Слишком красивая, слишком своя

– Не могу же я его обратно отослать… – пожала плечами Рая.

– Можешь, – жестко произнесла Лиля. – Ты все можешь. Пусть отдаст нам билеты и катится на все четыре стороны. Меня от его рязанского выговора коробит!

– Юрик из Верхнеряжска, а не из Рязани.

– Тем более! – зловеще произнесла Лиля. – Если он нам и сегодня глаза будет мозолить, я все Колесову расскажу.

– Что ты ему расскажешь? – побледнела Рая под своей шляпой.

– Чем ты тут занималась!

– Надя! Алечка! – повернулась Рая к подругам, ища у них поддержки.

Надя хотела сказать, что Колесову давно следовало отомстить, но ее опередила Альбина.

– Раечка, мне кажется, этот Юрик тебе действительно не пара, – с мягкой улыбкой произнесла она. – Уж лучше быть одной, чем с таким-то…

– С каким – таким? С каким – таким?.. – надула губы Рая. – Вы противные и злые. А если Колесову все расскажете, то он меня убьет. Он жутко ревнивый!

– Девочки, вы лучше подумайте о Наде. У нее совсем другая проблема – ей никто не нравится. Давайте о Наде думать!

– И о себе! – напомнила Надя.

– Да, и о себе!..

У пристани пыхтел маленький теплоходик, и несколько отдыхающих уже сидели на палубе.

– Ой, мы тут раньше времени оказались! – взглянула Лиля на часы. – Ну и хорошо, пусть Юрик твой, Райка, на следующем плывет!

– Да, не будем терять времени! – согласилась Альбина.

Они вчетвером поднялись на теплоходик – капитан на мостике отдал честь, глядя исключительно на Лилю.

– Отдать швартовы! – закричал он в рупор.

Теплоходик медленно отчалил от берега и заскользил по водной глади вперед.

Подруги сели на верхней палубе в пластиковые легкие кресла. Первое время Рая еще дулась, но потом настроение у нее опять улучшилось.

– Красиво-то как… Ах, как красиво… – лепетала она, придерживая широкие поля у шляпы. – Ой, вон там какие-то развалины – Лилька, это не там ли вы со Стасом целовались?

– Раечка, мы ездили к монастырю, а ты показываешь мне какой-то полуразвалившийся коровник… Лучше сходи за пивом.

– Что-о? Я тебе не служанка, между прочим! И потом, где ты на этой посудине пиво найдешь?

– Внизу салон, там есть мини-бар…

– Сама топай в свой мини-бар!

– Ладно, схожу за пивом, – прекратила спор Надя.

– Ой, глядите – стадо на том берегу пасется, – обрадовалась горожанка Альбина. – Девочки, а вы, наверное, забыли, откуда молоко берется…

– Из пакета, купленного в супермаркете!

Надя прошла мимо других отдыхающих, прилипших к бортам теплоходика, в основном это были семейные пары с детьми, шумно радующимися прогулке, – и спустилась по узкой лестнице. Внизу, в салоне, было полутемно, играла легкая музыка. Официанта не было. Надя села за один из столиков недалеко от стойки – и в этот момент кто-то занял место напротив нее.

– Привет! Скучаешь?

Это был «добрый молодец» ее возраста или чуть старше, с испанскими усиками и узкой бородкой клинышком.

– Нет, не очень, – честно призналась Надя.

На незнакомце была черная майка-борцовка, стильная цветная татуировка на предплечье и серебряное колечко на мизинце – в общем, вполне законченный образ знойного мужчины, насколько Надя в этом разбиралась. Что-то в нем было от Гены Колесова, что пугало и привлекало. Правда, в отличие от пьющего Райкиного супруга «добрый молодец» выглядел гораздо приличнее.

– Сергей, – он протянул руку через стол и пожал Надину руку – жест на первых секундах знакомства, пожалуй, несколько нахальный. – Чего ждешь?

– Вот, пива хотела купить… – Она кивнула в сторону барной стойки и тут же принялась мысленно ругать себя. Никогда не надо никому ничего объяснять, уж хуже этого только оправдываться. Лиля говорила, что оправдываться – самое последнее дело… В тонкой науке общения полов Лиля была чем-то вроде профессора, и примером тому – ее собственная жизнь. Она только брала от жизни и расплачиваться не собиралась…

– Ты одна? – снова спросил этот Сергей, бесцеремонно и деловито разглядывая Надю.

– Нет, – твердо ответила она. «Вот так и надо – коротко и просто, ничего не объясняя…» Она отвернулась в сторону, всем своим видом показывая, что разговор окончен.

– Неправда… – неожиданно рассмеялся он. Смех у него был красивый, с хрипотцой.

– Что значит – неправда?! – не сдержалась Надя. – Я вам говорю, что я не одна – значит, я не одна… Между прочим, меня ждут три подруги – там на верхней палубе!

– Ты одна, – торжественно произнес он, словно комплект из трех подруг не имел никакого веса. Для Сергея важным было то, что рядом с Надей не было мужчины. Впрочем, судя по всему, даже если бы таковой и имелся – помехой для него это бы не явилось…

– А тебе-то что? – рассердилась она, тоже перейдя на «ты».

– Хочешь, я угадаю твое имя?

– Оно у меня очень сложное, – неожиданно заявила Надя. – Ни за что не догадаешься… Иностранное. У меня бабушка была испанской коммунисткой! В честь ее назвали.

Про коммунистку она наврала – чтобы запутать нахального мачо.

– Долорес, что ли? – усмехнулся тот. – Или Мерседес?.. Инезилья? Нет, не то. У тебя простое имя, наше.

– Да, Агафья Тихоновна я… – буркнула Надя.

– Что, ты обиделась? – удивился нахальный Сергей. – Простое – не значит простонародное. Хотя, по здравом размышлении, в наше время дама с таким именем непременно должна быть феминисткой, курить сигареты в мундштуке и работать главным редактором какого-нибудь продвинутого журнала.

Надя представила современную Агафью Тихоновну и засмеялась. Он был забавный, этот мачо. Пожалуй, еще минуту можно было посидеть рядом с ним.

– У тебя кожа слишком нежная – вон нос немного обгорел… – пристально разглядывал ее Сергей. – Может быть, ты Мария? Нет, нет… Волосы у тебя каштановые, с рыжинкой, где шея – колечками слегка вьются… Ольга? Нет. Глаза у тебя с искорками – ты Елена… Брови домиком – Вера, Людмила?

Надя засмеялась и отрицательно трясла головой.

– По внешности невозможно определить имя! – воскликнула она наконец.