СЛОМ
Шрифт:
– Но почему, черт возьми? Почему? Ты не хочешь вернуть Андрея?
– Не говори глупостей. Хочу. Но не так.
– А как, черт возьми?
– Я пока не знаю.
– Ну, так я знаю. И ты будешь делать, как я скажу.
– Не буду,- отрезал Олег.- И тебе не дам.
Репьев зарычал от бешенства и дал кулаком в стеклянную перегородку. По коридору эхом пронесся глухой гул.
– Не понимаю. Не могу понять. Я делаю то, чему ты, ты меня учил. Я выполняю задачу. А ты… Ты мне не помогаешь. Не понимаю.
– В этом и проблема.
Иван
– Да, наверное, мы изменились,- сказал он.- Да… К черту. Мы изменились. До такой степени, что не можем, наверное, работать вместе. Я с твоей точки зрения – аморальный тип и сукин сын. Да, черт возьми, я сукин сын. Но я тот сукин сын, который выполнит свой долг. И в этом наши цели совпадают. Или я не прав?
– Цели совпадают, но не совпадают методы.
Иван сел на пол, устало привалившись спиной к стене.
– Методы, методы… Важна цель. И если цель важна, не думай о цене. Даже если цена – твоя жизнь. Это твои слова, командир.
Олег неторопливо подошел и присел рядом.
– Это говорил мой отец. И он заплатил свою цену,- Олег помолчал секунду.- Он говорил, что у солдата спецназа девять жизней, как у кошки. Он истратил их все, без остатка. Но растратил только свои, а не чужие. И нам с тобой тоже приходилось платить этой монетой. Теперь кредит закрыт. Осталась последняя. И ужасно не хочется потратить ее бездарно. Или разменять по мелочам.
– Что же ты предлагаешь?
– Делай то, что должен, и будь то, что будет.
Иван невесело усмехнулся:
– А что будет? Мы оба знаем. Фаера запрут лет на двадцать пять. А вот Андрей…
– А хотел бы он вернуться – вот так? Отобрав чужое тело?
Репьев помолчал.
– Да ну тебя к черту. Нагнал тоску. Ты это серьезно – про последнюю жизнь?
Олег встал и рассмеялся:
– Не бери в голову.
***
Лев Соломонович проверил крепление ремней шлема, приготовил маску и потянулся к вентилю.
– Подождите!- приказал Иван.- Я должен его спросить. Все-таки, должен. Слышишь, Фаер? Максим?
– Что ты еще от меня хочешь, капитан?- устало спросил Огнев.
Иван положил руку на серое плечо.
– Ты знаешь, что тебя ждет?
– Мне все равно. Только верни меня назад.
– Послушай, Максим. Послушай. Ты можешь спасти чужую жизнь. Спасти хорошего человека, дать ему второй шанс. Понимаешь?
– Что вы все от меня хотите? Я устал. Я хочу в свое тело. Верните мне мое тело. Вы обещали. Вы. Мне. Обещали.
– Огнев! Послушай, Огнев! Ты…
Ганимед повернул голову, закрытую шлемом, на звук:
– Капитан… Ваня, не надо.
– Дайте ему наркоз!- приказал Репьев.
– Ваня, перестань.
Репьев закрыл глаза руками.
– Я так не могу. Не могу!
–
Выйди,- попросил Олег.– В самом деле,- согласился Лев Соломонович.- Вы, голубчик, в стресс его вгоните. Тогда придется все отложить.
Олег открыл дверь.
– У нас еще одно дело назначено на сегодня. Займись подготовкой.
– Хорошо. Но пусть он скажет, где папка. Если что-то случится…
– Иван!
Репьев хотел в сердцах грохнуть дверью, но пневматический тормоз не дал сделать и этого. Быстрым шагом он прошел по коридору, пришлепнул на сенсор ладонь и вошел так быстро, что Игорь не успел даже подумать отключиться. Иван бросил быстрый взгляд на монитор, где Акишинская лаборатория была видна, как на ладони, и буркнул:
– Наблюдаешь? Вот семейка!..
Он бросил на стол полотенце, вытащил из-за пазухи пистолет и с грохотом положил сверху. Сел, отвернулся и принялся разбирать и чистить без того чистое оружие.
– Иван Василич!- позвал Игорь.- Если хотите, можно посмотреть.
– Не хочу,- огрызнулся Репьев.- Ничего не хочу. Только покончить хочу с этим гадом.
***
Автобус трясло и подбрасывало на плохо чищеной дороге.
– Полегче, Шумахер!- поругивался Ермаков.- Нам работать еще!
– Изжогин твой прокуратурный шибко злился,- рассказывал Олег.- Требовал Фаера, чтобы поместить его в тюремную больницу, пока моторные функции не восстановятся. Но Соломоныч все же забрал его в свой стационар. Зато Изжогин заполучил Ганимеда в качестве вещественного доказательства. Пусть поохраняет его за нас немножко.
– И зачем ты мне все это рассказываешь?- холодно спросил Иван.
– Тебе все равно?
– Мне не все равно. Мне плевать.
– Расплевался…
– Меня это не волнует. Касалось бы Андрея – волновало бы. А это…
– Он сам так решил. Понимаешь? Сам. Ты уже видел, что такое человек в теле киборга. Ты хотел того же для Андрея?
– Ничего я не хотел,- буркнул Иван.- Повернись, сзади проверю.
Штольц с удивлением рассматривал новую экипировку.
– Я такого никогда не видел.
– Такого еще ни один простой смертный не видел,- сказал Репьев, подтягивая регулировочные ремни кристаллической брони.- Это даже не сегодняшний день, а завтрашний. Под кевларом – особый гель-полимер. При попадании пули волокна мгновенно кристаллизуются от точки удара во все стороны и гасят кинетический удар всей площадью брони. Держит двенадцатимиллиметровую бронебойную пулю почти в упор. Но ощущение при этом такое, будто тебя цунами накрыла. Так что проверять не советую.
– По-моему, ты чересчур перестраховался,- заметил Олег.- Мы не огневую точку террористов собираемся брать. К чему все это?
– Сам виноват. Все твои россказни про последнюю жизнь.
– Струхнул, значит?
– Я, может, и не за тебя беспокоюсь вовсе. А за свою совесть. Вдруг тоже воспалится. Мучить будет. Меня и всех вокруг.
– Вот как?
Репьев хлопнул его по спине.
– Порядок. Теперь я спокоен. Если не попадешь в эпицентр ядерного взрыва – жить будешь. Йозеф, что у тебя?