Сломанные ангелы
Шрифт:
Наклонив голову, я приблизил лицо к трупу и всмотрелся. На длинную затылочную кость неведомо откуда упал блик света.
– Просто немного посижу здесь, – уговаривал я себя, пытаясь справиться с новым приступом веселья. – Здесь тихо. Всего пару часов… Так нужно.
Опершись на здоровую руку, я осел на пол и прислонился к стене. Рука бережно сжимала пистолет. Тело, словно червяк, расслабленно провисло в мобилизирующем костюме – напоминая желе, лишенное воли и не желавшее о^. ивить свой внешний скелет. Взгляд устремился ввысь, в пространство зала, и на некоторое время почудилось, будто я вижу
В какой-то момент стало понятно, что крылья трепещут в моей собственной голове, и я почувствовал, как их тонкие, словно бумага, мембраны касаются внутренней поверхности черепа. Они царапали глаза, очень больно, мешая смотреть по сторонам, – то серые, то черные, серые – черные, серые – черные, черные, черные…
И, наконец, жалобный вой, словно печальная песня…
– Просыпайся, Ковач.
В первый момент голос показался мягким. Кто-то бесцеремонно теребил мою руку. Глаза, казалось, заклеил1– насмерть. Подняв руку, я натолкнулся на округлое стекло гермошлема.
– Очнись.
Снова голос, на сей раз – более грубый. По нервам сразу побежала тонкая волна адреналина. Моргнув, я навел зрачки на резкость. Марсианин замер на насесте в той же позе – все нормально, так – но теперь его загораживала другая фигура, одетая в полисплав и стоявшая в опасной близости. Три или четыре метра… Вне зоны досягаемости. И «Санджет», направленный в мою сторону.
Мою руку никак не оставляли в покое. Скосив глаза вниз, я увидел одну из марсианских машин, с целым набором тонких щупов хлопотавшую над перчаткой скафандра. Отмахнувшись, я прогнал машину. Сперва отступив назад, непонятная конструкция заторопилась прочь, словно принюхиваясь.
Карера расхохотался. Его смех прозвучал внутри моего шлема слишком громко. Показалось, будто трепетавшие в голове крылья каким-то образом расширили внутренний объем черепа – словно найденные в этом зале высохшие останки оказались более прочными, чем мои собственные кости.
– Неплохо, правда? Чертова образина сама привела на это место. Не веришь? Такая вот услужливая бестия.
Теперь и я засмеялся, не подобрав иной, более уместной реакции. Карера присоединился и, хохоча во весь голос, поднял левую руку с моим пистолетом.
– Ты хотел убить меня вот этим?
– Было одно сомнение.
Смех тут же прекратился. Под поднятым забралом шлема его лицо казалось осунувшимся. Я подумал: наверное, следуя за мной по коридорам марсианской архитектуры, Карера провел этот час в огромном напряжении.
Сжав ладонь, всего один раз, я втайне надеялся проверить – вдруг оружие Леманако не имеет персонального кода и подобрать его разрешено любому человеку из «Клина». Поймав движение взглядом, Карера покачал головой. Потом бросил пистолет мне.
– В любом случае он не заряжен. Можешь взять, раз так хочется. Некоторым помогает. Очевидно, так легче принять свой конец. Вероятно, заменяет руку мамаши. Или собственный член. Хочешь умереть стоя?
– Нет, – негромко произнес я.
– Откроешь шлем?
– Зачем?
– Просто как вариант.
– Исаак… – Я прокашлялся, освобождая горло от налета какой-то липкой паутины. Слова с трудом продирались
наружу. То, что я собирался сказать, показалось неожиданно важным. – Исаак, мне очень жаль.И тебе будет…
Это ощущение появилось и подступило вдруг, как слезы к глазам. Словно желание завыть по-волчьи над трупами Леманако и Квок… У меня перехватило горло.
Карера без выражения ответил:
– Это хорошо. Но несколько поздновато.
– Исаак, видел, что у тебя за спиной?
– Да. Впечатляюще. Но этот давно мертвый. И здесь нет никаких призраков. – Он сделал паузу. – Скажешь еще что-нибудь?
Я покачал головой, и Карера поднял свой «Санджет».
– За моих погибших солдат, – сказал он.
– Смотри лучше на эту чертову хрень!
Я закричал, и в каждой ноте звучали остатки всей моей воли Посланника. На долю секунды его голова повернулась. Изогнувшись в мобилизирующем костюме, я поднялся с пола и метнул пистолет ему в лицо, чуть ниже поднятого стекла шлема. И бросился вперед, низко пригнувшись… Как можно ниже.
Авось проскочит… Немного удачи, тетрамет и остатки работающего подсознания – вот все, что у меня оставалось. Сухой разряд лазера пришелся в место, на котором я только что стоял. Наверное, Кареру на самом деле сбил мой крик, или он хотел попасть именно в лицо… Возможно, так, или он просто поверил, что все кончено.
Я ударил Кареру всем телом, и он подался назад. Лазер оказался зажатым между нашими телами. Карера отреагировал, мгновенно уходя на бросок через бедро. Я повис на его теле со всей силой украденного костюма Тони. Еще два шага назад – и мы оба врезались в труп высохшего марсианина. Насест тут же начал складываться, и мы забарахтались, пытаясь не упасть. Наконец, развалившись на части, труп упал на нас. Вокруг повисло густое облако серо-оранжевой пыли.
Мне жаль.
И ты пожалеешь. Когда его кожа лопнет.
С поднятым стеклом гермошлема и тяжело дыша – должно быть, Карера втянул полные легкие этой пыли… Еще больше едкой субстанции осело на коже и попало в глаза.
В первый момент, почувствовав боль, он коротко охнул. Потом отчаянно закричал. Отшатнувшись назад, Карера отпустил «Санджет», упавший возле его ног. Руками попытался стереть порошок с лица.
Скорее всего это трение лишь ускорило процесс разъедания тканей. Крик немедленно перешел в утробный стон, а из-под пальцев потекла кровавая жижа. Порошок быстро уничтожал все, что было в горле, и через несколько секунд крики превратились в булькающий и урчащий звук, как от забившейся канализационной трубы.
С таким звуком Карера повалился на пол, все еще держась за лицо руками – так, словно хотел удержать его на месте. Из-под ладоней уже выходили огромные кровавые пузыри. Кровь, смешанная с тканями из распадавшихся легких.
В эту секунду у меня в руках оказался «Санджет». Стоя над командиром «Клина», я наблюдал, как он тонет в собственной крови. Одетое в полисплав. тело задергалось.
Мне жаль.
Подняв лазер к его лицу, закрытому судорожно сжатыми руками, я нажал на спуск.