Слово и Чистота: Проекция

Да и сейчас не время посыпать голову пеплом, нужно срочно решать, что делать? Самое простое - свалить как можно быстрее. Самое глупое - выйти из Излома и попытаться обойти ловушки Матео, чтобы узнать, что нужно было корейцам в ангаре. Второй вариант я отмел почти сразу. Будь я лет на десять или пятнадцать моложе, то плюнув на риск, полез бы в трактор, так как уверен, корейцы пришли за чем-то важным, только я уже вырос из того возраста, когда простое любопытство перевешивает смертельный риск. Первый вариант мне тоже не нравился, потому как оставлять тела валяться вот так, было в этом что-то неправильное. Кто знает, может в ангар несколько дней никто не заглянет, крысы, коих полно в порту, пожрут трупы… Плохо это, какими бы не были эти люди при жизни, подобного я им не желаю.

Спрыгнув вниз, бегло оглядел тела, затем вышел из Излома и вытащил торчащий из кармана Матео мобильник-раскладушку. В этом мире пока не пришли к идее смартфонов и планшетов, мобильный перевертыша был одной из топовых моделей на рынке, что меня совсем не удивило, он мог себе это позволить. Разумеется, телефон был запаролен, но доступ к вызову экстренных служб возможен и без ввода пароля. Был вариант воспользоваться таксофоном, но тогда надо было бы выходить из Излома на людях или светить свой байкерский наряд вблизи места преступления. Еще можно было бы поискать на других телах менее заметные и дорогие мобильники, но для этого пришлось бы их обыскивать и переворачивать. А то, что тела кто-то двигал, без труда определит любой судмедэксперт, поэтому мой выбор и остановился на телефоне перевертыша, тот был на виду. Набрав номер службы спасения, я дождался ответа оператора и быстро пробубнил адрес ангара и рассказал о якобы услышанных мной криках и шуме борьбы. Так как я изменил голос и говорил через опущенное забрало мотошлема, то не переживал по поводу того, что меня кто-то сможет идентифицировать по голосовому “отпечатку”.

Несмотря на то, что года в этом и моем мире были одни и те же, из-за большей раздробленности государств, из-за во многом сохраненной клановой системы общества, технический прогресс здесь отставал. Немного, в разных областях по-разному, в среднем лет на пятнадцать-двадцать. Общее развитие я бы определил, как середина девяностых двадцатого века, если сравнивать с моим прошлым. Были области, в которых разрыв был почти незаметен, например, всемирная Сеть по своему функционалу мало уступала знакомому мне интернету. Проигрывая тому только по пропускной способности и по доступной конечному пользователю скорости передачи данных. А было и наоборот, и самым ярким примером являлся космос - здесь не высаживались еще на Луне, обитаемые орбитальные станции никто не запускал, телескопы типа Хаббл не изучали вселенную, системы аналогичной GPS или ГЛОНАССу не существовало даже в проекте. Хотя спутники связи здесь запускались в немалых количествах. Поэтому моя уверенность в том, что никто не вычислит меня по голосу, имела вполне объективные причины.

Телефон Матео наверняка был серой трубкой, то есть не зарегистрированной на кого-то конкретно, при его роде деятельности это можно было утверждать практически стопроцентно. Завершив звонок, вытащил симку и разломал мобильный на части, после чего раскидал его обломки по ангару. Сделал я это для того, чтобы кто-то случайно не узнал телефон перевертыша и не смог связать его с вызовом экстренных служб, потому как в таком случае даже самому тупому полицейскому стало бы интересно: кто же звонил с телефона трупа? Да, я в перчатках, меня никто не видел, но подобная страховка показалась мне вполне разумной. Завершив раскидываться деталями, тут же скользнул в Излом и давно проверенным обходным путем, далеким от любых, даже случайных глаз, направился к дому. За то, что обломки телефона кто-то найдет, я не переживал, чтобы перетрясти ангар, нужно согнать туда всех криминалистов города и дать им год времени. Да и не будет никто и ничего искать. Опытный следователь сразу определит: трое убиты рейгом и двое других, скорее всего, тоже, а искать улики против “призрака”, кто будет заниматься подобной мутью?

Выбранный путь к дому был прост и безопасен: напрямую до побережья, а там в канализацию и дальше уже по ней. Ничего сложного, грязь-то к проекции не липнет, да и запахи не так и волнуют, когда ты можешь вообще не дышать. Возможно я параноик и перестраховываюсь, но сегодняшняя встреча только уверила меня в том, что в жизни случаются просто невероятные совпадения.

Почему невероятные? Да потому, что на двадцати пяти миллионную агломерацию Вилфлееса зарегистрировано всего три десятка рейгов, а общее число Рыцарей Излома по косвенным данным не превышает полусотни. И вот какова вероятность случайной встречи сразу трех рейгов в столь нелюдном месте, как заброшенный ангар в дальнем углу морского порта? Вот-вот, мизерная.

Пробираясь по канализации к дому, прокручивал в голове произошедшее. Спасти докеров и перевертыша я не мог никак, при всем желании не успел бы. А вот братья могли вполне избежать гибели, будь я внимательнее и не расслабься в конце боя, уверившись в своей победе. Но я не считаю себя их убийцей, оба скорее самоубились о меня… Дурни, одно слово, зачем вообще полезли на незнакомого рейга? Ну увидел кто-то вас, так поговори сперва, может все решиться и без боя! Но нет, надо выхватывать мечи и попытаться убить свидетеля. Дегенераты малолетние.

Вот будь на моем месте кто-то другой, такой же вселенец из моего мира, но без моего опыта? Они бы его убили без тени сомнения. Да и я, не встреть в своей жизни Вику и попади сюда, так же валялся бы сейчас мертвым в этом ангаре рядом с докерами и Матео.

Вика… Любое воспоминание о ней, как грубым наждаком по сердцу. Помню, как только понял, что вновь живой, сперва радовался, а потом подумал, что больше никогда её не увижу, и такая тоска накатила, что хоть в петлю лезь. Уже месяц прошел с того момента, должен, вроде, свыкнуться с мыслью, что не увижу жену больше никогда, но почему-то не получается это - свыкнуться… Вот уже давно между нами не было любви и страсти, а все равно, так тяжело. Даже по детям настолько не скучаю, возможно потому, что давно, еще “там”, свыкся с мыслью - они покинули отчий дом. Вика же, если не кривить душой, то единственный настоящий друг в моей жизни, та, кто всегда рядом, даже если я за тысячи километров от дома, чувствовал - она близко. Сейчас же…

От тяжелых мыслей меня отвлекло только то, что я почти прибыл на место. Проход сквозь толщу земли - еще меньшее удовольствие, чем погружаться в бетонный блок, все посторонние мысли тут же вылетели из головы. Выдержав это испытание, я оказался в подвале своего дома, а точнее в подвале двенадцатиэтажного здания, в котором находится квартира, оставленная Изао матерью.

Мелани Вальян, мать Изао: красивая, ухоженная женщина тридцати восьми лет, считающая себя гениальным художником, непризнанным, разумеется. Видел я её картины, вся квартира, переделанная под художественную студию, ими увешана, так что могу смело утверждать - признание ей и не светило, такая безвкусная мазня, что хоть вешайся. Но, тем не менее, она обладала уникальным чувством вкуса и считалась авторитетным экспертом в мире искусства. Почему это чувство вкуса напрочь у неё отказывало, когда дело касалось её личных творений - загадка. За пару дней до вселения моего духа в тело её сына она получила приглашение на работу в Лувр и приняла его, через неделю собрав вещи и уехав во Францию. Изао она с собой не взяла, у парня уже были сданы все документы в Государственный Университет Новильтера, а также оплачен первый год обучения. По её мнению глупо было тащить сына с собой, лишая того столь прекрасного шанса на образование, так как ГУН входил в десятку лучших высших учебных учреждений мира. К тому же, как только начнется учебный год, Изао все равно переезжает в кампус универа, таково общее требование ВУЗа для всех студентов. Я Мелани видел всего пять дней, что, наверно, и к лучшему. Она была так занята сбором вещей и грядущими переменами в своей жизни, что не заметила произошедшие с её сыном изменения. Впрочем, судя по воспоминаниям Изао, его отношения с матерью были не самыми теплыми. Паренек не понимал её холодности и часто сильно переживал по этому поводу, а вот я быстро разобрался, в чем тут дело.

В юности Мелани была содержанкой, тут это называлось иначе, но смысл именно такой, и как только она забеременела, ей дали “отставку”. Скорее всего отцом Изао был кто-то клановый, так как молодую художницу не бросили с ребенком без средств к существованию. До сих пор каждый месяц из одной очень уважаемой адвокатской конторы приходят деньги. Не то чтобы много - две тысячи франков, но и немало, зарплата докера, к примеру, пятнадцать сотен в месяц и это считается вполне хорошим заработком. С тех пор Мелани так и не вышла замуж, посвятив себя “искусству”. Судя по всему, она любила отца Изао и то, что её бросили, оставило на её душе очень серьезный отпечаток. По крайней мере в памяти Изао не сохранилось и намека на то, что его мать с кем-то вообще встречалась хоть раз.

Как не сволочна эта мысль, но нелюбовь матери к своему сыну определенно играет мне на руку. Меньше внимания от неё - равно меньше проблем для меня, а то, что она уехала в другую страну, вообще царский подарок Случая.

Считается, что я сейчас должен быть по уши занят, мотаясь на подготовительные курсы и сутками на пролет зубря гранит науки. Вместо этого я вообще редко покидаю квартиру, да и то делаю это разве что для покупки еды, да в Изломе для тренировок. Как только узнал, что осенью мне предстоит заново учится в универе, так быстро пробежал программу обучения первых курсов и спокойно выдохнул. Изао был ярким примером ботаника: тихий, незаметный зубрила, что сидит на первых партах. К тому же он был типичным гуманитарием, которому легко давались такие предметы, как история, литература и прочее подобное, точные науки он брал измором. Я же в этом его противоположность - технарь по складу ума и духа, для меня формулы, расчеты, схемы - не абракадабра, требующая тупого запоминания, а легко читаемые и понимаемые конструкции. Так же мне повезло с тем, что, невзирая на явную склонность к гуманитарным наукам, Изао, будучи фанатом фильмов и комиксов про роботов, уговорил мать оплатить его обучение на факультете робототехники! Ну как уговорил, скорее наныл и наконючил, так сказать правильнее. Вообще паренек, в чье тело занесло мою душу, был редкостным занудой, настолько занудой, что в свои семнадцать ни с кем так и не сдружился, даже в школе! Если учесть всю совокупность этих фактов и получается, что вылететь с первого же семестра мне не грозило совершенно. Поэтому на подготовку к универу я почти полностью забил, пролистал местные учебники по матану, физике и химии, освежил в памяти и хватит. Что забыл, мне преподаватели напомнят, сейчас у меня есть куда более важная задача, требующая большего внимания - изучение свойств проекции и тренировки в Изломе.

Прорыва в области Вилфлееса не было уже около месяца, а это значит, что скоро приобретенные навыки мне пригодятся для того, чтобы сохранить свою жизнь. В отличии от других рейгов, я не могу проигнорировать Зов, потому как последствия подобного игнорирования для меня будут самыми плачевными. Понимание этого факта ко мне пришло откуда-то извне, едва я очнулся после вселения души в тело Изао. Кто меня перекинул сюда, кто дал мне интуитивное понимание некоторых вещей, касающихся Излома? Я не знаю, но раз эта сущность или явление настолько могущественны, лучше не плевать против ветра и не игнорировать подобные предупреждения. Вот и получается, что подготовка к университету, налаживание быта и вообще обживание в новом мире - все это отодвигается на второй план. По статистике сайта “РИЗВ”, что означает Рыцари Излома защитники Вилфлееса, во время Прорыва погибает каждый пятый рейг, в основном новички, недавно получившие свои способности.