Слова и музыка
Шрифт:
Неужели я попал в канадский рай? Мое имя написано по-английски на табличке, а над табличкой – ангельский лик! Вожделенная сигарета падает к ногам ангела. Я вспомню о ней через три часа.
ххх
По договоренности нашей редакции с местным телеканалом мою съемочную группу встречала журналистка по имени Тиффани. Для того чтобы осуществить мечту о сигарете, для начала надо было вспомнить, как люди дышат. Это было нечто надэротическое. Я услышал, как бьется ее сердце, я поймал ритм ее дыхания. Наступило состояние эйфории, когда знаешь ответы на все вопросы. В реальность меня ненадолго вернул удар штативом от камеры Betecam по спине. Брутальный оператор, не знающий слов
Пока мы грузили технику в ее огромный серебристый «Крайслер», мое тело откликалось на каждое ее движение. Я чувствовал сопротивление дверной ручки ее пальчикам, я подробно проживал процедуру фиксирования ремня безопасности, мои руки и ноги включились в процесс вождения, когда машина тронулась с места. Я сидел рядом с ней на переднем сиденье. Нет, я парил, не чувствуя гравитации.
Тиффани ангельским голосом ворковала о цели нашего визита. Если человека моей профессии умудрятся пустить в Рай, обязательно послушаю ангелов и сравню их голоса. Я слышал мелодию ее голоса, я видел губы, которые эту мелодию до меня доносят, я понимал все – и ничего. Во всяком случае, ничего по делу.
Когда в моем сознании зазвучала третья часть божественной симфонии, Тиффани неожиданно оставила нас у гостиницы, пообещав вернуться через два часа. Лучше бы меня несколько раз расстреляли и пару раз повесили! Я начал задыхаться в прямом смысле этого слова. В руках почему-то оказалась ее перчатка, которую я безуспешно пытался вдохнуть.
ххх
С подробным, но не очень убедительным рассказом на тему «Почему без лыж?» мы разместились в гостинице. Под моим окном я обнаружил породистый канадский клен, увешанный местной символикой. Ничего ностальгически-есенинского он не навевал – каждое прикосновение листьев к моему окну шептало: «Тиффани, Тиффани, Тиффани».
Эта магическая перемена во мне могла подорвать дух съемочной группы, которая в панике наблюдала, как циничный телевизионщик, которого они привыкли видеть в моем лице, прикладывает к губам перчатку. Я пожалел неокрепшие умы и сердца. До встречи с Тиффани оставалось еще полтора часа. Я решил провести рекогносцировку, дабы оградить съемочную группу от употребления алкоголя и убить мучительно тянущиеся минуты.
Гдядеться в озера синие и рвать в полях ромашки вполне можно и в Канаде. Такое ощущение, что очутился где-нибудь между Рязанью и Муромом. Однажды, снимая предвыборный ролик для коммунистов и не найдя ночью на «Мосфильме» кадров русской природы, я нагло спер в «Очевидном-невероятном» природу канадскую. И что! Коммунисты удовлетворенно чмокали губами – делали вид, что узнают кадры:
– Ой! А это возле моей дачи на Селигере! Вот там за лесом – мой дом!
Не знаю, тот ли это был кадр, но за похожим канадским ельником я обнаружил лесоперерабатывающий завод. Классическая лесопилка, но с «евроремонтом». Однако не уничтожение флоры было целью моего появления в канадской глуши. Я приехал снимать телевизионную программу о непростой жизни лилипутов, великанов и других, непохожих на большинство. По наводке редакции я обнаружил рядом с лесопилкой самый банальный бар, но с весьма нестандартной развлекательной программой. «Чемпионат по метанию карликов» – гордо гласила вывеска на входе. Моя задача формулировалась просто: показать пресыщенному чернухой и расчлененкой российскому телезрителю зловещий цинизм канадских буржуев. Прочитав вывеску, я понял, что если ее произнести за кадром голосом диктора НТВ, который то ли всегда очень хочет по-большому, то ли уже делает это непосредственно в процессе озвучки, получится очень рейтингово.
Канадские «буржуи» – работяги с местной лесопилки – оказались в меру унылыми крепкими парнями, за приличное вознаграждение выполнявшими работу наших заключенных, то есть – лесоповал со всем последующим процессом, включая его расщепление до состояния
паркетной доски. Внешне они мало чем отличались от своих коллег с лесопилки в Калужской области, которую я тоже имел счастье снимать. Разве что глаза… Российские лесопилы, зачатые в кустах за леспромхозом после сельских танцев, обладали уникальными глазами, слезившимися Достоевским. Канадские профессионалы на их фоне выглядели добротными результатами клонирования. Их глаза созерцали мир взглядом овечки Долли. Как выяснилось позже, у этих очей дьявольского агнца есть еще одно выражение.ххх
Все время ее отсутствия я курил. Это занимало руки, компенсировало длительное некурение и отвлекало от ее перчатки. Ровно через два часа у гостиницы остановился «Крайслер». Я бросился к двери, открыл ее, чуть не оторвав Тиффани руку. Ручку… Неуклюже извинился, протянул ей перчатку, омытую слезами. Она поцеловала меня в щеку, в знак благодарности. В мгновенье этот поцелуй был мною воспринят как клятва вечной любви. Она взяла меня под руку, и мы направились к тому самому бару. Мои ноги не касались земли, куртку разрывали вырастающие крылья.
До начала действа, ради которого я пролетел половину земного шара, оставались минуты. По просьбе Тиффани я объяснял ей принципы нашей работы. Сыпал техническими терминами, проявлял чудеса креатива, чтобы сказать одну простую фразу. Простую и главную. Она смеялась над моими шутками, нежно и ненавязчиво касалась меня рукой, вызывая судороги. Когда я вдохнул, чтобы произнести те самые слова открытым текстом, нас отвлекли.
Местный шоумен, похожий на отбившегося от лав-парада представителя сексуально инакомыслящих, роняя слюну на лацканы ультрамаринового смокинга, проверещал:
– Дамы и господа! Мы начинаем! Единственный и неповторимый! Чемпионат по метаниюююююююююююююююююю…
Здесь он повысил голос, насколько позволял диапазон. Далее зал взревел, лишив ведущего лавров Карузо:
– …карликов!!!
Прожектор осветил свободное пространство в углу заведения, со стенами и полом, обитыми красными матами. В пространство между столиками под бравурную музыку бодро промаршировали трое маленьких людей. Они были встречены еще одним взрывом рева. В глазах короедов-переростков с местной лесопилки появилось выражение номер два. Так смотрит на стриптиз солдат перед дембелем. Я однажды это наблюдал.
Отдав последние распоряжения по съемке своему оператору, я помчался к Тиффани, которая отправилась занимать для нас самые удобные места. Она ждала меня у барной стойки. Мой нежный ангел заказал мне разноцветный коктейль. Ненавижу эту гадость, никогда не пью, но в тот момент я был готов выпить все коктейли этого бара.
Карлики, экипированные, как гордость Канады – ее хоккеисты, выстроились у черты в нескольких метрах от мягкого «красного уголка». Участникам – всем желающим – предлагалось взять карлика за любую понравившуюся ему (участнику) часть тела, разбежаться и метнуть живой снаряд в тот самый «красный уголок», не переступив черты. Кто дальше кинул – тот и победил. Один бросок стоит двадцать канадских долларов, количество попыток ограничено только самочувствием карликов. Хозяин заведения, как я выяснил позднее, принимает ставки и деньги от участников и делит выручку пополам с маленькими людьми.
Под рев публики у заветной черты появился первый участник – передовик лесопильного производства Матье. Он подошел к «снарядам», приподнял каждого, выбирая оптимального по весу. Это напомнило мне выбор шара в боулинге. Сделав выбор, Матье посадил карлика себе на ладонь, отошел в угол заведения и начал разбег. В монтаже у меня была возможность просмотреть этот эпизод в замедленном воспроизведении. Матье был прекрасен, как олимпийский бог. Добежав до черты, он метнул карлика в угол. «Снаряд», совершенно не думая о приземлении, вытянулся в струну, стараясь улететь как можно дальше. Зрители приветствовали попытку ревом. Место приземления карлика отметили мелом.