Слова II. Духовное пробуждение

Людей мирских мысль о мучениях вынуждает от страха прибегать к Богу и взывать: "Христе мой, Пресвятая Богородице!" — тогда как монах хочет всегда быть с Богом, потому что он любит Его. Многие из мирских делают добро, потому что боятся попасть в вечную муку. Монах же делает добро в благодарность, чтобы отблагодарить Бога, своего Благодетеля.

— Геронда, как мне осознать, что такое мученичество и подвижничество?

— Для того, чтобы немножко понять, что такое мученичество, хотя бы принимай с радостью презрение других А если хочешь немного осознать, что есть подвижничество, то, если не можешь поститься сорок дней, как Христос, постись хотя бы среду, в которую Его предали, и пятницу, в которую Его распяли [200] . Те, кто хотят мученичеством засвидетельствовать свою любовь ко Христу, могут за отсутствием мученичества проявлять эту любовь, от которой они сгорают, в виде телесного подвига за горящие души усопших, чтобы те обрели немного упокоения. Подвижничество — это такое же торжество, как и мученичество, потому что [и в том и в другом случае] человек избегает всякого человеческого утешения и обретает утешение божественное.

200

Старец имеет в виду воздержание от пищи и воды в течение всего дня.

Святые мученики ощущали великую радость от того, что им давалась благоприятная возможность претерпеть мучения. С мученичества в духовной жизни начался аскетизм. Когда пришел к власти Константин Великий, он освободил христиан из темниц, где они (некоторые из них были изувечены) ожидали смерти. Мучения закончились. Но освобожденные очень огорчились, потому что, находясь в темницах, они ожидали своей очереди на мученичество, а теперь святой Константин Великий им все испортил. Они с радостью ожидали мученичества, а дождались свободы. И тогда — от любви к Богу и горевшего в них пламенного желания пострадать за Христа — они ушли из мира. И тем мучениям, которым подвергли бы их Диоклетиан и Максимиллиан, они в подвижничестве подвергали сами себя. Один шел и подвешивал себя за руки веревками на дереве: он молился с болью, но божественно радовался. Другой ради любви ко Христу связывал себя. "Так, — говорил, — меня связал бы Диоклетиан". И, истязая себя таким образом, они испытывали великую радость. С этого божественного безумия, с этого божественного сумасбродства начали первые и ради любви ко Христу посвятили себя подвижничеству. Потом их подвигу стали подражать другие. Так в нашу веру вошел аскетизм. А третьи, самые "сумасбродные", говорили: "Мы овцы Христовы!" — и питались только травой с земли. Это были так называемые "воски" [201] . Они настолько сильно чувствовали благодеяния Божии и собственную ничтожность, что говорили: "Я, неблагодарное животное, всю жизнь буду питаться травой". И они делали это. Их сердце взлетало от любви ко Христу. "Разве, — говорили они, — я не Христово овча? Значит, буду питаться травой" [202] . Но впоследствии это было запрещено Церковью, потому что охотники, принимая этих отшельников за диких животных, убивали многих из них.

201

"Воски" — буквально "пасущиеся". Архимандрит Херувим (Карамбелас) в своей книге пишет, что они, "согласно святогорскому преданию, являются самыми святыми монахами Горы и живут совершенно уединенно, будучи никому не известны. Согласно тому же самому преданию, последняя Литургия на земле будет совершена этими невидимыми двенадцатью. Их число всегда постоянно, потому что, если умирает один из них, его место занимает кто-нибудь из самых лучших монахов Святой Горы". (Херувим (Карамбелас), архим. Из удела Божией Матери. Киев, 1998. С. 164.)

202

См.: , PG 67, 1395 и далее, PG 86, 2480В, PG 87, 2868В и PG 93, 1688С.

Сегодня люди не могут понять этого, считают это безумием. "Зачем питаться травой, подобно животному? — говорят они. — Какой смысл в том, чтобы таким образом виснуть на веревках и истязать свое тело?" Но помнишь, что говорит авва Исаак: "О, если бы Бог удостоил нас совершать такие бесчинства" [203] . Дай же Бог достигнуть этого духовного "бесчинства" и нам.

Часть четвертая. Зависимость от неба

"Божественной помощи не могут воспрепятствовать ни люди, ни бесы. Ни для Бога, ни для святого человека нет ничего трудного. Препятствием является лишь наше человеческое маловерие. Своим маловерием мы препятствуем великим божественным силам приблизиться к нам"

203

Авва Исаак Сириянин. Творения. Сергиев Посад. 1911. Слово 73. С. 370.

Глава первая. О том, что Бог промышляет о человеке

"Ищите прежде Царствия Божия" [204]

— Геронда, авва Макарий говорит, что Бог подаст нам небесные блага [205] , и мы веруем в это. Должно ли верить и в то, что Он подаст нам и блага земные, которые не являются столь существенными?

— Какие земные блага?

— То, в чем мы нуждаемся.

— Вот это ты правильно сказала. Бог любит Свое создание, Свой образ и заботится о том, что ему необходимо.

204

Мф.6, 33.

205

См.: Преп. Макарий Египетский. Духовные беседы. СТСЛ, 1904.

— В это нужно верить и не беспокоиться?

— Если человек в это не верит и сам бьется над тем, чтобы эти блага стяжать, то он будет страдать. Но человек, живущий духовно, не расстроится даже в том случае, если Бог не даст ему земного и вещественного. Если мы ищем прежде Царствия Божия, если поиск этого Царства является нашим единственным попечением, то дастся нам и все остальное. Разве Бог бросит Свое создание на произвол судьбы? Если израильтяне оставляли на следующий день манну, которую давал им Бог в пустыне, то она начинала гнить [206] . Бог устраивал так для того, чтобы они полагались на божественный промысел.

206

См.: Исх.16, 19–20.

Даже слов "ищите прежде Царствия Божия" мы еще не поняли. Или мы веруем [и вверяемся Богу] или не веруем [и поэтому сами должны заботиться о необходимом]. Когда я поехал жить на Синай, у меня с собой ничего не было. Однако я совсем не думал о том, что будет со мною в пустыне среди незнакомых людей, что я буду есть и как жить. Келья святой Епистимии, где мне предстояло поселиться, была уже давно заброшена, покинута людьми. Я ничего не просил у монастыря, не желая его обременять. Как-то мне принесли из монастыря хлеб, и я возвратил его обратно. К чему мне было беспокоиться, если Христос сказал: "Ищите прежде Царствия Божия"? Воды и той была самая малость. Рукоделия я никакого не знал. Вот и спроси теперь, как я жил и как зарабатывал на хлеб. Единственным инструментом, который я имел, были ножницы. Я разъединил их на две половинки, заточил о камень, взял дощечку и стал вырезать иконки. Работал и творил Иисусову молитву. Я быстро выучился резьбе, резал все время один и тот же рисунок и пятидневную работу заканчивал в одиннадцать часов. Не только не терпел лишений, но еще и бедуинчикам помогал. В какой-то период я занимался этим по многу часов в день, а потом пришел в такое состояние, что не хотел заниматься рукоделием, но одновременно видел и то, какую нужду терпели бедуинчики. Для них было великим благословением получить в подарок шапочку и пару сандалет. И у меня появился помысл: "Я пришел сюда, чтобы помогать бедуинам или же для того, чтобы молиться о всем мире?" Поэтому я решил сократить рукоделье, чтобы меньше отвлекаться и больше молиться. Думаешь, я ждал, что мне кто-то будет помогать? Откуда? Бедуинам самим нечего было есть. Монастырь был далеко, а с другой стороны начинались необитаемые места. Но вот в тот самый день, когда я ограничил работу для того, чтобы больше времени отдавать молитве, ко мне пришел один человек. Я тогда был возле кельи, он увидел меня и сказал: "Вот, возьми эти сто золотых. Будешь и бедуинчикам помогать, и распорядку своему будешь следовать, и молиться". Я не сдержался, на четверть часа оставил его одного и ушел в келью. Промысел и любовь Божии привели меня в такое состояние, что я не мог удержать слез. Видишь, как устраивает все Бог, когда в человеке есть доброе расположение? Потому что сколько бы мог дать этим несчастным я? Я давал одному, тут же приходил другой: "Мне отец не дал!" — потом третий: "Мне отец не дал!".

— Геронда, а почему мы, много раз ощутив всесилие Божие, не видим Его промысла о нас?

— Это диавольская западня. Диавол бросает пепел в глаза человеку для того, чтобы он не видел промысла Божия. Ведь если человек увидит промысел Божий, то его гранитное сердце умягчится, станет чутким и произольется в славословии. А это диаволу не на руку.

Человек часто пытается устроить все без Бога

Один человек стал заниматься разведением рыб и целыми днями говорил: "Слава Тебе, Боже!" — потому что постоянно видел божественный промысел. Он рассказывал мне, что у рыбки с момента ее оплодотворения, когда она еще малюсенькая, как булавочная головка, есть мешочек с жидкостью, которой она питается до тех пор, пока не вырастет и не станет способной самостоятельно поедать водные микроорганизмы. То есть рыбка получает от Бога "сухой паек"! Если же Бог промышляет даже о рыбках, то насколько больше Он промышляет о человеке! Но часто человек все устраивает и решает без Бога. "У меня, — говорит, — будет двое детей [и хватит]". С Богом он не считается. Поэтому и происходит столько несчастных случаев и гибнет столько детей. В большинстве семей родится двое детей. Но одного ребенка сбивает машина, другой заболевает и умирает, и родители остаются бездетными.

Когда родителям, сотворцам Бога, трудно обеспечить своих детей, несмотря на прилагаемые усилия, им следует, воздев руки к небу, смиренно взыскать помощи Великого Творца. Тогда радуются и помогающий Бог, и приемлющий Его помощь человек. Будучи в монастыре Стомион, я познакомился с одним многодетным отцом. Он был полевым сторожем в одном селе Эпира, а семья его жила в Конице — пешком идти четыре с половиной часа. У него было девять детей. Путь в то село лежал через монастырь. Идя на службу и возвращаясь домой, сторож заходил в обитель. Заходя на обратном пути, он просил у меня разрешения самому зажечь лампады. Несмотря на то, что, зажигая их, он проливал масло на пол, я позволял ему это, я предпочитал потом подтереть пол, но не огорчать его. Каждый раз, выходя из монастыря и отойдя метров на триста, он делал из своего ружья один выстрел. Не находя этому объяснения, я решил в следующий раз понаблюдать за ним с того момента, как он войдет в храм, и до тех пор, покуда не выйдет на Коницкую дорогу. Так я узнал, что сперва он зажигал лампады в храме, потом выходил в нартекс [207] и зажигал лампаду перед иконой Божией Матери над входом. Потом он брал на палец масла из лампады, вставал на колени, простирал руки к иконе и говорил: "Матерь Божия, у меня девять детей. Пошли им маленько мясца!". Сказав это, он мазал маслом, которое было у него на пальце, мушку на ружейном стволе и уходил. В трехстах метрах от монастыря, возле одной шелковицы, его ждала дикая козочка. Как я уже сказал, он делал выстрел, убивал ее, относил в пещеру, находившуюся чуть подальше, там свежевал и нес своим детям мясо. Это происходило каждый раз, когда он возвращался домой. Я был восхищен верой полевого сторожа и промыслом Божией Матери. Спустя двадцать пять лет он приехал на Святую Гору и разыскал меня. Во время разговора я непроизвольно спросил его: "Как твои дети? Где они?". В ответ он сперва указал рукой на север и сказал: "Одни в Германии", а потом, простерев руку к югу, добавил: "А другие в Австралии. Слава Богу, здоровы". Этот человек берег в чистоте от безбожных идеологий и свою веру, и себя самого, поэтому Бог не оставил его.

207

Нартекс — западная часть храма, паперть. — Прим. пер.

Благословения чудесного Божественного промысла

— Иногда, Геронда, у меня бывает какое-то желание, и Бог его исполняет без моей просьбы к Нему. Как это происходит?

— Бог печется о нас. Он видит наши нужды, наши желания и, когда что-то служит нам во благо, Он подает нам это. Если человеку в чем-то необходима помощь, то Христос и Пресвятая Богородица помогают ему. Когда старца Филарета [208] спрашивали: "Чем тебе помочь, Геронда. В чем ты нуждаешься?" — он отвечал: "То, в чем я нуждаюсь, мне пошлет Матерь Божия". Так и происходило. Когда мы вверяем себя Господу, Он, наш Добрый Бог, следит за нами и печется о нас. Как добрый Управитель Он дает каждому из нас то, что нужно. Он входит даже в частности наших вещественных нужд. И для того, чтобы мы уразумели Его заботу, Его промышление, Он дает нам ровно столько, сколько нам нужно. Не жди, однако, того, чтобы сначала Бог дал тебе что-нибудь, нет, прежде сам отдай Богу всего себя. Потому что если ты постоянно просишь чего-то у Бога, а сам с доверием не отдаешь себя Ему, то из этого видно, что у тебя есть свой собственный дом, и ты чужд вечных небесных обителей. Те люди, которые все отдают Богу и сами всецело отдаются Ему, укрыты великим Божиим куполом и защищены Его божественным промышлением. Доверие Богу есть нескончаемая таинственная молитва, в необходимый момент бесшумно привлекающая Божественные силы туда, где в них есть нужда. И тогда Его любочестные дети нескончаемо, со многим благодарением славословят Его.

208

Старец Паисий. Отцы-святогорцы и святогорские истории. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2001. С. 62–65.

Когда батюшка Тихон поселился в каливе Честного Креста, в ней не было храма, в котором он нуждался. Даже денег на постройку у него не было — ничего, кроме великой веры в Бога. Как-то раз, помолившись, он отправился в Кариес с верою в то, что Бог поможет ему с деньгами, необходимыми для строительства церкви. На пути в Кариес его издали окликнул настоятель Ильинского Скита. Когда батюшка Тихон приблизился к нему, тот сказал: "Один добрый христианин из Америки прислал эти доллары, чтобы я дал их какому-нибудь подвижнику, у которого нет храма. У тебя как раз храма-то и нет, возьми же эти деньги и построй". Отец Тихон прослезился от умиления и благодарности Богу, Сердцеведцу, позаботившемуся о храме еще до того, как отец Тихон Его об этом просил — так что, когда он помолился об этом, деньги были уже готовы.

Если человек доверяется Богу, то Бог не оставляет его. И, действительно: если завтра в десять часов тебе что-то понадобится, то (если эта потребность не превышает пределы разумного и вещь действительно необходима) в без пятнадцати десять или в полдесятого Бог будет иметь ее готовой для того, чтобы дать тебе. Например, завтра в девять тебе нужна кружка. Без пяти девять она уже будет у тебя. Тебе требуются пятьсот драхм. В час, когда они нужны, появляются ровно пятьсот драхм, причем не пятьсот десять и не четыреста девяносто. Я заметил, что если мне, к примеру, нужно что-то завтра, то Бог позаботился об этом уже сегодня. То есть еще до того, как мне подумать об этом, подумал об этом Бог, Он позаботился о необходимом заранее и дает его в тот час, когда это нужно. Я понял это, видя, сколько времени требуется для того, чтобы какая-то вещь пришла ко мне откуда-то равно в тот самый час, когда она мне нужна. Следовательно, Бог заботится об этом заранее.