Слишком молоды для смерти

— Опрос разослали только два дня назад, — напомнил ему Роджер.

Через несколько минут он вышел из Каннон-Роу, недовольный собой, Кингом, ситуацией; и, шагая к Скотленд-Ярду, вдыхая чудесный ночной воздух, он попытался посмеяться над собой. Две патрульные машины, взвыв, помчались из гаража по какому-то срочному вызову, может, совершено еще одно нападение на влюбленных. Подходя к кабинету, Уэст в очередной раз обдумывал содержание того документа, который Кинг доставал из кармана. Спиной к двери стояли два человека и читали экземпляр того же самого опросного листа, прикрепленного кнопками к доске объявлений на стене.

Оба обернулись, когда он вошел.

Старший инспектор Мориарти из Уимблдонского отделения полиции был невысоким, плотно сбитым, хорошо одетым и красивым человеком с темными, причесанными на косой пробор волосами. Его подбородок и щеки отливали синевой из-за успевшей отрасти за день щетины. С первого же взгляда можно было определить в нем ирландца или американца, легкий след провинциального ирландского акцента чувствовался в приятном голосе, ирландская порода угадывалась в голубых, глубоко посаженных глазах.

— Добрый вечер, сэр.

— Здравствуйте, — сказал Роджер, пожимая руки.

Эбботсон из Челси был шире, выше, тяжелее, с бледным лицом и двойным подбородком. В нем безошибочно читалось ланкаширское происхождение.

— Рады видеть вас, мистер Уэст.

— И я тоже, — ответил Роджер. — Садитесь, — он прошел за свой стол, они подвинули стулья.

Самому Роджеру Уэсту было лет сорок пять, в светлых волосах уже пробивалась седина. Внешне он был достаточно привлекателен, чтобы оправдывать когда-то заработанное прозвище «Красавчик», которое за эти годы накрепко прилипло к нему. Он все еще оставался самым молодым начальником отдела в Скотленд-Ярде. Высокое положение и невероятно быстрое продвижение по служебной лестнице дали ему чувство стабильности, уверенности в себе, которые сразу в нем угадывались. Восседая за столом, он походил на председателя собрания какой-нибудь государственной комиссии.

— Мне хотелось бы знать, совершены эти нападения на молодые пары по единому образцу или нет. А также связаны ли между собой разные виды юношеской и подростковой преступности. Единственная возможность ответить на эти вопросы, насколько я могу судить, — это получить мнение низовых подразделений, то есть из первых рук. Потом попытаться проанализировать эти мнения или заключения. Хотя, как говорится в моем служебном письме, я не думаю, что это поможет нам враз раскрыть совершенные преступления. Мы должны действовать по-новому.

Мориарти слушал очень внимательно. Эбботсон поджимал свои толстые губы и кивал головой,

— Поэтому нам очень важны все мельчайшие детали ночных нападений, — продолжал Роджер. — Когда мы получим их, мы сможем сравнить один случай с другим поэтапно. Я просил все отделения передать такие дела в одни руки — вы это знаете.

— Сказать, что я думаю? — предложил Эбботсон.

— Буду рад услышать.

— Среди молодежи всегда были испорченные люди, и сегодня они не стали намного хуже, чем в годы моей юности. Не стоит поднимать вокруг того, что они делают, слишком много шума, это вызовет у них ложное ощущение собственной значимости. И, если хотите знать мое мнение, парочки на моем участке сами нарываются на неприятности. Боже мой, до чего докатились эти длинноволосые идиоты в Челси!

Роджер подумал: «Он не хочет, чтоб его тревожили».

— Возьмите этого парня с моего участка, — говорил Эбботсон. — Когда мои ребята прибыли туда, он уже смылся. Его подружку могли уже десять раз изнасиловать, а ему хоть бы хны. И вы ничего не сделаете с таким слюнтяем, разве что вмажете ему хорошенько, если представится возможность. Чем он лучше напавших?

— И как же эта парочка нарывалась на неприятность? — спросил Роджер.

— Да как, лобызались, если так можно сказать, прямо на улице.

— Когда девушку нашли, — сказал Роджер, — она была практически голой и в истерике, так ведь? Ее одежда была облита, как мы предполагаем, серной кислотой, ткань просто расползалась на куски.

— Да. Счастье, что не попало ей в лицо, — подтвердил Эбботсон.

— Счастье, что у ее парня хватило присутствия духа и сообразительности сорвать с нее одежду, иначе у нее были бы очень серьезные ожоги тела, — резко проговорил Роджер.

— Как бы то ни было, после этого самоотверженного поступка он ее бросил и ушел, — холодно возразил Эбботсон. — По-моему, если учесть, что никто серьезно не пострадал, чуток грубости не помешает, будут себя на улице вести поприличнее, — и торопливо добавил: — Предупреждаю, я это говорю не в качестве доклада, не для записи.

— Я так и понял, — буркнул Роджер. Он не мог вспомнить, чтобы когда-то испытывал такое же враждебное чувство к младшему по званию.

— Я, конечно, постараюсь поймать паршивцев, если сумею… — начал Эбботсон.

— А если нет, то местным девушкам, видимо, придется быть скромнее и осмотрительнее, да?

— Клянусь, придется! Эта-то девица сейчас спит, ей сделали успокаивающий укол. Я оставил там в комнате женщину-полицейского. Она возьмет показания, когда та проснется.

— Отданы ли в вашем отделении какие-то особые распоряжения в связи с ситуацией в целом? — спросил Роджер.

— А-а, вы и минуты не потеряете! — воскликнул Эбботсон. — Обо всех преступлениях, совершенных молодыми или против молодых, следует немедленно докладывать в отделение, а отделения должны сразу сообщать вам. И у каждого должна быть одна из ваших отчетных форм, мистер Уэст.

— Хорошо, спасибо, — сказал Роджер. Он чувствовал себя усталым и подавленным. Эбботсон явно думал, что вокруг этих событий поднято слишком много шума. Эбботсон тоже выглядел уставшим и постаревшим; и он не мог прыгнуть выше себя.

— Пришлите мне завтра письменный доклад, — Уэст поднялся, вслед за ним встал Эбботсон и направился к двери. — Спокойной ночи, — дверь отворилась и затворилась, несколько минут было слышно, как стучат по коридору тяжелые шаги полицейского, потом они затихли.

Роджер повернулся к Мориарти.

— А вашему парню, как я понимаю, удрать не удалось?

— У моего ожоги третьей степени от кислоты на спине, ногах, руках, на затылке, — ответил Мориарти. — А у девушки обожжен лоб и немного щека. Если бы он не закрыл ее своим телом и не окунул сразу же в пруд Лег-о-Маттон, было бы гораздо хуже. Я могу представить, что кто-то подглядывает, фотографирует, чтоб потом шантажировать, или просто забавляется ради пикантных снимков, но когда дело доходит до кислоты — это придумывается специально, целенаправленно. — Мориарти помолчал, будто раздумывая, не слишком ли много он сказал, но все же продолжил: — Таково мое мнение, сэр.

Глава третья МОТИВЫ

Мориарти сидел прямо, напряженно, явно готовясь к возражению, даже порицанию. Его глаза скрывались в такой глубокой тени, что, казалось, окружены приклеенными, искусственными ресницами. Внутреннее напряжение выдавали сцепленные руки, одна поставлена на деревянный подлокотник кресла, другая упирается в колено.

— Предположение, что это сделано специально, мало что нам дает, — спокойно сказал Роджер. — Какова цель — вот что нужно знать.