Слишком глубоко
Шрифт:
«Я постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы судья рассмотрел нашу ситуацию и принял заявление о притеснениях полицией, — продолжала Синтия. — Но, честно говоря, я не думаю, что это даст хоть какой-то результат. Ты можешь провести некоторое время здесь, в тюрьме».
«Они меня подставили. Они специально провоцируют меня», — Лиз ненавидела их всех. Своими обвинениями и преследованием Джей, они разрушили ее жизнь.
«Они все время провоцируют подозреваемых, — сказала Синтия. — И вызывают их на допросы».
Лиз так сжала телефон, что заболела рука.
«Я — не чертова подозреваемая. Я ничего не делала». — Она стукнула
«Я знаю. Знаю. Послушай меня… — Синтия сделала паузу, и Лиз почти представила, как ее накрашенные губы, прижимаются к трубке. — Ты должна держать себя в руках. Больше никаких истерик. Затаись и делай, как тебе говорят. Сотрудничай с ними и будь вежливой. Я хочу, чтобы ты была одной из лучших, чертовых гражданок в Серебряной Долине. Понятно?»
Устав сопротивляться, Лиз уступила.
«Да».
«Хорошо. Я позвоню тебе на следующей неделе. И ты звони мне, если они объявятся на твоем пути, хорошо?»
«Да».
«И будь осторожной. Никаких выходок. Скорее всего, они следят за тобой».
Лиз услышала щелчок и повесила трубку, тут же беря другой телефон. Большие размеры спутникового телефона несколько успокаивали. Она развернулась в кресле и подняла жалюзи, чтобы внимательно осмотреть парковку на предмет любого подозрительного человека, сидящего в машине. Вероятно, Синтия была права. Скорее всего, полицейские следили за ней. За последние несколько дней Лиз старалась уйти от слежки. Она часто меняла маршрут, ездила на большой скорости, в последнюю секунду выезжая на автостраду. Она также проверила свою машину на наличие жучков и была всегда начеку.
Она буквально вылетела из кабинета, что стало характерным для нее в последнее время. Хотя надпись над задней дверью гласила: «Выход только при крайней необходимости», она толкнула ее, как делала это бесчисленное количество раз до этого. Солнце обожгло ей голову и плечи. Асфальтовая площадка позади здания была огромной и пустой, если бы не цементный колодец, заполненный песком и бесчисленным количеством брошенных окурков.
Лиз осмотрелась по сторонам, чтобы удостовериться, что она одна и вытащила антенну из телефона, после чего набрала трехзначный номер. В появившемся подменю она набрала оставшиеся двенадцать цифр. Адамс знала их наизусть. Они были ее спасательным кругом.
Она расхаживала, туда-сюда не останавливаясь. Затем в трубке послышался фоновый шум, и кто-то ответил на звонок.
«Эльвира», — произнесла она в трубку.
Шум усилился, и ей ответили: «Привет, Лиззи».
Группа «Oak Ridge Boys» орала достаточно громко, но их голоса казались низкими и искаженными, словно это хор демонов пел под водой.
«Эль-… ви… раааааааа», — пели они в исковеркано-замедленном темпе.
Лиззи ненавидела это. Обычно такое пение казалось ей забавным, но сейчас это почему-то злило ее.
Входная сетчатая дверь с грохотом закрылась и Лиззи подпрыгнула от неожиданности. Не в силах выдержать еще больше шума, она заткнула уши пальцами. Джерри влетел, как ураган, такой же раздраженный, как она. Его глаза сверкали. Он с силой схватил ее за руку и потянул, высовывая ее палец из уха. Но, вспомнив о гипсе, быстро отпустил ее.
«Выключи это дерьмо!» — закричал Джерри.
Лиззи учуяла в его дыхании запах пива и поняла, что в таком состоянии с ним лучше не связываться.
Он бросил взгляд на большое кресло у окна. В комнате было
сумрачно, и они едва могли разглядеть фигуру Джей, которая сидела, свернувшись на нем, раскачиваясь взад и вперед, потерянная в мире «Эльвиры». Джерри в отчаянье покачал головой. Однако когда он заговорил, его голос немного смягчился. — «Выключи».Он покинул комнату, оставляя ее наедине с Джей. Они всегда так делали. Оставляли ее с Джей. Взрослые были слишком напуганы, чтобы разговаривать с ней, поэтому оставляли ее в покое. Когда требовалось что-то сказать или сделать, они говорили это через Лиззи.
Она поднялась с дивана и подошла к проигрывателю. Он стоял на краю старого стола, включенный на полную громкость, с замедленной скоростью. Джей могла часами, изо дня в день слушать это заунывное нытье. Просто сидеть, раскачиваться и молчать. Все это началось с того злополучного дня в лесу.
Лиззи выключила проигрыватель. Джей прекратила раскачиваться, но даже не повернулась в ее сторону.
— Эй, — сказала Лиззи, приближаясь к ней.
Джей покосилась на нее, но ничего не сказала. Лиззи раздвинула тонкие занавески, впуская в комнату хоть немного света. Если Джей собиралась смотреть в окно, то она тоже может побаловать себя хорошим видом. Дневной свет пролился в комнату и Лиззи ахнула. Откуда-то из дома она услышала крик тети Дэйн.
«Что за черт?» — воскликнул Джерри.
Лиззи поспешила в прихожую. В маленькой ванной горел свет, и ее тетя сидела на полу и истерично плакала, а ее колени касались чего-то темного. Девочка нагнулась и схватила горсть этого.
Приглядевшись, она поняла, что это волосы Джей.
«Почему?» — закричала Дэйн. — «Почему она остригла все свои волосы? Что с ней, Джерри? Что с ней происходит?»
Лиззи вернулась к сестре и села на подлокотник ее кресла. Джей по-прежнему смотрела в окно, правда при этом она одной рукой дергала себя за короткие пряди волос. Она обрезала их почти полностью, оставив только несколько островков здесь и там, не более, чем пару дюймов длиной.
Лиззи взяла ее за руку. Синие глаза Джей казались такими бездонными и пустыми. И Джей где-то потеряла себя в их глубине. Лиззи наклонилась к ней и стала подпевать. Так они и сидели на одном кресле, напевая «Эльвиру» и глядя в окно.
Эрин вернулась в дом через черный ход, маленький Джек следовал за ней попятам. Несколько часов она провела снаружи, глядя в бассейн. Это продолжалось в течение последних нескольких дней. Она думала о своей жизни, о Лиз, и о Патрисии. С той ночи, когда они стали близки, девушки почти не разговаривали. Эрин просто не знала, что сказать; так много различных эмоций охватывали ее, когда она думала об этом, не переставая, все же, винить себя.
Ее сердце принадлежало Лиз, хотела та этого или нет.
Казалось, что Патрисия знает и даже принимает это, поэтому все еще больше запутывалось. Эрин понимала, что ей не удастся избежать этого разговора. Она обняла себя за плечи, сидя в лучах утреннего солнца, поскольку нуждалась хоть в каком-то прикосновении.
Эрин вошла в гостиную, включила телевизор и села на диван, надеясь узнать последние новости об убийствах. Словно по заказу, она услышала: «…теперь к списку убийств на шоссе добавилось шестое тело. Сегодня полиция опубликовала эту информацию на пресс-конференции, на которой было заданно гораздо больше вопросов, чем получено на них ответов».