Сломленные Фейри

— Привет, — ответила она на вдохе, окинув меня взглядом, а затем Райдера.

По моей коже поползли мурашки, когда она бросила на него оценивающий взгляд, которым всегда смотрела на мужчин. Оценивая их, прикидывая свою цену, решая, могут ли они быть заинтересованы в том, чтобы купить то, что она продает. Мне стало интересно, занималась ли она проституцией, пока была здесь, или это просто привычка. Ей не нужно было ничего, кроме того, что предоставлял этот центр, но я полагала, что всегда можно что-то выменять, если сильно захотеть.

— Это Райдер.

— И кто для тебя Райдер? — спросила она.

— Он мой, — просто ответила я. — Мне нужно поговорить с тобой о том, что произошло со Старушкой Сэл и Гаретом до того, как…

— Не произноси его имя, — вздохнула она, ее глаза вспыхнули от боли, а затем она рухнула на стол и начала возиться со своей салфеткой.

Кулак Райдера сжался на столе, так как он явно уловил вкус этих эмоций, но он ничего не сказал.

— Я не собираюсь просто притворяться, что его никогда не было, — сердито сказала я. — Или что я не скучаю по нему каждую чертову минуту каждого дня.

— Ну, может быть, нам бы не пришлось, если бы ты просто… — она оборвала себя, посмотрев на Райдера, затем покачала головой и отвернулась, когда слеза скатилась по ее щеке.

— Тебе не нужно беспокоиться о Райдере, он все знает, — надулась я.

— Он знает, что ты ответственна за смерть своего брата? — спросила она, гнев заставил ее высказать свои мысли, когда она бросила на меня взгляд. — Потому что ты думала, что ты настолько лучше меня, что никогда не сможешь просто работать ради чего-то в своей чертовой жизни, и была счастлива позволить ему рисковать всем, пытаясь заплатить долг за твою голову?

— Твой долг! — крикнула я, хлопнув кулаком по столу и заставив столовые приборы подпрыгнуть. Я поняла, что Райдер поставил вокруг нас пузырь глушения, только тогда, когда никто не отреагировал.

Мама выглядела так, будто вот-вот выйдет из себя, что обычно означало слезы и истерику, после чего она убегала, но прежде чем она успела сделать что-либо из этого, появилась Линда с подносом и улыбкой, и начала расставлять миски с бисквитом «Виктория» для каждого из нас.

Я посмотрела на клубнично-сливочную начинку и вздрогнула, снова отвернувшись от нее. Райдер не сделал ни единого движения, чтобы прикоснуться к своему, без сомнения, против поедания нездоровой пищи при свидетелях, а мама просто продолжала смотреть на меня, пока Линда не ушла, словно ничего не заметив. Эта женщина была легендой.

— В какой вселенной ты всерьез веришь, что этот долг был моим? — прорычала я.

Райдер шевельнулся в своем кресле, не говоря ни слова, позволяя мне бороться самой, но его рука приземлилась на мое бедро, где никто не мог этого видеть, и он сжал его достаточно сильно, чтобы я поняла, что я не одна. Мое сердце сжалось от прекрасной боли, от которой мне захотелось заползти к нему на колени и умолять его забрать меня отсюда, но я не подала виду, а просто ждала ответа.

— Я начала играть в азартные игры только из-за тебя, — пробормотала она. — Всегда голодная, всегда требующая больше всего, заставляющая меня чувствовать себя виноватой, потому что я не могу дать тебе достаточно. Я видела, как ты смотришь на других детей с их модной одеждой и дорогими игрушками, и это напоминало мне о том, как сильно я не справляюсь. Поэтому я решила попытаться сделать так, чтобы то немногое, что у меня было, пошло дальше. И когда я впервые выиграла, все стало намного проще, а твоя улыбка стала гораздо шире…

— Я была совсем ребенком. Я даже не понимала, что такое деньги. И уж точно никогда не просила их у тебя.

— Дело не в том, чтобы просить. Дело в потребности. Тебе нужно было больше. И тебе, и Гарету. А меня было недостаточно, я не могла этого дать. Я делала все, что могла, но всегда была обречена на неудачу. Карты выпадали против меня снова и снова, звезды проклинали меня. Я просто хотела, чтобы у вас обоих было что-то большее…

Я вздохнула от искренности в ее голосе, мой гнев быстро угас, когда я откинулась в кресле. Я все это знала. Я понимала, что она любила нас и хотела для нас большего, и я знала, что те вещи, которые она делала, были ее способом попытаться дать нам это.

— И когда это изменилось? — спросила я. — Когда это перешло от желания обеспечить меня к обиде на меня?

Я не думала, что она ответит, но когда ее зеленые глаза оглядели меня, она просто пожала плечами. — Примерно в то время, когда мои покупатели начали задавать вопросы о тебе. Когда Старушка Сэл ясно дала понять о своем интересе. Когда я поняла, что у тебя есть все необходимое, чтобы заработать собственные деньги прямо здесь, — она неопределенно указала на мое тело.

— Стриптизом? — холодно спросила я. — Занимаясь проституцией?

Мама выдохнула и пожала плечами. — Я пыталась сопротивляться, когда Сэл давила, потому что я знала, что вы с Гаретом мечтаете о другой жизни, и я хотела, чтобы вы могли цепляться за это как можно дольше. Но ты ведь никогда не верила, что сможешь почувствовать вкус этой свободы, правда? Не могла же ты действительно думать, что ты освобождена от жизни, в которой родилась, только потому, что у тебя есть красивые мечты?

Я долго смотрела на нее, осознавая, что она говорит. Она всегда ожидала, что в итоге я буду работать на Сэл, хотя знала, что я этого не хочу. Она пыталась укрыть меня от холодных, жестких фактов этой реальности так долго, как только могла, потому что это было лучшее, что, по ее мнению, она могла мне предложить.

— Значит, ты не боролась против того, что Сэл хотела, чтобы я делала, потому что ты всегда предполагала, что это все равно будет моей жизнью? — спросила я ровным тоном.

Слезы навернулись на ее глаза, когда она посмотрела на меня, и она безнадежно кивнула головой. — Мне жаль, — пробормотала она. — Может быть, было бы лучше, если бы у меня никогда не было вас двоих, чем приводить вас в эту жизнь.

Я подавила едкие слова, которые хотела выплеснуть на нее за это заявление, и вздохнула.

— Я бы так и сделала, — честно сказала я, ненавидя себя за правду в этих словах. Хватка Райдера на моем бедре болезненно сжалась, но я проигнорировала это. — Если бы я знала о долге, если бы я понимала, что он пытается сделать, я бы сделала это в одно мгновение. Я бы никогда не попросила его выплатить долг и не пыталась бы совершать безумные поступки, которые он совершал, чтобы получить эти деньги. Так что если ты хочешь обвинить меня, то почему бы не обвинить себя за то, что ты, блядь, не сказала мне об этом? Я бы вышла на сцену в мгновение ока, и ты это знаешь.