Слово Божие и слово человеческое. Римские речи

Для того чтобы дать завершение прерванной речи, приводим здесь последние слова выступления Аверинцева в палате депутатов 16 ноября 2002 года:

Да будет с нами Мудрость Божия в нашей конструктивной критике современности, в тихом и мирном отказе «сообразовываться». Аминь!

Часть I

Слово Божие и слово человеческое [34]

В начале было Слово – всякому, даже неискушенному читателю Евангелия от Иоанна очевидна смысловая связь этого «в начале» с другим «в начале», открывающим Книгу Бытия и с ней вообще Библию: В начале сотворил Бог небо и землю. Книга Бытия сейчас же сообщает, как именно Бог творил бытие из небытия – Своим Словом. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет (Быт. 1: 3). Творец приводил творение в бытие тем, что окликал вещи, обращался к ним, дерзнем сказать – разговаривал, заговаривал с ними; и они начинали быть, потому что бытие – это пребывание внутри разговора, внутри общения. А добровольный и окончательный, на всю вечность, выход сотворенного ума из общения с Богом, разрыв общения, отказ слушать и быть услышанным – не это ли обозначается в Апокалипсисе как смерть вторая? Вместо диалога, который начался в начале, чтобы длиться вечно, – пребывание вне диалога, тоже вечное, но только потому, что самый диалог вечен.

34

Опубликовано в: «Новая Европа». № 7. 1995. С. 66–78. – Примеч. ред., 1-е изд.

Кто чувствует библейский язык, без труда поймет, что «начало», о коем идет речь в обоих случаях, – нечто большее, нежели временная категория Big Bang [35] , темпоральная точка отсчета, момент нуля, исходный пункт физической длительности. Уже греческое имеет исключительно богатую семантику онтологического «принципа» («принцип», сиречь principium, и есть нормальный латинский перевод греческого «», в частности, для обоих обсуждаемых текстов, которые в переводе Вульгаты звучат соответственно: «In principio erat Verbum» [36] и «In principio creavit Deus coelum et terram» [37] ). Это семантика бытийственного основания, истока бытия (ср. немецкие Urgrund и Ursprung [38] ). Когда Ориген писал свое сочинение , «О началах», он имел в виду именно говорить о «принципах» и «основаниях» сущего. Но пойдем дальше: в обоих библейских текстах за греческим словом стоит семитская семантика. Еврейское bre’si – одного корня со словом ro’s, «голова». Акила [39] , пытавшийся во II столетии сделать новый греческий перевод Ветхого Завета на основах строгого буквализма, чтобы превзойти сколь угодно угловатой точностью Септуагинту, перевел «берешит» не «в начале», а «в главном», . Слово Божие – не просто «содетельная причина», causa efficiens, по аристотелевско-схоластической терминологии, и через эту причинную функцию – временное начало всех мировых процессов; Оно являет Собою также «формальную» и «целевую» причину сущего, как «Главное» – Первообраз первообразов и Цель целей.

35

Большой взрыв (англ.). – Примеч. ред., 1-е изд.

36

«В начале было Слово» (лат.). – Примеч. ред., 1-е изд.

37

«В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт. 1: 1). – Примеч. ред., 1-е изд.

38

«Первопричина» и «источник» (нем.). – Примеч. ред., 1-е изд.

39

Аквила (II в.), прозелит, переведший Ветхий Завет на греческий язык. – Примеч. ред., 1-е изд.

Нужно быть холодным доктринером-деистом в вольтерьянском стиле, чтобы, допуская, что Бог, или, на языке деизма, «Божество», l’^Etre Supr^eme [40] , говорило с творением в домирном акте творчества, – настаивать, будто после Оно погрузилось в полную бессловесность и уже ничего больше не сказало и не говорит нам, замкнувшись в Себе Самом.

Можно понять вывод, который сделал из этой концепции Альфред де Виньи, предложивший мудрецу «ответить холодным молчанием на вечное молчание Божества» («le silence 'eternel de la Divinit'e») [41] . Впрочем, молчание – не совсем подходящее слово. Молчание тоже может быть безмолвием мистическим, то есть особым (и даже особенно сильным) окликанием (не только Бог, но даже люди умеют иногда «многозначительно молчать»); оно может быть, как «духовная ночь» Хуана де ла Крус [42] , паузой в диалоге, плодотворно мучащей собеседника и структурирующей диалог. Нет, Виньи, как деисты, представление которых он делает предметом поэтической рефлексии, имеет в виду простое и пустое отсутствие коммуникации. Но такой бог, не безмолвствующий, а всего-навсего бессловесный, «некоммуникабельный», существует только в мрачном интеллектуальном воображении новоевропейского вольнодумства.

40

Высшее существо (фр.). – Примеч. ред.

41

Речь идет о стихотворении французского поэта и писателя графа Альфреда Виктора де Виньи (1797–1863) «Христос в Гефсиманском саду» («Le mont des Oliviers»). – Примеч. ред., 1-е изд.

42

Иоанн Креста (1542–1591), католический святой, писатель и поэт-мистик, реформатор ордена кармелитов; речь идет о его произведении «Темная ночь» (души). – Примеч. ред., 1-е изд.

Общечеловеческая религиозная интуиция устами язычников, иудеев, мусульман и христиан согласно утверждает противоположное. В этом пункте она едина. Дальше, однако, начинается великое разделение умов.

Язычество, исторически предшествующее стадиям библейского Откровения, – ибо из язычества призван был Авраам, отец всех верующих

Конец ознакомительного фрагмента.