Понимаю, – кивнула Таня. – К сожалению...

– Час назад я был у Анатолия дома. Мы кое о чем потолковали... В том числе и о ваших отношениях.

– А зачем ты мне говоришь об этом? Он разрешил передать ваш разговор или хотя бы упоминать о нем?

– Во всяком случае, не запрещал.

– Но есть вещи, которые сами собой разумеются!

– Не знаю... Это для меня слишком тонко. Я сказал ему... Я согласился подтвердить, что именно я сидел за рулем.

– Ты ему так и сказал?