Слово Оберона

Оберон уселся за стол, локтём сдвинул в сторону бумаги. Полетела вниз подставка для перьев в виде мага с посохом; Оберон поймал её на лету. Поставил на край столешницы. Крыса перехватила статуэтку за талию и поволокла в глубь завала, оставляя за собой мелкие чернильные следы.

Я огляделась.

Похоже, в королевском кабинете несколько дней не прибирался никто, кроме Доры. А крысе не под силу было расставить по местам сдвинутые лавки, поднять опрокинутый стул, сменить портьеру, опалённую снизу огнём упавшего канделябра. Моя мама при виде такого «порядка» упала бы в обморок.

Посреди комнаты стояла на трёх деревянных ногах уже знакомая мне доска, покрытая меловой пылью. На ней много раз что-то писали — и стирали небрежно, так что буквы и чертежи, проглядывая друг через друга, образовывали красивый бессмысленный узор.

— Итак, Лена, я готов перед тобой отчитаться, — Оберон вытащил из-под груды бумаг тугой свиток, развернул, и я увидела красивую географическую карту — чёрный рисунок на желтоватой бумаге. — Королевство растёт с каждым днём. Кроме столицы, основаны десять больших городов и несчётное множество деревень и посёлков. Земли плодородны. В лесах полно дичи и леших. В горах гнездятся драконы, в реках безобразничают русалки, монетный двор чеканит монету, купцы везут богатые товары из-за моря. Всё, как обычно, всё, как должно.

Я разглядывала карту, и мне казалось, что нарисованные тушью корабли покачиваются на кружевных волнах, кивают парусами.

— Всё, да не всё. Разве заморские принцы не знают, что у вас пять принцесс на выданье?

Оберон потёр переносицу:

— Лена. Ты когда-нибудь задумывалась об устройстве нашего мира?

— Ну вот же, — я показала на карту. — Моря, берега, реки… У вас земля круглая?

Король ухмыльнулся:

— Вообрази, что ты стоишь в тёмной комнате. Или нет… Что ты летишь в тёмной пустоте. Если ты зажжёшь огонь — высветится круг. Ты увидишь ближайшие предметы. Чем ярче горит твоя свечка, тем больше их будет. Моря, берега, реки. А за пределами освещённого круга — мрак, и ты не знаешь, что там. Где сейчас наш старый мир? Тот, что мы с тобой вместе покинули? Мы прошли через неоткрытые земли и никогда не сможем вернуться. Освещённые пятна летят сквозь темноту, ежесекундно отдаляясь на тысячи лет, на миллионы полётов стрелы…

— Это что, — спросила я шёпотом, — как в космосе?

— Не знаю, — сказал король после паузы. — Я это представляю именно так: пузырьки света, плавающие во мраке. Королевство — искра, способная преодолеть темноту и зажечь новый свет. А когда он разгорится — снова уйти в темноту. Вот наш мир, Лена, для него не составлено карт, не придумано глобусов. Большое море — огромное тёмное пространство, никто не знает, что лежит за ним. Может быть, ничего не лежит. И нет никаких заморских принцев.

— А заморские купцы есть?

Оберон пренебрежительно махнул рукой.

— Они плавают вдоль побережья. Берут лес и шерсть в устье Ланса и везут вот сюда, в Смильну, — Оберон ткнул пальцем в изображение тупомордого чудовища на карте. — Здесь продают, как товар из-за моря… А шёлк, ковры и шкуры бебриков везут обратно в столицу. Так и торгуют.

— Шкуры бебриков? — переспросила я машинально.

— Контрабандой. Наша таможня не успевает проверить все трюмы. Но, честно говоря, жителям Смильны всё равно приходится отстреливать бебриков десятками — они плотоядны, вытаптывают посевы, крадут скот, а размножаются со страшной скоростью, делясь надвое и натрое…

Я внимательнее присмотрелась к тупомордому чудовищу на рисунке. Его шкура была клетчатая, как занавески у нас на кухне.

— И они несъедобны, — сказал король, будто извиняясь.

Дора, крыса-уборщица, выбралась из завала. С трудом поставила на место опрокинутую чернильницу. Метёлкой, связанной из трёх облезлых перьев, принялась мести стол. Полетела пыль.

— Значит, — спросила я тихо, — в этом мире вообще нет принцев, кроме Александра, вашего сына?

Оберон молчал.

— Значит, вы обещали принцессам принцев, заранее зная, что обещание невыполнимо?

Дора ненароком смела со стола большой кусок мела. Грянувшись об пол, мел разлетелся на много осколков. Крыса бросила метлу и схватилась лапами за голову.

— Разве я самоубийца? — тихо спросил Оберон. — Надежда была, и довольно твёрдая. Вот, например, если бы жители островов оказались не людоедами, а приличными людьми, и власть у них не выгрызалась зубами, а давалась по праву наследования, наши принцессы давно были бы замужем.

Я оживилась:

— Может быть, выдать принцесс за людоедов?

— Заманчиво, — серьёзно кивнул Оберон, — но Обещание от этого не исполнится.

— А… принцессы могут вообще-то выбирать? Если вы приведёте какой-то из них принца, она обязана выйти за него, даже если он горбатый?

— Если горбатый — можно отказаться. Но если у него прыщ на носу, или он ревнив, или склочен, принцесса тем не менее должна идти к нему в жёны, иначе сразу лишится звания сестры-хранительницы.

— А если принц, к примеру, вдовец?

— Не имеет значения. Принцесса обязана за него выйти.

В голове у меня закрутились цветные картинки. В тот момент они даже не казались мне страшными, наоборот: на секунду я поверила, что нашла выход. Это же проще простого…

Я глупо улыбнулась. Мысли, без спросу забравшиеся ко мне в черепушку, были смешные и гадкие одновременно. Хорошо бы Оберон не догадался, о чём я подумала.

Но главное — надежда есть. Маленькая, но есть.

— Ваше величество, а если принцессы сами, по доброй воле, вернут вам ваше Обещание?

Оберон внимательно меня разглядывал. Понял он или нет, что за идея меня посетила?

— Они не вернут, — сказал он наконец. — Знаешь, как только в округе разнёсся слух о сёстрах-хранительницах, к нам толпами повалили разнообразные женихи. Но ни одна из пяти принцесс не променяла будущего принца на семейное счастье здесь и сейчас.

— Понятненько, — я закусила губу. — А вы с ними разговаривать не пытались?

— С женихами?

— С принцессами!

— О чём?

— О том, что нехорошо так себя вести!

— Я дал им обещание. Как мне объяснить, что ждать его исполнения нехорошо?

— Можно, я с ними поговорю? — спросила я небрежно.

Ах, как мне было страшно, что он откажет!

— Не стоит, Лена, — сказал король, и моё сердце ухнуло в пятки. — Хотя… Как хочешь.

Я перевела дыхание. Надежда окрепла.

— Ваше величество, а если у меня получится уговорить не всех принцесс, а только некоторых? Или даже одну?

Король испытующе на меня посмотрел. Поднялся, прошёлся перед доской взад-вперёд, под подошвами у него похрустывали осколки мела, но он не обращал внимания.