Сломанные вещи. Часть 3 из 4

Однако с нежно-романтического настроя меня сбивает торопливый стук его сердца и та жадность, с которой он целует мои губы.

– Ты… Эм. Может?.. То есть я-то кончила, а ты…

Но Син не отвечает, лишь увлечённо гладит меня по плечам, по декольте и шее, взглядом следуя за своей ладонью.

– Ты… – собравшись с духом, выговариваю: – Хотел бы ещё раз?

Он останавливается. Обдумывает.

– А ты? Я не чувствую признаков возбуждения.

– Ну да, их нет, – нервно хихикаю. – Мне хватило. Но если ты хочешь… Надо же что-то сделать?

– Мм, обойдусь.

– Так! – от возмущения я привстаю. – Не надо «обходиться»! Что за… Я хочу, чтобы тебе было хорошо.

– Всё в порядке.

Тон уверенный, а в ответ на мой взгляд Син и вовсе отворачивается к тумбочке, уверенными движениями собирает волосы в хвост – словно отстранился, показывая, что всё закончено. И настаивать я не решаюсь, лишь разочарованно слежу за его действиями. Может, в другой раз. Не всё сразу.

71.

Журнального столика в гостиной еле хватает, чтобы разместить всю заказанную еду – пицца, салаты, тако… Ух, как я проголодалась, и Сину тоже нужно восстановить силы после секса. «Со мной» – улыбаюсь под нос. Конечно, было не что-то супер, но всё равно, это было со мной и ему понравилось. От срывающей голову радости я даже уверена в этой мысли.

Мне кажется, или он подозрительно задерживается в душе? Наверняка предпочёл кончить там, а не со мной. Немного обидно.

Стоит Сину выйти в гостиную – штаны вновь чёрные, а футболка на этот раз серо-камуфляжная, – я подхожу и обвиваю его руками. Просто не могу обходиться без его тепла, запаха, ощущения крепкого тела под руками. Как будто его сила поддерживает и меня. Да уж, образ унылый: чахлая лиана цепляется за здоровое дерево, чтобы дотянуться до света, а может, и высосать чуточку энергии.

Голос-в-голове бормочет: Долбаная паразитка. Он не будет терпеть это долго. Ты ничего не можешь ему дать, только берёшь.

Стараясь отвлечься от этих мыслей, прижимаюсь к груди Сина, закрываю глаза и глажу тёплую спину. Не хочу думать об этом. И не буду.

Его руки тоже гладят меня, но лишь по плечам – словно держат деловую дистанцию, – а вскоре над моей головой звучит:

– Я должен рассказать тебе об этом якобы ограблении.

Но я не открываю глаз.

– Может, ну его? Почему всё не может быть просто? Забудем и всё.

– Это важно.

– Ла-адно, – я неохотно отрываюсь от него, отступаю. – Правильно ли я поняла, что грабитель – ты? И во время… этого всего тебя ранили.

– Да.

– Покажи куда.

Поднимает футболку – справа, ниже рёбер. Свет падает чуть сбоку, выделяя углубление в коже. Я касаюсь осторожно. Горячее.

– Не болит?

– Нет, – он усмехается над моей наивностью.

– А где взял органику?

– В квартире Дэна. То, что осталось после первого ремонта. Ты не видела контейнер в морозилке?

– Я туда не заглядываю.

Не хочу отрывать пальцы от его кожи. Почему я должна? Ведь всё было так замечательно, а теперь опять – возвращаться к реальности, полной проблем. Ненавижу её! Под видом внимания к бывшей ране глажу там ещё раз… И, не удержавшись, скольжу ладонью дальше, к пояснице, рывком обнимаю Сина крепко-крепко, утыкаюсь лицом в футболку, вдыхая его чудесный запах. Сердце под моей щекой стучит размеренно, успокаивающе. Его тёплые руки на моих лопатках. А больше ничего нет. Я отказываюсь признавать, что существует что-либо, кроме этого. Что какой-то идиотский мир, полный проблем, существует за пределами моей гостиной.

– Нужно показать тебе кое-что.

– Не хочу, – закрыв глаза, качаю головой, потираясь лицом о его футболку.

– Это важно, – повторяет с напором.

– Нет!

– Лета…

Ну всё, теперь я точно не оторвусь от него. Жмурясь и сжимая его в объятиях, требую:

– Скажи ещё раз.

– Это важно.

– Не это! Моё имя.

– Лета?..

– Мм…

Легонько поглаживая мою спину, Син ждёт, но я в самом деле не планирую менять положение.

Вздохнув, он подхватывает меня на руки и через пару шагов садится на диван, усаживает меня на колени. Вынимает из-за диванной подушки что-то чёрное. Бумажник.

– О, ещё один нелегальный способ заработка? Глядишь, скоро на особняк накопим. – Син делает несчастное лицо, и я закатываю глаза. – Ладно-ладно, тупое чувство юмора. Так чьё это?

– Человек вчера следил за тобой на улице.

– Уверен, что за мной?

– На сто процентов. А ночью отирался на пожарной лестнице возле окна спальни.

Сердце сжимается от страха. Лихорадочно вспоминаю, насколько плотно закрыты жалюзи. Небольшие щели есть. Достаточные, чтобы следить, как я сплю? Вряд ли, однако всё равно на душе гадко.

– Я думала, ты вчера по своим делам ходил.

– Закончил раньше, решил найти тебя.

– Мм, ясно. То есть ты тоже следил.

– Я всё-таки твой телохранитель. Должен я делать хоть что-то?

– Ладно уж, – невольно улыбаюсь от мысли, что он беспокоится обо мне. – Если тебе так хочется. Тем более, если тут какие-то маньяки бродят… Подожди, ты его убил?!

Син глубоко вздыхает и размеренно говорит:

– Нет, я его не убил. – Поняв, что я жду продолжения, раздражённо закатывает глаза и ворчит: – Ну ладно, немного толкнул, и он упал с пожарной лестницы.

– То есть умер?!

– Нет! Сломал ногу. И руку. Но я любезно вызвал ему помощь.

– Это хорошо, – я сразу успокаиваюсь. – Но как ты позволил ему ранить тебя?! За такое надо было оторвать руку нафиг.

Улыбнувшись, Син поучительно говорит:

– От этого он бы точно умер.

– Ла-адно… Пусть живёт, так и быть. – Не сдержавшись, добавляю: – Мудак.

– Что до причин моего повреждения, я был ограничен в маневренности. Чтобы он меня не увидел и не мог опознать.

Смотрю на бумажник, лежащий на кофейном столике, но брать его в руки желания нет.

– И что там? Кто он такой?

– Документы чистые. Официально работает в небольшой организации, занимающейся ремонтом. Военная подготовка, хотя данных о службе нет. Скорее всего наёмник, не особо высокого уровня, слишком невнимательный. Есть предположения, кто заказчик?

Чёрт, всё-таки беспокойство уже вернулось – проклятый мир с проклятыми проблемами! – и я слезаю с колен Сина, пересаживаюсь на кресло напротив. В обнимку с ним вообще думать не могу.

Размышляя, успеваю сжевать два тако и выпить стакан апельсинового сока. Наконец выношу вердикт: