Слишком молоды для смерти

— Нет, только… Клайв перестал встречаться со мной.

— Ваш отец отпугивал и других ваших поклонников, Хелина?

Она смотрела на него с беспокойством, но совершенно открыто.

— Да.

— Много?

— Троих. Троих или четверых. Может быть, пять.

— Включая Тони Уайнрайта?

— Отпугнул бы и его, если б знал. Но я знакома с Тони не очень долго. Тони… Тони собирался жениться на мне.

Несомненно, ее отцу известно больше, чем она думает, отметил Роджер. Рассматривая девушку, он видел ее, как ему казалось, в истинном свете. Она была из тех, кого мужчины, подобные Уайнрайту, назвали бы легкой добычей; из таких девушек, если обстоятельства складываются скверно, выходят проститутки. Даже сейчас в ее глазах светился какой-то соблазнительный, «постельный» взгляд. Она принадлежала, бесспорно, к тому типу девушек, которых он не позволил бы сыновьям привести в дом.

Ее отец тоже, конечно, это понимал.

— Хелина, как вы думаете, ваш отец способен был организовать такое нападение, какое было совершено на вас?

Она не ответила.

— Думаете, нет? — настойчиво повторил он.

— В определенном настроении он способен на все! — с неожиданной горячностью ответила она. — Так было всегда. Он звереет, если узнает, что у меня дружеские отношения с мужчиной. Вот почему он перестал ходить в церковь, вести благотворительную работу. Все любят маму, и никто не любит его. А он не может этого выносить, поэтому никуда не ходит и ее заставляет сидеть дома. Он ужасный человек!

— Он прибегал к физическому насилию в отношении вас?

— Часто! Однажды он… — она сдержала дыхание.

— Продолжайте, пожалуйста, Хелина.

— Однажды… однажды он пригрозил, что изуродует меня; он сказал, что я слишком красива, что единственный способ сделать женщину честной и порядочной — это лишить ее привлекательности. О, мне противно говорить такие вещи о своем отце, но это правда, это действительно так. Он пообещал, что убьет любого мужчину, который посмеет прикоснуться ко мне или к маме, и он не шутит. Он просто религиозный фанатик, совершенно помешался на почве секса! А теперь… теперь смотрите что вышло! Кто же захочет ко мне подойти, когда поймет, что отец может сделать!

— Значит, вы боитесь, что это он совершил нападение на вас с Тони?

— Да, да! У него и брат такой же!

— Брат?

— Сводный, только по матери в общем-то, Дилфилд. Дик Дилфилд. Они оба чокнутые и способны на все. Папа… папа пугает людей, а дядя Дик старается отвратить их от женщин в этой ужасной клинике. Правда, они оба ненормальные, просто сумасшедшие!

Глава восемнадцатая НОЧЬ ОБМАНА

— Она лжет, — решительно заявил Элберт Янг.

— Она сильно напугана, мистер Янг.

— Она напугана из-за своей порочности.

— Ваша жена покушалась на самоубийство, сэр.

— Моя жена и моя дочь не могут противостоять плотским соблазнам. Моя жена… — Янг засомневался, потом лицо его моментально смягчилось, и он добавил менее сурово: — Она не может обуздать свою плоть.

Он чуть не сказал: «Моя жена — проститутка». Лицо его выражало страдание, в глазах таилась мука. Он стоял в дверях своего склада. Позади видны были мотки веревки, цепи, якоря, сети, канистры с маслом, банки консервов, оборудование для камбуза — все, что может храниться у торговца лодками. Тяжелый воздух тотчас напомнил Роджеру завод фирмы «Уэбб, Сан и Кинг». В магазине Янга продавались средства для борьбы с сорняками и насекомыми, садовые инструменты, все для любителя-садовода; а на полке неподалеку от Роджера лежали два распылителя «Амо».

— Мистер Янг, — сказал Роджер, — известно, что из ваших уст раздавались угрозы в адрес некоторых людей.

— Я грозил им гневом божьим.

— Вы угрожали изуродовать свою дочь.

— Я уже сказал вам… это ложь.

— Зачем ей клеветать на вас?

— Затем, что я не давал ей срывать плоды удовольствия со своего порока.

Роджер прошел внутрь, и первое, что бросилось ему в глаза, это бутыль в соломенной плетеной упаковке с этикеткой на ней: «Концентрированная серная кислота. Для промышленных целей. Изготовлена фирмой «Уэбб, Сан, и Кинг».

— А как вы относитесь к тем нападениям, которые совершаются сейчас на молодых влюбленных, мистер Янг? Вам они тоже представляются гневом божьим?

— Пути Господни неисповедимы, — медленно вымолвил Янг.

— И вам кажется, это один из его путей?

— Я не могу знать ответа на этот вопрос. Я могу лишь молиться за то, чтобы Бог не оставил праведников и наказал грешных.

— Вот так, серной кислотой?

— Разве это хуже чумы, которая поразит отступников?

— И поражает невинных тоже, — резко возразил Роджер.

Янг почти шипел, выплевывая слова:

— Среди этих людей нет невинных! Все они отмечены пороком, испорчены, как жители Содома и Гоморры!

Роджер долго смотрел на него без всякого выражения. Ровным голосом он спросил:

— Для чего вы используете серную кислоту, мистер Янг?

— Очищать ржавчину с металла, — сурово ответил Янг, — снимать наросты с корпуса, которые невозможно убрать другим способом. Она входит в состав очищающих и выжигающих средств. Разве вы не знаете этого? — глаза Янга блестели гневом, который он не мог контролировать. — Но я не изливаю ее на грешников, не считаю себя проводником божьего гнева. Я приобрел эту бутыль серной кислоты для легальных целей, ее привез мне один человек — Дэвидсон, который прекрасно воспользовался плотской слабостью моей дочери.

— И вы убили его, мистер Янг?

Янг взглянул на него ошеломленно:

— Убил? Этот человек мертв?!

— Он исчез, полагают, что убит.

— Если он мертв, на то божья воля, — непримиримо проговорил Янг. — Мне ничего не известно о его Смерти; но я знаю, что ничего хорошего не было и в его жизни. Уж к такой это человек.

— Когда вы в последний раз были на заводе «Уэбб, Сан и Кинг»? — спросил Роджер.

— Я был там лишь однажды. Дэвидсон после этого сбежал.

— Так вы припугнули его, мистер Янг?

— Вам, мистер Уэст, — с внезапным и неожиданным чувством собственного достоинства произнес Янг, — меня припугнуть не удастся!

— Наблюдайте за ним, куда бы он ни пошел, — предупредил Роджер местную полицию. — Не беспокойтесь, что он может обнаружить слежку; главное, чтобы мы знали каждый его шаг и, если возможно, любой телефонный разговор.

— Мистер Уэст, — говорил прежний приятель Янга, Джозефс — крупный, почти лысый человек с внешностью священника, — я не могу вам помочь. Уже более года, как Янг перестал посещать церковь и выполнять столь нужную работу. Я редко видел его, разве что случайно.

— Почему он прекратил свою деятельность в церкви? Вы знаете?

— Подумывали о том, чтобы разрешить танцы на собраниях общины. Его жена и дочь были за. А он яростно выступил против. Он всегда был человеком сильных чувств, мистер Уэст.

— А сейчас он имеет хоть какое-то отношение к благотворительной работе церкви или к молодежным клубам?

— Нет, сэр, никакого. Ничего подобного, — ответил Джозефе, и тон, которым был произнесен конец этой фразы, еще больше подчеркивал непреклонность Янга, предубежденность и ограниченность его ума.