Сломленные Фейри

— Что такое притязание? — спросила я, и все трое рассмеялись, обменявшись взглядами.

— Это просто то, что мы называем, когда Лев и Львица оказываются вместе в первый раз после того, как решили спариться, — любезно объяснила Латиша.

— О. Это очень странно, что вы предлагаете мне сделать это с вашим сыном.

Они все снова рассмеялись, явно не чувствуя ни малейшего смущения.

— Не позволишь ли ты нам принять тебя в семью с нашими традициями? — спросила Сафира, и я уступила, увидев, с каким нетерпением они смотрят на меня.

— Тогда ладно, — согласилась я. — Но я не знаю, что мне делать.

— Не беспокойся, милая. Просто прыгай в ванну, и мы быстро приведем тебя в вид, подходящий для царя зверей, — любезно сказала Мари.

— С этим я справлюсь, — согласилась я.

Ванна была такой большой, что в нее нужно было подниматься по четырем ступенькам, и трудно было забыть, что три Львицы смотрят на мою голую задницу, пока я забираюсь в нее. Но когда горячая вода омыла мою кожу, а зелья, смешанные в ней, успокоили все боли в моем теле, я быстро забыла о своих опасениях.

Сафира принялась мыть мои волосы с помощью своей магии воды и нескольких очень дорогих на вид бутылочек шампуня и кондиционера. Затем Мари и Латиша взяли по одной руке и начали оттирать грязь и кровь с моих ногтей.

Я провела больше часа, пока они втроем скрабировали, увлажняли, красили и приводили в порядок каждый сантиметр моего тела, и к тому времени, когда они закончили, у меня была кожа, мягкая как попка младенца, идеально ухоженные руки и ноги с педикюром, а волосы такие шелковистые, что могли бы соперничать с волосами Леона. Они дали мне белый шелковый халат и мягкие тапочки для ног, и я чувствовала себя так, словно переродилась в этой теплой воде.

Они втроем ворковали по поводу всего, начиная с сочетания цвета морской волны и серебра в моих глазах и заканчивая моими свежеподстриженными и выкрашенными в сиреневый цвет волосами (я расспрашивала их о том, где они взяли эту краску, и они очень уклончиво ответили, как долго они готовились к этому дню).

Мамы Леона вывели меня из ванной и снова повели по коридору, пока мы не попали в комнату в дальнем конце дома на втором этаже. Она была огромной, кровать в центре пространства была достаточно большой, чтобы вместить восемь человек, а сочетание белого и золотого декора кричало о деньгах.

Они вывели меня в центр комнаты, хихикая и мурлыкая, поправляя пряди моих волос и суетясь вокруг меня так, как никогда другой не делал.

Я снисходительно улыбалась, не привыкшая к такому вниманию, но и не ненавидя его.

Пока они суетились, в дверь постучали, и все трое внезапно отпрыгнули от меня, когда в комнату вошли Леон, Реджинальд и Роари.

Леон ухмыльнулся, когда все трое выстроились передо мной, и я замешкалась, так как все они, казалось, ждали, что я сделаю. Леон принял душ и тоже переоделся, его золотистые волосы сияли, как солнечный свет, а серые брюки и белая рубашка выглядели безупречно.

— Мне понадобится помощь, — призналась я, пока все они продолжали выжидательно смотреть на меня, а Латиша поспешила объяснить, что происходит.

— Львы будут использовать свою Харизму, и тебе предстоит выбрать себе пару, — дышала она мне в ухо.

— Выбрать? — спросила я в замешательстве. Это была довольно странно, чтобы просить меня об этом.

— Если твой Лев — твоя истинная пара, то твоя голова никогда не будет повернута в сторону другого. Думай об этом как об испытании, чтобы доказать свою совместимость со своим Львом и закрепить свое место в Прайде.

— Ладно, очень странно просить меня выбирать между Леоном, его братом и его отцом, но, думаю, я справлюсь.

Все Львы рассмеялись, а я сложила руки, ожидая, когда они закидают меня своими дарами.

Губы Роари подергивались от удовольствия за мгновение до того, как он обрушил на меня всю мощь своей Харизмы. Я чувствовала, как она омывает мою кожу, словно прилив. Мой взгляд проследил за ним, и я заметила то, чего не замечала раньше: как его широкие плечи обтягивает рубашка и как его золотые глаза горят темной силой, полной невысказанных обещаний.

Харизма Реджинальда была еще сильнее, когда она поразила меня, заставив обратить внимание на его мощную осанку и на то, как его золотые волосы переливаются бесчисленными бликами.

Мои губы подергивались от удовольствия, когда их дары разбивались о мою волю, словно волны, пытающиеся обрушить скалу из чистого железа. Потому что ни в одном из них не было ничего, что могло бы отвлечь меня от моего Льва.

Мой взгляд остановился на Леоне и с голодом прошелся по нему. Я была уверена, что он даже не использовал свою Харизму, его вера в нашу связь позволила самодовольной ухмылке приподнять уголки его рта.

Я внезапно бросилась к нему, обхватив его шею руками и запустила пальцы в его прекрасную гриву золотистых волос.

— Мой Лев, — прорычала я по-собственнически, глядя в его глаза с серебряной оправой с глубочайшим чувством уверенности.

Какие бы сомнения у меня ни были по поводу того, что произошло с этой связью, я точно знала, что звезды были правы в одном: он был предназначен для меня, а я для него. Я чувствовала это в его крепких руках, обнимающих меня, и в тепле его плоти на моей коже. И я чувствовала это в том, как колотилось мое сердце и как моя душа царапалась о поверхность моей плоти, словно желая соединиться с его душой.

Леон мурлыкал, наклоняясь, чтобы поцеловать мои губы, а Львицы принялись восторженно аплодировать.

Я засмеялась, разрывая поцелуй, и оглянулась на семью Леона, которая выжидающе смотрела на нас. На мгновение я испугалась, что они на самом деле не собираются уходить, и что это притязание было чем-то, что они хотели увидеть. Но прежде чем я успела задать этот неловкий вопрос и заявить о своем абсолютном отказе участвовать в этом, они все сделали шаг к выходу.

Каждый из них сделал паузу, чтобы прижаться к нам, когда они уходили, и я не могла не ухмыльнуться, глядя на выражение абсолютной радости на лице Леона.

Дверь за ними захлопнулась, и я посмотрела на Леона, когда мы, наконец, остались одни, впервые с тех пор, как покинули поляну в Железном Лесу.

— Ты в порядке? — спросил Леон низким голосом, проводя пальцами по моему лицу.

Я открыла рот, чтобы сказать «да», предложить ему самый обычный ответ, самый простой, который позволил бы мне упасть в его объятия и похоронить свою боль под его светом, но это было нечестно. Я должна была ему большего. Он заслуживал иметь каждую частичку меня сейчас, а не только отфильтрованные части.