Слова о старчестве

Нужно упомянуть особое служение раннего христианства, имеющее прямое отношение к старчеству. Апостол Павел перечисляет три служения в Церкви: апостольское, пророческое и учительское. Непосредственно за апостолами стоят пророки (см. Еф. 4, 2; 1 Кор. 13, 2–8). Их служение состоит главным образом в назидании, увещевании и утешении (см. 1 Кор. 14, 3). Через пророка непосредственно открывается воля Божия… Пророческое служение – особый благодатный дар, дар Духа Святаго (харизма). Пророческое служение ярче всего проявляется в монастырском старчестве, ибо старцы, обладая даром прозорливости, всех назидали, увещевали и утешали, исцеляли от болезней духовных и телесных, предостерегали от опасностей, указывали путь жизни, открывая волю Божию.

Нравственно-бытовые отношения старца и ученика – духовного отца и духовного сына – очень скоро и рано выработались внешне и внутренне в прочную и стройную систему, окрепли в монастырски-бытовую форму. Древнейший старец (как позднейший духовник) принимал Исповедь и Покаяние. Старец обычно принимал Исповедь инока по всем грехам, начиная с мимолетного помысла, слегка возмутившего монашескую совесть, и кончая смертным грехом.

Со временем преподобного Антония Великого связано возрастание значения старчества в жизни Церкви – то явление, о котором впоследствии ярко скажет преподобный Симеон Новый Богослов: «Когда народ верующий стал бесчислен, то благодать Духа Святаго устроила, чтобы к архиереям и иереям прибавлены были еще и игумены и другие духовные отцы (из иночествующих), которые имеют в себе благодать Духа Святаго, чтобы и они сопастырствовали вместе с теми и содействовали во спасение…» [5]

5

Слова преподобнаго Симеона Новаго Богослова / В переводе на русский язык с новогреческаго епископа Феофана. 2-е изд. М.: Афонский Русский Пантелеимонов монастырь (Типо-лит. И. Ефимова). Вып. первый, 1892. 490 с.

Распространение влияния старчества в мирской среде начинается очень рано, вероятно с первых же лет установившегося монашества.

Таким образом, старчество, с одной стороны, неотъемлемая часть монашества, а с другой – уже с момента своего зарождения оно широко распространяется и в среде мирян.

Но, конечно, всё же свое наиболее яркое выражение старчество получило в среде древнего иночества; монашество же, в свою очередь, нашло в старчестве свой идеал, свой духовный центр. Из истории Церкви видно, что скиты, лавры и общежительные киновии образовывались вокруг духоносных старцев и состояли первоначально из их учеников. Опираясь на изречение преподобного Иоанна Лествичника о монахах как свете для мира, можно сказать, что монашество есть лучший цвет христианства, идеализм христианства, отображение Евангельской жизни. Но цвет самого христианства, лучшее выражение монашества – это старчество.

Старчество сохранило свою сущность и свое великое значение на протяжении всей новозаветной эпохи. Его пути и проявления в жизни Церкви во многом обусловили ход и течение самой ее истории.

В преподобном Антонии Великом мы видим старца, который, будучи непосредственно избран Богом, исполнял свое служение без всякого начальственного значения в Церкви. Преподобный Антоний Великий был возлюблен всеми так, что все желали иметь его отцом. Великие дары благодати были даны преподобному для старческого служения всем притекающим.

В общежитии святителя Василия Великого от находящегося в послушании требуется, чтобы он оказывал такую же благопокорность наставнику, как апостолы Спасителю, потому что наставник не иное что есть, как человек, который носит на себе лицо Спасителя, стал посредником между Богом и людьми и священнодействует пред Богом спасение покорных ему.

Наставления преподобных Варсанофия и Иоанна остаются заветом для каждого избравшего путь святого послушания: «Сделай по силе твоей, и Бог поможет тебе молитвами отцов твоих… Привяжи обремененную ладию твою к кораблю отцов твоих, и они управят тебя к Иисусу, могущему даровать тебе смирение, и силу, и разум, венец и веселие…» [6]

6

Преподобного отца нашего аввы Дорофея душеполезные поучения и послания с присовокуплением вопросов его и ответов на оные Варсануфия Великого и Иоанна Пророка. М.: Благовест, 2010. С. 415.

Из этих слов видно, что верной и искренне верующей душе дается от Бога познание особенного таинства – заключения духовного союза между старцем и его чадом по духу. Союз этот заключается во имя Христово и ради Христа, Который Сам есть Путь и Истина и Живот (Ин. 14, 6).

Высоту и святость момента установления духовного союза раскрывает в своих творениях преподобный Феодор Студит. «Духовное рождение есть рождение Духом Святым; оно начинается собственно тогда, когда послушник, не ограничиваясь лишь внешним телесным повиновением, предает отцу своему и саму душу, открывая ее перед старцем в исповеди всех помышлений» [7] .

7

Феодор Студит, прп. Творения: В 3 т. М.: Сибирская Благозвонница, 2010. Т. 1. (Полное собрание творений святых отцов Церкви и церковных писателей в русском переводе). С. 184.

В истории Православной Церкви особенным вертоградом старчества стала Святая Гора Афон. На ней устраивал общежитие великий Афанасий Афонский; на ней подвизались духоносные старцы-исихасты Максим Кавсокаливит и Григорий Синаит. Оттуда, из монастыря Есфигмен, вернулся преподобный Антоний Киево-Печерский, основатель старчества на Руси.

Старчество стало драгоценным наследием православных народов Иверии, Сербии, Моравии, Болгарии и, конечно, Руси. С принятием Русью святого христианства тотчас вошло в ее духовную жизнь и старчество, и глубокое понимание его в святоотеческом духе и смысле, начиная с Киево-Печерского монастыря и кончая Оптиной пустынью.

Первыми старцами Святой Руси можно считать преподобных Антония и Феодосия Киево-Печерских. От преподобного Феодосия заимствовали устав и образ духовного руководства все русские монастыри. Апологетом пути старческого окормления и монашеского послушания можно назвать святителя Кирилла Туровского – «русского Златоуста».

Даже лихолетье монгольского нашествия не смогло искоренить побеги древа русского старчества… Оно вобрало в себя наследие аскетов Святой Земли – Палестины и Святой Горы Афон – и выросло на благоприятной почве, просвещенной Святым Крещением Руси, где всегда были сильны традиции глубокого почтения к старшим и умения подчинить свою волю общему служению родной земле, своему народу.

Русское старчество

Можно согласиться с утверждением, что русское старчество – это новый вид монастырского послушания в деле служения Церкви народу. Действительно, палестинские и константинопольские аввы окормляли народ, верующих мирян, но это окормление не было столь постоянным, систематическим, как на Руси, где даже от мирян требовалось обязательное и постоянное послушание духовнику и где всеобщая жажда старческого слова способствовала возрастанию его силы и действенности в человеческих сердцах.

В продолжение XIV–XV столетий, как бы в подкрепление изнемогшим под иноземным игом русским людям, на Русь пришло новое поколение подвижников, в числе которых были преподобные Лазарь Муромский, Сергий Нуромский, архиепископ Дионисий Святогорец, преподобные Кассиан Угличский, Иннокентий Комельский (греки), преподобные Савва Крыпецкий, Пахомий Радовицкий (сербы), преподобные Савва Вишерский и Нил Сорский (русские).

В XIV столетии «игумен земли Русской» преподобный Сергий Радонежский стал возобновителем пути старческого делания и восстановителем уставов общего жития. Не менее сорока учеников преподобного Сергия стали устроителями новых обителей, где также было установлено старческое окормление и где уже со времени основателей монастырей процвело и благодатное старчество.

Особенно памятны имена основоположников Русской Фиваиды в северных Белозерских и Вологодских пределах: преподобных Павла Обнорского, Сергия Нуромского и Сильвестра Обнорского. Главным средоточием духовных сил иночества на Севере стал монастырь преподобного Кирилла Белозерского, воспитавшего, в свою очередь, целую плеяду старцев.

Великими старцами были преподобные Дионисий Глушицкий, Григорий Пельшемский и Корнилий Комельский. Но особенно известны жизнь и учение аввы Нила Сорского – основателя единственного в своем роде скитского общежития для совершенных безмолвников. Его обычно считают наиболее характерным представителем старческой традиции на Руси; между тем более типичен для Руси путь старцев-подвижников, окормлявших монашествующих всех степеней духовного возраста и мирян всех сословий, таких как преподобные Пафнутий Боровский, Иосиф Волоцкий, Даниил Переяславский, Герасим Болдинский.