Словарь имен собственных. Метафизика труб (сборник)

Плектруда становилась одной из лучших учениц школы. Конечно, она была не самой худой, но, без сомнения, самой грациозной: ее движения отличались той изумительной свободой, которой капризная природа наделяет при рождении одних и лишает других; в последнем случае этот изъян ничем не восполним.

Кроме того, Плектруда была самой хорошенькой из воспитанниц, что также способствовало ее успеху. Даже при весе в тридцать пять килограммов она не походила на тех высохших мумий, чью худобу нахваливали педагоги: глаза танцовщицы озаряли ее личико фантастической красотой. А педагоги знали – хотя и скрывали от учениц, – что внешнее очарование необыкновенно важно при отборе танцовщиц-звезд, и в этом отношении природа одарила Плектруду много щедрее, чем других.

Однако ее тайной и мучительной заботой стало здоровье. Она никому не признавалась в этом, но по ночам ее терзали такие жестокие боли в ногах, что она едва сдерживала крик. Ничего не понимая в медицине, Плектруда все же угадывала причину: она давно уже исключила из своего рациона абсолютно все молочные продукты. Дело в том, что она заметила: стоит ей съесть несколько ложечек обезжиренного йогурта, как возникает ощущение «раздутости» (интересно было бы выяснить, что она понимает под этим словом).

А ведь обезжиренный йогурт был единственным молочным продуктом, разрешенным в училище. И обходиться без него означало полностью лишить себя кальция, который должен укреплять кости растущих подростков. Как бы ни были безумны взрослые, работавшие в училище, ни один из них не стал бы советовать детям отказаться от йогурта, его ели самые тощие из воспитанниц. Плектруда же объявила ему бойкот.

Этот отказ вскоре повлек за собой невыносимые боли в ногах, особенно в те часы, когда девочка сохраняла неподвижность, иными словами – ночью. Чтобы хоть как-то справиться с этой мукой, нужно было встать и походить. От ходьбы становилось легче, но первый шаг был истинной пыткой; Плектруда кусала платок, чтобы не закричать. И каждый раз ее преследовало ощущение, что кости выше и ниже колен вот-вот сломаются.

Она понимала, что причиной ее мучений было отсутствие кальция. И все же не могла решиться взять в рот этот проклятый йогурт. Сама того не зная, она стала жертвой психического механизма анорексии, когда любое ограничение считается необратимым, а каждый лишний кусок вызывает невыносимый стыд.

Плектруда похудела еще на два килограмма, и это утвердило ее в мысли, что обезжиренный йогурт «слишком тяжел» для нее. Когда она приехала домой на пасхальные каникулы, отец сказал ей, что она превратилась в скелет и выглядит ужасно, однако мать тотчас осадила его, громко восхитившись красотой дочери. Клеманс была единственным членом семьи, с которым Плектруда общалась не без удовольствия: «Она, по крайней мере, понимает меня!» А сестры и Розелина смотрели на нее как на чужую. Она больше не принадлежала к их миру: у них не было ничего общего с этим живым скелетом.

Потеряв два килограмма, юная танцовщица утратила вместе с ними почти все оставшиеся чувства. И потому отчуждение близких нисколько ее не огорчило.

Плектруда восхищалась своей жизнью: она чувствовала себя героиней в борьбе против земного притяжения, с которым сражалась собственным оружием – постом и танцем.

Как уже говорилось, взлет в прыжке был царством Грааля, и среди множества рыцарей, его ищущих, Плектруда была ближе всех к цели. Так стоило ли обращать внимание на ночные боли, когда впереди сияла вожделенная награда за труд?

Проходили месяцы и годы. Танцовщица душой и телом прилепилась к училищу, как монахиня-кармелитка к своему ордену. Вне его стен спасения не было.

Плектруда становилась восходящей звездой. О ней уже говорили в дирекции Оперы, и она это знала.

Ей исполнилось пятнадцать лет. Ее рост не изменился: все тот же метр пятьдесят пять, со дня поступления в училище она не подросла ни на сантиметр. Вес: тридцать два килограмма.

Иногда ей казалось, что раньше она вообще не жила, а прозябала. И она мечтала только об одном: чтобы ее жизнь никогда не менялась. Восхищение окружающих, реальное или воображаемое, подменяло собой все.

Знала она также, что мать любит ее до безумия. И хотя она принимала ее любовь как должное, это сознание служило ей надежной опорой. Однажды она заговорила о боли в ногах с Клеманс, но та лишь воскликнула:

– Какая же ты мужественная, моя девочка!

Плектруда с удовольствием выслушала эту похвалу. Однако она смутно ощутила, что матери следовало сказать что-то совсем другое. Что именно? Она не знала.

И случилось то, что должно было случиться. В одно ноябрьское утро Плектруда встала, как всегда кусая платок, чтобы не закричать от боли, и вдруг рухнула на пол; послышался хруст бедренной кости.

Она не могла двинуться с места, пришлось звать на помощь. Ее отвезли в больницу.

Врач, еще не видевший больную, стал просматривать ее рентгеновские снимки.

– Сколько лет этой женщине?

– Пятнадцать.

– Что?! Да у нее кости дряхлой старухи!

Плектруду подвергли допросу. Наконец она созналась, что уже два года не ест ничего молочного, – и это в возрасте, когда организм испытывает огромную потребность в кальции.

– Вы страдаете анорексией?

– Да нет же, что вы такое говорите! – искренне удивилась Плектруда.

– Вы считаете, что это нормально – весить тридцать кило в вашем-то возрасте?

– Не тридцать, а тридцать два! – поправила она.

– Ну, невелика разница!

Тогда Плектруда прибегла к аргументам Клеманс:

– Я балерина. При моей профессии лишний вес нежелателен.

– Не знал, что балерин набирают в концлагерях.

– Вы с ума сошли! Кто это вам позволил оскорблять мое училище?

– А как же, по-вашему, я должен назвать заведение, где подростков толкают на самоубийство? Да я в полицию обращусь! – воскликнул врач, оказавшийся не робкого десятка.

Плектруда инстинктивно поняла, что должна встать на защиту своего ордена:

– Нет, не надо! Я сама во всем виновата! Я тайком лишала себя пищи, никто не знал!

– Лучше скажите: не желал знать. И вот результат: обыкновенное падение повлекло за собой перелом бедра. В обычном случае вам достаточно было бы месяц полежать в гипсе. Но при вашем состоянии гипс вам обеспечен на много месяцев. Я уж не говорю о следующем, восстановительном периоде.

– Как… значит, я еще долго не смогу танцевать?

– Мадемуазель, вы больше никогда не сможете танцевать.

У Плектруды остановилось сердце. Она впала в забытье, близкое к коме.

Через несколько дней она пришла в себя. Кончилось спасительное беспамятство, Плектруда вспомнила жестокий приговор. Приветливая медсестра подтвердила вердикт врача:

– Ваши кости стали чересчур хрупкими, особенно ноги. Даже если бедренная кость срастется нормально, вы не сможете больше танцевать. Любой прыжок, любое, даже легкое сотрясение грозит новым переломом. Вам нужно много лет подряд усиленно питаться молочными продуктами, чтобы возместить недостаток кальция в организме.