Сломленная

Мы идем по улице в молчании, и я благодарна за это сестре. Сейчас совершенно нет желания с кем-либо говорить, а тем более обсуждать случившееся со мной. Просто не готова снова пережить этот ужас.

Тишину нарушает звонок мобильного телефона Лады. Взглянув на экран, она сразу же отвечает. Разговор длится не дольше минуты.

– Позвонили с работы, попросили выйти на пару часов. Можешь пойти со мной, если хочешь, или, как вариант, посидеть у Ильи.

– Я даже не знаю… – Мне совсем не хочется в общественное место. – А он не будет против?

– Он на работе до вечера. Пойдем.

Касается моей руки, и я неосознанно вздрагиваю. Наверное, страх еще не скоро меня покинет. Как бы не убеждала себя в том, что никто из окружающих людей не представляет опасности, все равно боюсь.

– Извини.

И снова жалость. Сочувствие. Это последнее, что я хотела бы видеть в глазах родных. Так они только напоминают о двух самых ужасных ночах в моей жизни. Заставляют ощутить себя жертвой, слабой и беззащитной девочкой. А я не хочу быть такой.

Пройдя квартал, сворачиваем во двор многоэтажного дома. Следую за сестрой к подъезду, даже не оглядываясь по сторонам. Мне стал безразличен окружающий мир. Все яркие краски словно смыли, и я вижу только мрачный серый цвет. Поднявшись на пятый этаж, останавливаемся рядом с черной брони-дверью.

– Сейчас… – Лада начинает искать ключи в своей большой тряпичной сумке. – Нашла.

Не успевает вставить ключ в замочную скважину, как дверь открывается, и на пороге оказывается Вова. Встречаюсь с ним взглядом и застываю на месте, не в силах ни пошевелиться, ни что-либо сказать, ни даже моргнуть. Сердцебиение учащается, руки начинают дрожать, а низ живота стягивает в тугой узел.

– Я думала, ты уже на работе, – говорит ему Лада.

– Взял выходной. – У меня срабатывает странная реакция на его голос, и я готова вот-вот расплакаться.

– Ладно… – задумывается. – Ты не против, если Эмма посидит пару часов у вас?

Снова переводит на меня взгляд и делает шаг в сторону, освобождая проход.

– Заходи.

Попрощавшись с сестрой, захожу в квартиру и осматриваюсь по сторонам. Двери одной из комнат открыты, и я сразу же замечаю, какой там бардак: вещи разбросаны, на компьютерном столе несколько пивных банок, пачка от чипсов и еще какой-то мелкий мусор. На стенах висят плакаты с изображениями машин и знаменитых рок-групп. Типичная холостяцкая берлога.

– Это комната Ильи, – говорит Вова, увидев, куда я смотрю. – Здесь моя.

Открывает передо мной дверь, и я вижу практически то же самое, что и в предыдущем помещении: плакат с группой Nirvana, кучу футболок в кресле, двуспальную кровать и… ударную установку.

– Ты играешь на барабанах? – перевожу на него удивленный взгляд.

Кивает и загадочно улыбается уголками губ. Взяв деревянные палочки, садится на невысокий стул перед установкой. Собравшись с мыслями, начинает отбивать ритм. Мне требуется всего несколько секунд, чтобы понять, что это песня «Smells Like Teen Spirit», группы Nirvana. Самая первая песня, которую я исполнила в баре. Это просто совпадение, или он специально выбрал ее?

Наблюдаю за движениями его рук и не могу оторвать взгляда. Внутри меня происходит что-то странное, на душе становится необычно спокойно и тепло. Понимаю, что именно этого так сильно не хватало. С Вовой я чувствую себя не такой поломанной, будто все хорошо и ничего не произошло. Его глаза не выражают тех эмоций, которые вижу у моих близких. Глядя на него, не создается впечатление, что он сейчас расплачется. И мне это нравится.

Закончив играть, откладывает в сторону палочки и смотрит на меня тем самым взглядом, как тогда возле бара. Будто изучает. Его пронзительные серые глаза словно заглядывают мне в душу.

– Прости, что я не успел, – наконец произносит парень.

Его слова искренние и полны сожаления. Они, подобно игле, кольнули мое и без того израненное сердце. Больше Вова ничего не говорит, а я вынуждена опустить взгляд, чтобы не расплакаться. Знаю, что глаза блестят от застывших в них слез, но натягиваю улыбку и снова смотрю на парня. Все могло сложиться иначе, но теперь ничего не исправить.

– Их было трое, – говорю Вове, пытаясь казаться спокойной, – преимущество было на их стороне.

Опускает взгляд и нервно проводит рукой по волосам. На несколько минут в комнате повисает тишина. Вова понимает, что не нужно продолжать этот разговор, и я благодарна ему за это. Просто не смогла бы сдержать слезы, если бы начала рассказывать о случившемся.

– Хочешь что-нибудь?

Качаю головой. Несмотря на то, что я не ела несколько дней, у меня совершенно нет желания ни есть, ни пить.

– Можем тогда посмотреть что-нибудь, или, если хочешь, оставлю тебя одну и не буду напрягать.

– Ты не напрягаешь, – улыбаюсь, – вообще-то, ты единственный… с кем я сейчас хочу быть.

Тут же жалею о сказанном. Фраза прозвучала двусмысленно, и боюсь, чтобы Вова не воспринял ее не так, как надо. Но в ответ он только улыбается и включает ноутбук.

Почему-то рядом с этим парнем я забываю абсолютно обо всем. Проблемы и переживания уходят на второй план, когда он просто улыбается. Думала, что после случившегося не смогу больше никому доверять и никогда не подпущу к себе мужчину, но, глядя на Вову, понимаю, как ошибалась. Он не такой. Ему я доверяю. И уверена: он никогда не сделает мне больно.

Глава 18

– Ну, как тебе фильм? – спрашивает Вова, глядя на меня с легкой улыбкой.

После финальной сцены я еще несколько минут смотрю на экран ноутбука, пытаясь прийти в себя.

– Я ожидала такую концовку, но все равно жуть берет.

– Это ты еще ночью не смотрела, – смеется.

– И не буду! Кстати, действительно очень реалистично снято.

– Да, из-за этого мне и понравился фильм.

Мы устроились на кровати Вовы, поставив между собой ноутбук. За полтора часа просмотра фильма мне не раз приходилось сдерживать себя, чтобы не опустить голову парню на плечо. Чертовски сложно соблюдать дистанцию и не переходить черту.

– Но я так и не поняла, почему ты сделал эту татуировку, – указываю на его ногу.

– Просто стало интересно, почему выбрали именно такой символ для фильма. Оказалось, что режиссеров вдохновила руна Манназ, означающая человечность и независимость. Наверное, поэтому я ее набил.

– Теперь понятно, – улыбаюсь и на несколько секунд задерживаю взгляд на его губах.

Мне нравится улыбка Вовы и то, какими глазами он смотрит на меня. Возможно, я даже смогла бы его поцеловать, но стоит подумать о поцелуе, как в голове начинают мелькать воспоминания о чужих гадких и мерзких губах. Сумею ли я когда-нибудь перечеркнуть прошлое, переступить через страхи и начать новую жизнь? Я хочу узнать, что такое настоящая любовь, но… Вдруг опять разочаруюсь? Еще неизвестно, в каких отношениях сейчас Вова с Яной. Вряд ли он решит бросить ее ради меня.