Слишком много блондинок

— Аня, — заныла я, — а ты надо мной не издеваешься?

— Черт! — Аня сделала свирепое лицо. — Учти, ты еще не звезда, поэтому цацкаться с тобой я не собираюсь. Пошли.

Она отвела меня в редакцию — там вскрывали шампанское и бурно радовались. Андрей отдавал Теме и Оксане последние распоряжения:

— Короче, ничего больше не снимаем, делаем пилот. Ты все так шустро смонтируй и вырежи в конце про этих… — он покосился на мрачную Алису, — безмозглых…

Тут он заметил меня и бросился с похвалами. Мне казалось, что Андрея дублируют — словно его губы открываются и говорят одно, а слышу я почему-то другое.

— …у тебя независимый подход… молодца… Это идеально, то, чего я хотел! Резкая и откровенная девочка из соседнего подъезда… Через неделю нам вынесут приговор.

Наконец, со мной расправились, все пригубили вина, а я подошла к Алисе — извинилась за грубость. Она выдала что-то вроде «ну-ну, ага», и я поняла, что приобрела верного недоброжелателя. Остальные веселились и напивались, а мне хотелось побыстрее на воздух и в койку — я только сейчас поняла, что перенервничала, вспотела и устала.

Глава 18

Неделю меня швыряло от бурной эйфории: «Я — гений! Я лучше всех! я переверну телевидение вверх дном!» — к уничижительной депрессии.

Я валялась перед телеком, смотрела все телешоу подряд и предавалась самобичеванию. Еще вчера я думала о грядущей карьере легко и независимо, а сегодня сжималась и напрягалась: что я скажу зрителям? И неужели все будут обсуждать мою задницу, прическу, цвет лица… точь-в-точь как я в этот самый момент, наблюдая за блондинкой с каре, которая мечется в телевизоре и задает аудитории дебильные вопросы… будут, блин, они все думать, что для программы нашли самую тупую бабу — меня? И еще во всяких «мегаполисах» появятся статейки «Я ПРОДАЛА ДУШУ И ТЕЛО РАДИ КАРЬЕРЫ! — откровения ведущей популярного ток-шоу о том, как она попала на престижную работу».

За неделю я от нервов скинула три кэгэ — новые вещи на мне уже не трещали, а сидели эдак хиппово — чуть побрякивая на талии и подвисая сзади. Мне это понравилось, но как только я приготовилась еще неделю пострадать и похудеть — позвонил Андрей. Сухо и деловито он приказал мне явиться завтра в Останкино к одиннадцати, не опаздывать, не устраивать истерик, никого не обзывать, а также излучать приветливость и сексуальность.

Я даже не подозревала, что все его требования нарушу в первый же рабочий день.

— Я не могу нормально выйти из дома! Поклонники целую ночь караулят. Расписали весь подъезд — «ты наш кумир»… Меня соседи чуть не убили, пришлось за свой счет все закрашивать…

Мы — я, Тема и Оксана — жевали блинчики и слушали, какая Алиса популярная, как ее все обожают, как она получает по две тонны писем каждый день, и она не знает, где журналисты берут ее телефон, Интернет забит ее фотографиями, ее то и дело приглашают на вручение премий «Алиса — гений всего»…

— Я сказала этим чучелам из «Космо», что по два интервью в день не даю ни при каких условиях… — бубнила Алиса, не обращая внимания на наши унылые лица.

К одиннадцати приезжать не имело смысла — съемки начинались в три. Пришлось тащиться в бар, давиться сладостями (самая дешевая еда в баре), пятым стаканом чая и Алисой. Сегодня она была в короткой белой прозрачной рубашке, штанах под крокодила и красных босоножках на ходулях.

— Мне Мик Джагер сказал, что я самая очаровательная журналистка, которая когда-либо брала у него…

«В рот», — хотела перебить ее я, но Алиса атаковала первая.

— …интервью. Слушай, — она окинула меня таким учительским взглядом, которым преподавательницы смотрят на безнадежных двоечников: «Тебе уже ничем не поможешь, но тройку ставлю — ради твоей мамы». — Тебе надо сменить прическу.

Я уставилась на нее, пытаясь одновременно изобразить удивление, пренебрежение и чего-ты-лезешь-на-ххх… — не-в-свое-дело. Алиса не сдавалась:

— У тебя, понимаешь, лицо не очень выразительное. — Заметив, что взгляд у меня становится как у горгоны, «поправилась»: — Для телеведущей. На экране — это не как в жизни. Тебе надо сделать прическу поярче, поавангарднее, а то ты затеряешься…

«Восторг! — думала я. — Не успела показаться на работе, как мне уже под видом «добрых профессиональных советов» заявляют, что я — невыразительная. Что будет дальше?»

Дальше было хуже.

— И знаешь, — разогналась Алиса. — У меня есть отличный специалист: сгоняет за сеанс до пяти кило…

— Это связано с сексом? — спросила я, без всякого аппетита откусывая остывший блин с творогом.

— Хи-хи-хи. — Она сделала вид, что ей смешно. — Он массажист.

— А зачем Вере сгонять жир? — попытался защитить меня Тема. — Она стройная.

Алиса на него даже не оглянулась.

— На экране ты будешь полнее, поэтому каждая складка станет еще заметнее…

То есть типа и так заметно, а в телевизоре еще заметнее будет — вот что она имела в виду. Но ссориться не хотелось, поэтому, сдержав негодование, я сказала, что надену корсет и бронешорты.

— А грудь? — Алиса совсем распоясалась.

— Что грудь? — я отложила блинчик и уперлась в нее глазами.

— Ну… — она еще имела наглость делать вид, будто ей неловко об этом говорить. — Грудь надо повыше… Ты, наверное, давно спортом не занималась.

Я чуть не подавилась. Боже мой, откуда все это? Это же так явно и неприкрыто, что проще было так и сказать: «Ты, блин, корова с обвисшим выменем!» Неужели она не понимает нелепость этих шпилек и что она не меня дурой выставляет, а себя? Какие-то интриги села Убогова, смешно ведь!

Только я собралась все это произнести вслух, показались молодые люди, один моднее другого, с ошеломительными — яркими и авангардными — прическами, рассекали по кафе, бросая кругом надменные взоры. Алиса им замахала, и они присоседились к нашей компании. Оказалась, это бывшие коллеги Алисы с музыкального канала.

Беседа продолжалась в таком духе:

— А Сорокина? Да она уже на части разваливается, ей бы на базаре колготками торговать! Мешки под глазами, вкуса нет и, вообще, знаете что?

— Что?! Что?.. то?.. о? — восклицают все они хором.

— Такой прикол! Она, когда на НТВ работала, ходила по Останкино в тапках. И когда камера в конце новостей отъезжала, вся страна эти тапки видела, а ей еле-еле доказали, что надо хоть во время передачи туфли надевать.

— Ужас! Кошмар! Позор! — заголосили они.

— А я вчера была на дне рождении Лагутенко… — встряла девушка, которая уже пять минут старалась хоть кого-нибудь перебить, встревая со своими «а я…». Ее никто не слушал, но после леденящей кровь истории про Сорокину все как онемели — шок… — Он был пьяный в жопу, вообще лыка не вязал — просто ужас…