Слово Гермионы

Самое смешное, что этот полусвязный набор слов действует. Добби останавливается и приближается.

— Мисс Грейнджи тоже переживает за Гарри Поттера?

— Ага, даже кушать не могу! Быстро, что там в Хогвартсе?

— Ужас Слизерина вышел на охоту, и в этот раз зверь не отступит! Добби плохой! Добби хочет спасти Гарри Поттера! Мисс Грейнджи, скажите ему…

Но мне уже не до завываний домовика. Бегом, бегом в Хогвартс! Пока несусь на полной скорости — и хвала магистрам, что на тропинке нет ямок или кочек! — мысли скачут в такт. Что делать? Где ловить василиска? Почему в этот раз зверь не отступит? И почему змейсс отсутствовал четыре месяца?! Внезапно в голове прощелкивает: Дамблдор! Раз он знает, что творится в Хогвартсе, то надо, забежав в школу, сразу воззвать к директору. Пусть дедушка Альбус неспособен видеть василиска, но меня-то отлично наблюдает, не так ли? А там сошлемся на Добби, заодно и разберемся, что известно директору, а что нет. Про василиска прямо не скажешь, но вот девять из десяти, что Дамблдор и так знает!

Добби? В жопу Добби, потом с ним разберемся. Успеть!

Все, что натренировал за эти полтора года, вкладываю в бег, но все равно скорость скудная. Метла! Почему нет с собой метлы, сейчас бы дал сотню км/ч, да прямо на бреющем влетел бы в окно к директору. Хотя где у его кабинета окна? Ладно, влетел бы к МакГонагалл, наш декан, надо полагать, обладает правом прямого призыва директора. Еще вернее было бы влететь к Снейпу, но хрен пойми, где у них там в подземельях окна.

Хогвартс все ближе, и вот уже вестибюль. Ворота приоткрыты, и я влетаю внутрь на полной скорости.

— Профессор Дамблдор! — кричу изо всех сил.

И разумеется, моментально сбиваю дыхание. Нельзя после такого скоростного спурта останавливаться и кричать. Закашливаюсь, грудь ходит ходуном, в горле как будто наждаком прошлись, в общем, сам себе злобный буратино! Кое-как продышавшись, стою, опираясь руками на колени, и еще раз кричу:

— Профессор Дамблдор!

И как в песне: «Крикну, а в ответ — тишина!» Блядь, спит он там, что ли?! Ладно, продолжим наши упражнения. Срываюсь с места в карьер и на полной скорости несусь к Минерве МакГонагалл, пусть вызывает дедушку Альбуса. Коридоры, лестничные пролеты, пустые классы и темные окна переходов мелькают мимо, и цель вроде уже близка, но опять вылезает его величество случай. Резко вхожу в поворот и влетаю в кого-то, да на полной скорости. У-у-у, больно-то как! Как будто в статую врезался, но какой дурак стал бы ставить статуи посреди коридора?!

Статуи. Йоптель!!! Выхватываю палочку.

— Люмос Максима!

В этом месте отсутствует пара-тройка факелов, и в результате образуется затененная зона. Резкая вспышка мгновенным стоп-кадром выхватывает статую. Две статуи, слившиеся в поцелуе. Перси и его подружка Пенелопа. Ы-ы-ы! Не успел!!! Где этого директора носит, когда он так нужен?!!

— Нарушительница! — выскакивает сзади Филч. — Нельзя колдовать… в коридорах.

Окончание фразы Аргус выдавливает через силу, как будто кто-то сжал ему горло. Несомненно, причина тому — плохие воспоминания об аналогичном состоянии миссис Норрис. Придется завхозу потом долго лечиться от комплексов, фобий и страхов. Впрочем, он и без лечения будет и дальше срываться на школьников, просто список спусковых крючков срыва расширится еще на пару позиций. Удивительно, но при виде Филча испытываю радость. Уж завхоз-то точно может вызвать директора!

И секунду спустя вспоминаю, что Аргус не владеет магией. Да что такое, сглазил меня Добби, что ли?

— Да, сэр. Срочно вызовите директора, деканов и всех-всех-всех! — равнодушный тон и вид даются нелегко.

— Вызову! Всех вызову! Уж теперь тебе точно не отвертеться! Всё расскажешь!

Пожимаю плечами. Конечно, обязательно расскажу, не вижу причин что-либо скрывать. Филч распаляется.

— Ух, теперь за все ответишь! И за миссис Норрис тоже!

Вон оно чё, Михалыч. Завхоз решил, что статуи — моих рук дело? Ну-ну. Филч тащит к МакГонагалл, отлично, молодец завхоз. Кабинет нашего декана ближайший, можно сказать, чуть-чуть не добежал. Минерва еще не спит и на стук открывает сразу. Даже в домашне-вечерней обстановке МакГонагалл строга, подтянута и недосягаемо величественна. Смотрит так на Филча — сверху вниз — и холодным тоном осведомляется:

— Что случилось, Аргус? Почему вы держите мисс Грейнджер…

— Это она, — перебивает завхоз и тычет в мою сторону пальцем. — Это она нападала! Там, за углом, статуи, я поймал ее на месте преступления!

Еще чуть-чуть, и пустится в пляс. Вот что с людьми отсутствие кошек делает, хе-хе.

— Гермиона? — МакГонагалл переводит взгляд на меня.

— Статуи есть, профессор. Префекты Персиваль Уизли и Пенелопа, простите, не знаю ее фамилии. Кто-то убил или окаменил их в момент поцелуя.

— Да ты это и сделала! — кричит Филч. — Ты!

— Успокойтесь! — понижает тон Минерва.

Вот это мастерица. Одно слово, а Филч моментально заткнулся и притих. У меня тоже ледяные мурашки пробегают от затылка до трусов. Или это просто сквозняк поддувает. МакГонагалл делает величественный жест, и мы идем обратно к статуям. Торопиться уже некуда, все равно опоздал. Поэтому не спешу тараторить и рассказывать историю о Добби и поисках директора. Имея под боком враждебного завхоза, лучше промолчать.

Статуи еще на месте, а я невольно прислушиваюсь. Но василиск сделал свое гнусное дело и уполз, рептилия этакая! Будем теперь расхлебывать полной ложкой. Два префекта — это не цацки-пецки, шум поднимется до небес. Хотя… еще не поздно все скрыть и умолчать, пока никто не увидел статуи. МакГонагалл тоже сотворяет Люмос и долго смотрит на окаменевших учеников.

Разумеется, по закону свинского бутерброда, незамедлительно набегают толпы. Не смотри, что уже отбой прошел и всем надо делать спатки, в Хогвартсе есть кому пошуметь! Вот, пожалуйста, Снейп ведет слизеринцев, и во главе колонны из пяти учеников шествует довольный, как насосавшаяся пиявка, Малфой. Кто это там шумит? Команда Гриффиндора возвращается с тренировки, как же, как же. Бедные Перси и Пенелопа! Выбрали самый темный уголок, чтобы поцеловаться, и тут же сбежались все, кому не лень. Василиск, деканы, завхоз, толпы учеников.

Лучше бы с Добби договорил, ей-ей. Сейчас тут прозвучит очень много лишних слов.

Но тут появляются еще двое учеников Хаффлпаффа вместе с профессором Спраут. Старушка чем-то очень довольна и громко вещает о прыщах и взрослении мандрагор и о том, что теперь мадам Помфри может быть довольна. Мандрагоры созрели, и можно будет моментально вылечить Перси с Пенелопой? Нет, но еще месяца полтора, и все созреет. Тут Спраут замечает статуи, нас и всех остальных и тоже останавливается.

Картина маслом: «Фигурально окаменевшие ученики смотрят на буквально окаменевших учеников».

— Так! — командует МакГонагалл. — Ученики, расходитесь!

Вот только поздно пить боржоми, ага. Масса чудесных слухов обеспечена, и уже скоро Хогвартс загудит и зашепчется. Ухмылка Малфоя воскрешает в памяти разговор в подземельях змей. Явно же в отсутствие трупов вцепятся в окаменевших влюбленных! Предпочитаю думать, что они окаменели и еще ничего не потеряно.

Так вот, вцепятся и начнут смещать Дамблдора.

Как уже говорил, два префекта со старших курсов, причем один точно чистокровный. Хм-м-м, не удивлюсь, если Драко немедленно помчится в совятню, строчить письмо отцу. Такой шанс для Малфоя! Понятно, что дедушка Альбус ко всему готов, но мои шансы доучиться спокойно только что отправились в унитаз.

— Да, расходитесь, — поддерживает ледяным тоном Снейп.

Ну а Филч просто радостно потирает руки, и это пугает школьников больше всего. Вблизи заметно, как сдал завхоз за эти полгода, и старческие руки с одряблевшей кожей внушают скорее жалость, чем ужас. Но зря, что ли, Филч столько лет нарабатывал репутацию? Теперь репутация работает на завхоза.

То есть Аргус сейчас мог бы быть хоть в костюме клоуна, все равно ученики бы испугались.

Разогнав школьников, МакГонагалл хмуро смотрит на статуи, а потом отдает приказ: