Слоны могут играть в футбол

Дали тарелку, нагрузили салаты. Дмитрий положил букет на комод с подарками, сел и оказался стиснутым между прокуренным свитером Ефима Яковлевича и скользкой синтетикой Лидии Аркадьевны. Что и говорить, все располагало к комфорту и хорошему настроению.

Он улыбался, шутил, искал глазами что-нибудь без майонеза; в общем, отсутствовал, находился мыслями там, на пляже с турником, а скорее всего – нигде. На веранде было свежо.

Вдруг будто открыли дверь в другое, еще одно пространство, где был другой, еще один воздух. Послышались молодые голоса, вошла девушка в белом платье.

– Мария! – объявил Семен. Судя по всему, объявил только Дмитрию, как единственному чужаку.

Дмитрий наспех вытер губы от майонеза, встал, взял с комода букет. Вручил. Соврал.

– Вот! Я не знал, сколько точно лет, решил просто подарить нечетное количество.

– Спасибо, – сказала Маша, застеснялась и прильнула к Семену. Тот поцеловал ее в макушку. Потом налил вина в бокалы.

– А ты ведь Машку живьем и не видел! Ты приезжал, когда ей год был?

– Нет, кажется. Но я был у вас на свадьбе!

– Тогда тост!

Гости притихли. Взрослые сразу, а молодежь секунду спустя, сопроводив уважительным: «Тихо! Тост говорят!»

– Я, конечно, виноват, что столько лет не навещал друзей, – начал Дмитрий, и тут же Семен прервал его:

– Ты и сейчас не навестил. Командировка не считается!!!

Все засмеялись. Еще в институте Семен участвовал в КВН и знал толк в шутках.

– Тем не менее, – Дмитрий улыбнулся, – раз я волею судеб здесь, то хочу поздравить Машу с днем рождения! Я, конечно, не предполагал, что дочь друга такая красавица. Ура!

– Ура! – закричали все.

Все. Отстрелялся. Можно было немного посидеть и уходить. Но Лена ни за что его не отпускала «до торта», а Ефим Яковлевич подлил вина и увел под локоток к фонтану. Там уже курили Аркадий и Геннадий Израилевич. Поговорили о международном положении, ценах на нефть и криптовалютах. Семен до его прихода успел нажужжать гостям о «такого уровня человеке», и Дмитрий, улыбаясь, поддерживал ученые разговоры, превратившись в эксперта по всем вопросам. Казалось, если стоматолог, профессор Геннадий Израилевич начнет расспрашивать о современных тенденциях в имплантологии, то Дмитрий его просветит.

Наконец, он попрощался и пошел вдоль ресторанов к отелю. Двадцать лет назад тут пахло соляркой, а теперь – сеном и навозом: малый бизнес возил туристов на фанерных каретах. Еще несколько шагов, и Дмитрий смешался бы с толпой ночных прохожих. За спиной послышались шаги, его нагнал Семен.

– Дима! Дима! Я же забыл!

Снова обнял.

– Ты мог бы… Буквально пять минут… Что-то посоветовать по поводу поступления?

Дмитрий стоял, ничего не понимая.

– Куда ты собрался поступать?

– Не я… Машка поступает в этом году, поговори с ней… что-нибудь… Посоветуй по своей линии… Извини, что использую тебя по назначению.

Дмитрий улыбнулся, обнял Семена и повел к ресторану.

– Ну, конечно! Конечно.

– Сейчас непонятно ничего… Стоит на «бюджет» соваться или нет… Там же, наверное, конкурс зверский?.. Не пойму ее интересов… А ты такого уровня человек…

Добрый Сема еле говорил. Щебетал что-то о работе, о Маше.

– Счастье, – заявил он, – осознаешь с ходом лет! То есть, может, имеешь и раньше, а осознаешь – с ходом!

– Конечно, счастье! Иметь семью, дочь.

Дмитрий придерживал друга.

– Не просто дочь, а взрослую дочь! – Сема чуть не заплакал. – Дима, ей семнадцать лет исполнилось! Пока маленькая – это так все мило, но когда вырастает человек… Получается такой собеседник в жизни… Поговорить…

Это была не ахти какая мысль, но еще несколько шагов Дмитрий думал об этом.

В ресторане они с трудом нашли Машу в толпе сверстников. Те ввалились, окружили ее:

– Дорогая Маша! Поздравляем! В связи с семнадцатилетием – тебе семнадцать роз!

Большой букет был поставлен на стол с подарками и загородил букетик Дмитрия. Они что, к той же цветочнице заходили, в этот штаб местного символизма? Стало неловко за свой скромный подарок.

Лена закричала:

– А теперь продемонстрируем супертрюк: как в детстве!

Семен и Маша подчинились, встали в центре зала, и начался цирк: Семен высоко поднял над головой виноградинку. Маша потянулась вверх, Семен подразнил ее, но потом все-таки опустил руку, дал схватить ртом. Маша подняла руки к груди собачьим лапками и поклонилась. Семен погладил дочь по голове, Маша зарычала, все зааплодировали. И Дмитрий еще раз вспомнил слова друга о том, как здорово иметь взрослую дочь. Как-то хорошо они смотрелись рядом. Ну и вообще, сразу представилось, какая была Маша маленькая, потом старше, потом еще старше. Так же изображала собачку, и время для нее и для Семена, чтобы оказаться вот так – близкими взрослыми людьми, тянулось долго, целую жизнь, а он, Дмитрий, увидел все сразу. Да. Хорошо.

Семен вытянул Машу из круга и отвел в соседний зал. Сиял, как будто подарки, которые он мог сегодня подарить, закончились, но он раздобыл еще один.

– Может, это так, формально, но… пообщайтесь.

– Конечно, – сказал Дмитрий.

– Дядя Дима посоветует тебе что-нибудь… – сказала Семен. – Не буду мешать.

И пошел к гостям.

Они сели на диван, который был под картиной, которая была под пальмой. Дурацкая ситуация получалась. Никому этот разговор не был нужен, ни Маше, ни Дмитрию.

– Папа попросил поговорить? – спросила Маша.

– Папа попросил поговорить, – ответил с той же интонацией.

Улыбнулись, и стало легко.

– Он помешан на моей профориентации.

– Какие вы древние слова знаете! Ну а… какие у вас интересы?

– Да вот, хотела поступать в Москву на экономический. Не знаю, куда именно.

После двух фраз, двух взглядов стало понятно, что Маша – умная девушка, независимо от пола. То есть, не «умная девушка», насколько положено быть умной девушке, а просто умный человек.

– Да, – сказал он, – с этим сейчас сложно. Есть МГУ, Высшая школа экономики… Но… Важен не столько конкретный вуз, сколько среда, в которую вы попадете, чтобы… развиваться.

Получалось очень официально, глупо, если представить, как выглядишь со стороны – иногда же бывает, что люди видят себя со стороны. Маша сказала:

– Понятно.

Говорить больше было не о чем. Пообщались, называется. Было видно, что Маше скучно и хочется к сверстникам.

– Ну а… еще какие интересы?

Не хотелось, чтобы она уходила прямо сейчас.