Сломанные вещи. Часть 4 из 4

Заметив, что я таращусь на него, Паук смотрит вопросительно, и я неожиданно даже для себя выдаю:

– Хэй, паарень, даавно с Района?

Он недоверчиво поднимает брови, а через секунду Шмель бухает смехом:

– Ха, да эта дочка судьи не так проста! А, Паук?

Тот отворачивает лицо к окну – то ли смущённо, то ли раздосадованно, – но Шмель не успокаивается.

– «Паарень», а? – он пародийно растягивает «а» и тычет Паука кулаком в бедро. – Смотри, захомутает тебя, будешь жить в доме у судьи. Придётся этикет учить, книжки читать…

Паук бросает на меня косой взгляд, на этот раз со смешинкой в глазах, и тянет – теперь уже с отменно неразборчивым речным произношением:

– А то ты не вишь, што энтой даамочке уж есть, с кем по ночам энтикет учить? Я-то паарень крутой, тока поперёк ейнова робаата не попру.

Я, не сдержавшись, расплываюсь в счастливой улыбке: накопившееся напряжение готово воспользоваться любым поводом для разрядки. Шмель ржёт. Даже Каракурт улыбается, и атмосфера в машине сразу становится легче.

– А то что, – Шмель то и дело фыркает от смеха, – боишься, что робот тебе кишки на палку накрутит?

Паук сдержанно усмехается.

– Я так шну, она и саама не промах.

Наши взгляды встречаются, и я замираю, глядя в его глаза. Тёмно-карие. Нет, я понимаю, что моя симпатия сейчас во многом связана с памятью о Дэне, но Паук кажется действительно неплохим парнем. Разговаривал вежливо, не смеялся, что я сплю с роботом. И в общем-то, он симпатичный… Может, если бы мы встретились раньше… А впрочем, понятно, что ничего бы не было. Чем бы я могла заинтересовать крутого парня, который зарабатывает подобным образом? А если бы пересеклись, допустим, где-то в клубе или магазине, то я бы побоялась даже подойти к нему, не то что заговорить.

Так что я отвожу взгляд и отворачиваюсь обратно к дороге. Нет смысла фантазировать, даже если очень хочется психологически отключиться от текущей ситуации. Лучше не терять бдительность. У этих людей – свои цели, у меня – свои.

89.

Съезжаем с шоссе, и вдалеке показываются ворота, преграждающие путь к закрытой территории загородных домов. Я напряжённо кошусь на наёмников. Надеюсь, у них золотые чипы?

Хотя не успела я начать волноваться о пропуске на закрытую территорию, как Каракурт останавливает машину. Точно, оплата. И снова стоим ждём.

А вдруг отец решил обмануть? Или не получил сейф? В голове мелькают варианты один безумней другого. Вдруг мой сейф кто-то нашёл раньше? Хулиганы, которые утащили его прикола ради? Вдруг что-то случилось с замком, код не подошёл по любой невероятной причине?

Время тянется и тянется, каждая минута дольше предыдущей.

От тихого звука слева я аж вздрагиваю, слежу, как Каракурт включает экран браслета, читает…

– Аванс получен. Остальное – лично, когда доставим объект.

От радости улыбаюсь. Так хочется, чтобы поскорее, чтобы уже оказаться там, чтобы всё это уже закончилось и мы с Сином вернулись домой.

Голос-в-голове шипит: А вдруг он не может ходить? Сильно повреждён? Что ты будешь делать?

Но я отмахиваюсь. Решим проблемы по мере поступления. Сегодня мне везёт. Нужно в это верить.

Погружённая в мысли, не сразу замечаю, что между наших с Каракуртом кресел появилась металлическая коробка, реагирую только, когда она ощутимо тычет меня в локоть. С недоумением оборачиваюсь на Паука.

– Браслет. Снимай и клади сюда.

– А. Да.

– Теперь подними рукав. Мне нужен чип.

Зачем? Но я послушно делаю. Паук обматывает мой чип тончайшей прозрачной лентой. На ощупь мягкая и приятно-тянущаяся.

– Растопырь пальцы.

Натягивает мне перчатки из того же тонкого материала. Оказавшись на коже, они обхватывают мягко, но крепко. Внешне не заметны и практически не чувствуются. Сгибаю и разгибаю пальцы, провожу по тыльной стороне ладони – нет, ничего не заметно, держатся.

Тем временем мы уже остановились перед воротами. Каракурт нажимает кнопку, все окна разом открываются. Поднимает левый рукав и прикладывает золотой чип к сканеру, в ответ раздаётся любезное: «Светлого вам дня, господин Киото. Добро пожаловать на территорию ПД-932». Каракурт кивает мне на окно и я, спохватившись, предъявляю чип сканеру с этой стороны. Понимаю, что к чему, только когда автомат приветствует меня как «госпожу Эстебан».

Автомобиль продвигается чуть вперёд, Паук и Шмель тоже прикладывают золотые чипы – «господин Волконски» и «господин Пак» соответственно. Даже жаль, что это не настоящие фамилии, было бы интересно узнать хоть что-то об этих людях.

Через некоторое время сворачиваем направо, на более узкую дорогу, поднимаемся на небольшой холм, и слева, между деревьев, мелькает светлое здание. Однако, не успела я приглядеться, мы уже проехали дальше. Вскоре съезжаем с дороги в лес, машина лениво переваливается на кочках, под шинами хрустит толстый ковёр хвои… Заезжает в укромный уголок между двумя холмами. И останавливается.

А вот моё сердце, наоборот, начинает колотиться в два раза быстрее. Боги милостивые, хоть бы всё прошло нормально. Пожалуйста.

Дождавшись кивка Каракурта, поспешно выскакиваю наружу. Мороз щиплет голую кожу, холодит тонкую одежду, но ничего, я справлюсь. Зато воздух настолько насыщенный, что от пары вдохов голова кружится с непривычки. Такое ощущение, что это коктейль из чистого кислорода и смолянистого аромата сосен вокруг, и шишек, и хвои, и свежести инея, и чего-то ещё восхитительно-лесного. Вот бы Син сейчас был здесь, я бы сказала ему, насколько захвачена этой красотой, и он бы наверняка понял… Ничего, эти люди выглядят уверенно. Они точно знают, что делать. Разберутся в ситуации, и всё будет хорошо. Вскоре Син действительно окажется здесь, рядом со мной, а затем мы вернёмся домой.

Наблюдая, как наёмники достают сумки из багажника – это забавно, но по расцветке сразу ясно, где чья, – спохватываюсь, что нужно успеть покурить, хоть немного успокоиться. А можно? Вдруг нельзя? Пока не запретили, я отступаю на пару шагов, нащупывая в заднем кармане мятую пачку, отворачиваюсь к деревьям и щёлкаю зажигалкой, которая, как назло, опять барахлит. Давай же!

В спину раздаётся насмешливый голос Шмеля:

– Ох ты ж, она ещё и смолит. Ну чисто взрослая, а? – он говорит на пониженной громкости.

Оборачиваюсь. Шмель, у ног которого стоит увесистый рюкзак зелёно-камуфляжной расцветки, достаёт из нагрудного кармана жевательную резинку и отправляет в рот две пластинки. Подмигивает.

– Бросаю. Врач сказал. Хотя иногда, кажется, помер бы за добрую затяжку.

Виновато кошусь на свою сигарету, но Шмель уже отвернулся к Каракурту:

– Что, распечатаешь целочку наконец? Уже, небось, яйца набухли?

Почему-то вдруг кажется, что он говорит про меня – кто тут ещё может быть «целочкой»?! Тревожно оглядываю их, пытаясь понять смысл этой фразы. Каракурт похабно ухмыляется, закидывая на плечо длинную сумку. Замечает мой взгляд.