Сломанная кукла
Шрифт:
– Ты обязан мне подчиняться!
– цедит, зверея.
– Не надо так нервничать. Ну не могут курсанты перейти в режим исполнения ваших приказов. Только по приказу высших военных органов при ЧП федерального масштаба, - невинно хлопает глазами Йода.
– Или их непосредственного начальства.
– Ты чо, вояка, охуел?
– сжимает зубы Мансуров так, что желваки ходят под кожей.
– Но...
– все также миролюбиво продолжает Йода.
– Мы готовы оказать вашей организации любую добровольную посильную помощь, которая не противоречит программе и протоколам движения группы.
– На территории ЧП, здесь работает МЧС. Потерялся человек. Вы обязаны оказывать любое содействие.
– Покажите документы с МЧС, ориентировки. И мы обсудим поисковые возможности группы.
– Я же тебя через твое руководство достану, убогий! Вы же все протоколы нарушили, подхватив на военную технику левак.
– Обоснуйте, товарищ майор.
Пока они спорят, угрожают, выкручиваются, я, присев на груду рюкзаков, запихиваю в свой рюкзак вещи Жени.
Стаскиваю у Танго балаклаву из кармана рюкзака. Сейчас твои псы тут чокнутся. Нательное - это сильно ярче для собак по запаху, чем след в снегу.
Я работал с поисковыми собаками в команде и очень точно знаю, чего делать нельзя, чтобы не сбить их.
В нашем случае - нужно.
Йода и Майор продолжают спорить.
– Под трибунал пойдете, "педагоги"! Вот смотри, ваша стоянка, - показывает на телефоне.
– Вы выходите на связь. В этот момент оживает маячок. Точно там же. Значит, она была среди вас! И маяк ее прекратил подачу сигнала вместе со взлетом вашей "коровы". Потом, пропал ваш сигнал и пропал ее сигнал. Ты мне ещё что-то втирать будешь? Где курсанты ваши?! Личный досмотр всего состава!
– требует он.
– Курсанты выполняют задание по ориентированию. Вернутся в течение получаса.
Да, надо максимально кружить ему мозг. Жене нужна фора и снегопад. У собак не будет шансов.
Потихоньку начинают возвращаться.
Мансуров тыкает им фоткой Жени, внимательно следя за реакцией и задавая вопросы.
Реакция, конечно, очевидна. Но и пацаны не тупят, маскируют ее под восторг от внешки девочки.
– Вай, какая! А как зовут?
– Вот это телочка!
– Ого... Дайте две.
– Ябывдул!
Борзые, но нервные. Нервозность считываю даже я.
Последними возвращаются Честный и Радио, запыханные словно бежали.
И тоже идут в отказ. "Не видели, не знаем. Состав группы не менялся."
Остальные за спиной громко высмеивают идею идущей в тайге девчонки.
Переигрывают...
Но и похуй, главное, Женя идёт в это время.
Подхожу, вытягиваю из его пальцев фотку. Рассматриваю.
Нереально красивая она здесь. Неземная. Сглатываю ком в горле. От горького чувства, что вынуждена была сбрить эту роскошь. Только взгляд… Мертвый тут у нее взгляд. А когда на меня смотрела совсем другой был.
Отрицательно качаю головой.
– Такая тут и десяти километров не пройдет, в первые сутки сдуется. Вы хоть представляете себе уровень нагрузки группы. У нас подготовленные бойцы падают от усталости. Глючит Ваш датчик. Или - мертва уже.
Его лицо дёргается от "мертва".
– Нет. Жива. Я уверен.
Смотрит в направлении, в котором ушла Женя. Словно чувствует!
Не
возвращаю фото. Засовываю в карман.Ухожу к кинологу, стреляю у него сигарету.
– Чайку, может? У нас кипяток в котелках.
– Не откажусь...
Протягиваю ему свою кружку.
– Сидеть!
– командует псам.
Пока отходит и колдует, отвернувшись, у костра, тыкаю в носы собакам балаклавой Танго. Даю им негромко команду искать.
Ну а теперь давай, попробуй их перепрограммировать на другой запах!
Собаки активно крутятся. Глажу их.
– Хорошие...
Кинолог поворачивается ко мне.
– Э, отойди от собак, брат. Это служебные. Нельзя их трогать.
– Не вопрос!
– одергиваю руки.
Собаки нервно брешут, дёргаю поводки, вертятся.
Возвращаю балаклаву Танго.
– Ничего не пойму, - возится с ними кинолог.
– Может, волки близко?
– Спусти-ка их, - приказывает Мансуров.
– Вот ее вещь.
Достает из пакета белую маечку.
Она такая... словно из комплекта с ее ажурными тонкими трусиками.
"Плохой человек"...
За этим вдруг высвечивается нечто гадливое, насильственное, бесчеловечное.
Меня накрывает.
Перевожу взгляд на бойца с автоматом.
Нда. Не все, кого нельзя убивать, достойны жить.
На поляне хаос. Собаки не берут след. Облаивают как найденную мишень то меня, то Танго, то рюкзаки. То Честного, то Радио...
Догнали и обнимались с Женей там, м, поросята?
– недовольно смотрю на них.
Не надо её трогать. Её уже без вас походу так потрогали, что не дай Бог…
Через минут сорок, вроде встают на след, и начинают неуверенно обнюхивать направление, в котором ушла Женя.
Сжимая ее трусики в руке, прохожу рядом. И они опять сбиваются, убегая за мной. И так несколько раз.
– Ничего не выйдет, товарищ майор, - разводит руками кинолог.
– Собаки опытные. Но погода… и слишком много запахов.
– Уводи их по этому направлению, - показывает в правильном.
– Там - меньше запахов.
Кинолог уходит.
Но и там собаки уже не сработают. Табак, снег…
Мансуров сложив руки за спиной, внимательно разглядывает каждого из нас.
Все замолкают, встречая его пытливый взгляд с пассивной агрессией.
– Не хотите, значит, сотрудничать?
Манит меня пальцами.
– Я отсюда хорошо слышу, - стою на месте.
Делает несколько шагов в мою сторону сам.
– Если она тебе пообещала бабки, я дам больше. Намного.
– Не нуждаюсь.
– Если ты ее укрыл от меня, - тихо.
– Я уничтожу всю твою семью.
Усмехаюсь ему в лицо.
Не все, кого нельзя убивать, достойны жить...
Глава 25 - Уставшие панические атаки
Саундтрек: Вечная любовь - Агата Кристи
Попрощавшись с парнями, иду, опять размазываю текущие от невроза слёзы. При них старалась держаться. В моих карманах бумажка с их адресами, телефонами, аккаунтами от сетей. Это очень-очень ценная для меня бумажка. И я завернула ее в фольгу, чтобы она не намокла.