Сломленные Фейри

— Конечно, — сказала она, бросив взгляд на Данте.

— Он дружил с Гаретом, — добавила я в ответ на ее смущенный взгляд.

Полагаю, с моей стороны было чертовски странно просто так заявиться сюда с ним на буксире, если я не могу предложить что-то в качестве объяснения.

Сэл легко кивнула, и я потащила Данте в обход бара, через дверь, обозначенную как «Только для персонала», и мы быстро пошли к лестнице в конце затемненного зала.

— Тебе нравится играть со мной в переодевания? Я иногда забываю, насколько ты знаменит, Drago, так что, может быть, это приятно — ходить незамеченным? — спросила я, держа его за руку и таща вверх по лестнице.

— Это потому, что ты умеешь видеть человека, а не монстра, amore mio. Это одна из тех вещей, которые мне нравятся в тебе больше всего, но и больше всего ненавистны.

— Почему ты это ненавидишь? — поддразнила я, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него через плечо.

— Потому что ты используешь это для того, чтобы видеть меня, но ты также используешь это, чтобы видеть Райдера. И если я должен верить, что во мне есть достаточно того, что стоит искать, то я должен признать, что это может быть и в нем. Даже если это трудно представить большую часть времени.

— Ты хочешь знать, что я вижу в нем? — спросила я с любопытством, гадая, действительно ли он готов это выслушать.

Мы достигли вершины лестницы на третьем этаже, но Данте остановил меня, прежде чем я смогла открыть дверь, ведущую на крышу. Он провел рукой по лицу, снимая маскирующее заклинание, и я не могла сказать, что буду жаловаться на то, что снова воссоединилась с его великолепным лицом.

— Не здесь. Не думаю, что мне особенно понравится этот разговор, так что, возможно, его лучше приберечь для другого раза. Возможно, когда я буду пьян…

— Чтобы ты мог в стиле Дракона надраться и разнести кучу дерьма, если тебе не понравится то, что ты услышишь? — поддразнила я.

— Может быть, — согласился он с легкой улыбкой, от которой мне захотелось схватить его и заставить сбросить маску.

— Ты всегда такой сильный, Данте, — вздохнула я, глядя на него сверху вниз со своей позиции в нескольких шагах над ним. — Ты ведь знаешь, что тебе не обязательно быть таким со мной, верно? Нет, если ты не хочешь этого. Ты можешь треснуть, разбиться, сломаться, и я буду держать тебя до тех пор, пока ты не будешь готов снова построить себя. Ты можешь опереться на меня, положиться на меня, попросить у меня все, что тебе нужно, и я буду рядом, чтобы предложить это.

Данте позволил улыбке ускользнуть, и его взгляд пробежался по моему телу, когда он издал низкий рык. — Только если ты обещаешь делать то же самое, bella. Когда тебе что-то понадобится от меня, можешь даже не просить. Я хочу, чтобы ты брала это и всегда знала, что можешь делать это, без вопросов.

— Хорошо, — согласилась я, не позволяя его пристальному взгляду дать мне другой ответ.

— Тогда скажи мне, — промурлыкал он, его акцент превратил меня в лужицу у его ног, когда он медленно поднялся по лестнице, разделявшей нас, и обвил руками мою талию. — Почему у тебя слюна течет с того момента, как я положил на тебя глаз в лодочном домике, но твои клыки до сих пор не впились мне в шею?

Его поддразнивание заставило смех сорваться с моих губ, но греховно темный взгляд его глаз остановил его. Он начал наступать на меня, пока я не оказалась прижатой к двери, его твердое тело заключило меня в клетку и сделало своей пленницей. Но у меня не было никакого желания освобождаться.

— Потому что, — медленно начала я, переводя взгляд с его глаз на губы, а затем на горло. — Если я откушу от тебя хоть кусочек, я захочу откусить все. Ты слишком неотразим, amore mio.

Он зарычал на меня, подавшись вперед, ему всегда нравилось, когда я говорила на его языке, даже если я могла утверждать, что понимаю лишь несколько слов.

— Я всегда буду заботиться о тебе, Элис. А это значит, что я не допущу, чтобы ты умирала от жажды. Если у тебя нет самоконтроля, я сделаю это за тебя. Я позабочусь о том, чтобы единственное, что ты брала у меня, была кровь.

Прежде чем я успела ответить, он поймал мои запястья в одну из своих больших рук, поднял и прижал к двери над моей головой. Я задохнулась, когда он придвинулся ближе, его колено заставило мои колени раздвинуться, пока его бедро не оказалось крепко зажатым между моими, и ноющий жар, который я испытывала к нему, увеличился в четыре раза под давлением его тела, обездвиживающего меня.

Он смотрел на меня сверху вниз с мрачным и запрещающим выражением лица, когда мои губы разошлись над уже удлинившимися клыками, а моя грудь поднималась и опускалась, глубоко прижимаясь к его груди.

Я была полностью в его власти, и электричество, которое потрескивало в его теле, и биение его сердца, которое мог уловить мой одаренный слух, говорили о том, что ему это нравится. Я с силой вспомнила, как он прижал меня к кровати в первый раз, когда полностью овладел моим телом. То, как Альфа в нем принял вызов доминирования надо мной, владения мной, поглощения меня.

Умоляющий стон сорвался с моих губ, когда он прижал меня к себе, и электрический ток, охвативший его тело, заставил место, где его бедро было прижато к ноющему жару в моей сердцевине, гореть от такой острой потребности, что я почти умоляла его удовлетворить ее.

— Укуси меня, bella, — приказал он. — Adesso. (п.п. Сейчас)

Он откинул подбородок назад, и я мгновенно выполнила его приказ: мои клыки пронзили его тело так сильно, что живая струйка его крови мгновенно скользнула между моих губ и вниз по горлу.

Я еще никогда никого так не кусала. Когда я не контролировала себя. Когда я чувствовала, что подчиняюсь, и это заставляло мой пульс учащенно биться от желания большего. Я хотела полностью отдать контроль над собой ему, следовать его командам, сбежать в его желание.

Даже когда хватка Данте ослабла от воздействия моего яда в его организме, его господство надо мной не ослабевало. Он наклонился вперед, его вес придавил меня к двери, мои бедра бились об него, и казалось, что я потеряла контроль над собой и своим желанием к нему.

Шов моих джинсов проходил прямо по моему клитору, когда я прижималась к его ноге, и пьянящий стон вырвался из глубины души, когда я почувствовала твердое давление его эрекции на мой живот.

Я пила все глубже, эгоистично, наслаждаясь тем, как его кровь поглощает меня. Он внезапно сбросил барьеры вокруг своей магии, и прилив силы, хлынувший в мое тело, превратился в поток, когда я без всякого сопротивления разрушила свои собственные стены.

Искры электричества пробегали по моему телу, жалили мои твердые соски, которые пробивались сквозь рубашку и терлись о его грудь. Я не знала, контролирует ли он ток, проходящий через него, но, клянусь, почти весь он находил путь между моих бедер, пульсируя, вибрируя, искрясь в этом маленьком комочке нервов, когда я прижималась к нему, пока мои клыки не выпали из его шеи, а с моих губ не сорвался громкий стон экстаза.