Слияние душ

– Не могу я такого обещать…

– Но, если тебе захочется тепла… Понял меня?

– Понял, Нин…

– Будь сильным… осторожным.

Это были её последние слова. Потом она закашлялась, начала ловить воздух… И всё. Я зарылся в одеяло и задержал крик… Чтобы Альберт не услышал».

* * *

Вскоре состоялись похороны… Я не скрывал от всех слёз. Состояние моё было из критических, что-то похожее на состояние Нины после смерти её мамы. Следить за собой не хотелось. Иногда возвращался в реальность из каких-то простраций. Потом опять пытался забыться. Передо мной постоянно всплывали глаза Нины. Постоянно слышались все её последние слова…

В квартире без неё было ужасно… А самое невыносимое – смотреть на её вещи, на мои подарки ей, её - мне. На всё, что связывало нас, когда она была со мной…

Меня многие поддерживали. Все тоже страдали, но глубоко прятали скорбь, чтобы я быстрее вырвался из такого состояния.

Альберт всё время был у моей мамы, потому что я ещё не мог придти в себя и следить за ним.

Потом… В один из повторяющихся вечеров ко мне пришла Аня. Я не был этому удивлён, потому что она была на похоронах. Сначала она была такой же неприветливой, но, когда увидела в гробу свою молодую сестру, искренне разрыдалась. Она стояла и дрожащими пальцами впивалась в оборку гроба. Умоляющими глазами пыталась просить прощения у Нины за всё содеянное. Как жаль, что всё это произошло в тот момент, когда Нины не было с нами. Но, я думаю, она всё видела. Она присутствовала над всеми нами…

Аня спросила, как я. Внимательно посмотрела на меня. Она так изменилась… В глазах было больше света и добра. Присев рядом со мной, она взяла меня за руку и начала смотреть в одну точку. Передо мной пронеслись лучшие минуты нашей жизни с Ниной. А перед Аней, наверно, проносились воспоминания об их детстве, о том, как Нина воспитывала её, как они вместе играли… У нас потекли слёзы.

Потом Аня внезапно надавила мне сильно на руку и сказала:

– Ты думаешь, что я её не любила. Да?

– Я ничего не могу понять. Может, и любила. Но совсем не так, как любишь сейчас…

– Это точно. Сейчас я люблю её так сильно, что корю себя за то, что не любила её так всегда. Жалко, что всё так… Что я такая…

– Жалко… Нина тебя любила. И мучилась оттого, что ты совершенно не хотела её понимать.

– Я знаю… Это так, потому что я ей всегда завидовала. С детства. Я видела в ней только хорошее: характер, поведение, отношение ко всему были такими, что я хотела походить на неё. Многие взрослые восторгались ею. Но у меня не получалось быть такой… Я психовала, пряталась за равнодушием… Сама себе была противна. Но катилась дальше, не сопротивляясь. Выбрала путь, где не только я страдала, а страдали абсолютно все…

– Но Нина смогла бы тебе помочь. Тебе просто нужно было попросить помощь, а не пытаться казаться всемогущей одиночкой.

– Да… Но я была так упряма. Я себя не оправдываю. Просто хотела хоть кому-то рассказать всё. И теперь мне больше некому это рассказать. Сама виновата…

– Все мы в чём-то виновны. И я тоже…

– В чём твоя вина?

– Нину не уберёг…

– Но разве эти годы вы не жили душа в душу? Я всегда знала, что ты её ангел-хранитель, а она – твой. Я не могла представить вас отдельно друг от друга. Я чувствую, что ты заботился о ней в человеческих возможностях.

– Всё так. Но последнее время я за ней не уследил…

– Не наговаривай на себя. Наверно, так было суждено.

– Ты фатальна.

– Возможно… Но сейчас это совершенно не важно.

– Да…

Немного помолчав, Аня встала и сказала:

– Хорошо, что нам от Нины остался Альберт. Он так похож на неё. Главное, что он с тобой. И нуждается в тебе. Не оставайся наедине со своим горем. Лучше поезжай к нему. Представляешь, что с ним происходит. Ни мамы, ни папы рядом…

Сейчас голос Ани так походил на голос Нины, что я аж вздрогнул… Словно Нина через неё пыталась донести до меня истину.

– Нина сказала бы точно так.

– Тогда собирайся. Поедем к нему вместе. Хочу искренне исправить хотя бы эту ошибку. Хочу подружиться с ним. Поехали?

– Поехали.

Вскоре мы были у моей мамы и играли с Альбертом. Нам с Аней стало немного легче. Теперь я понял, что больше не хочу замыкаться в себе. Теперь я всегда буду с ним!»

* * *

«15.06.2007г.

Разглядываю фотографии, которых мы втроём. Мы везде улыбаемся, радуемся жизни. Даже на фотографиях видно, какие тёплые отношения между нами.

Почему так?.. Почему я нашёл человека, который во всём нравится мне, которого я безумно люблю, которого никогда больше не найду на этой планете… Это несправедливо! Неужели Судьба знает, как лучше… Неужели ей не нравится, что кто-то хочет быть счастлив долго, а не понемногу…

Я закрываю глаза и представляю Нину: ореховые глаза, нежные губы, мягкие волосы, к которым всегда тянулись руки… После этого мне становится плохо. Хоть по стенам лезть начинай… За минуты воспоминаний приходится платить… По ночам обнимаю подушку, словно обнимаю её… Плачу и проклинаю разлуку. Хочу выть на Луну, рассказывая о своём одиночестве, о наших с ней разговорах допоздна… Их нет.

Чтобы заснуть, я читаю вслух стихи с комом в горле, написанные поэтом Рильке, влюбленным в Луизу Саломе:

Нет без тебя мне жизни на земле.

Утрачу слух – я всё равно услышу.

Очей лишусь – ещё ясней увижу.

Без ног я догоню тебя во мгле.

Отрежь язык – я поклянусь губами.

Сломай мне руки – сердцем обниму.

Разбей мне сердце – мозг мой будет биться

Навстречу милосердью твоему».

24 глава.

Это была последняя запись, сделанная Костей в дневнике. Буквы размытые, расплывчатые. Он писал слезами.

Отложив дневник в сторону, я дала волю давно накопившимся слезам. Конечно, ничего необычного, но меня поразила их чистая любовь. И поразила смерть Нины, исповедь Анны и перелом в её характере. Всё глубоко проникло в душу.

Звонок домофона вывел меня из царства печали. Это был Костя. Я поздоровалась с ним, как обычно. Но Костя удивленно смотрел на моё заплаканное лицо.

– Из-за чего ты плакала, Оля?

– Из-за того, что хорошие люди, в которых мы так нуждаемся, быстро уходят из своей и нашей жизни, словно были чудесной, яркой вспышкой. Их забирают от несовершенных людей, которые сеют дальше беды…

– Так… Всё из-за дневника.

– Настоящий роман… У тебя хорошо получилось, - проговорила я обидные слова, хотя не хотела этого сначала. Но мне почему-то вспомнилось, как в некоторых описаниях Кости мне показалась неискренность, потому что было слишком красиво написано.