Слово павшего

Пока я тренировалась, чай успел благополучно остыть, а дождевая вода – просочиться сквозь оконные щели и вплотную подобраться к летописям. Чертыхнувшись, я побежала спасать бумажки, быстро перетащив их на кровать и для профилактики отодвинув от окна стол. Чай за это время остыл окончательно, до комнатной температуры, а опять идти его разогревать… чревато неприятными последствиями в виде висящего над дверью ведра. Я огорченно вздохнула.

Не везет, так не везет!

Я уныло посмотрела на бесконечный дождь, медленно пережевывая хлеб. Проклясть дождь, что ли, а вдруг перестанет? С другой стороны, тогда не будет повода лишний день отдохнуть и поспать в нормальной постели. Не, пока я еще только осваиваю новые способности, лучше не стоит и пытаться, а то испорчу все, и у Магистра появится еще один хороший повод отомстить мне. Но ей, кажется, и повода никакого не надо…

– Опять лентяйничаешь? – проснувшись, сурово вопросила Яти, жутко сверкнув янтарными, светящимися в темноте глазами.

От испуга я подавилась хлебом и едва не свалилась с кресла. Закашлявшись, я расплескала на себя полкружки чая (слава богу, он успел остыть) и укоризненно посмотрела на свою хвостатую собеседницу:

– Хочешь поговорить, так зачем же пугать? Сколько тебя еще просить можно – предупреждай, когда просыпаешься!

– Как? – с интересом осведомилась ящерка.

– Как хочешь! – отрезала я и сделала вид, что ее первый вопрос не слышала.

– Не увиливай, – строго заметила Яти. – Почему ты не занимаешьс-ся?

– Испортить себе зрение в такой темноте? – возмутилась я. – Не хочу, не буду и не заставите!

– Ты уверена? – В приторно-ласковом шипящем голосе отчетливо проскользнули ядовитые нотки.

– Отстань, – привычно огрызнулась я.

– И не подумаю.

Я прикинулась чайником и тупо уставилась на стену, нервничая под ее пристальным взглядом. Зараза тоже имела противное свойство так смотреть, что становилось не по себе…

– Касс-си!..

Я в танке, я в танке, я в танке, я в…

– Касс-сандра!

– Не смей меня так называть! – взвилась я.

– Тогда учи дальше, – непоколебимая ящерка, похоже, готова была стоять на своем до последнего.

Я скорчила рожицу и неохотно повиновалась. Вновь пересела за стол, зажгла еще пару свечей и принялась вяло просматривать очередную летопись испытанным филологическим методом: через три страницы по диагонали. В данном случае – через три абзаца, но все равно по тому же принципу.

Однако подлая ящерка и не думала останавливаться на достигнутом.

– Перес-сказывай, – потребовала она, когда я закончила читать и отложила свиток в сторону.

– Детский сад, штаны на лямках, пятый класс, вторая четверть… – недовольно проворчала я. – Не буду!

– Потому что ничего не запомнила? – уточнила Яти. – Перечитывай.

Я рассердилась, отшвырнула свиток в дальний угол и пригрозила, что сейчас прокляну летописи, а сама выброшусь в окно. А оставшимся от меня мокрым местом они с Магистром вольны распоряжаться по своему усмотрению и командовать, сколько душе угодно.

– Ты туда прос-сто не пролезешь, – невозмутимо прокомментировала ящерка, даже не соизволив взглянуть в сторону узкого решетчатого окна.

– «Кто хочет смерти, тот везде ее найдет», – философски процитировала я Сенеку.

– Ес-сли мир тебе позволит, – возразила Яти. – А его мнение в подобных вопрос-сах важнее твоего, поверь.

Я задумалась, лихорадочно подыскивая подходящий ответ, когда мои напряженные размышления прервал громкий сердитый стук в дверь. Я испуганно замерла. Серафиму принесло на ночь глядя.

Ой-ей…

– Что ты еще натворила? – нахмурилась моя собеседница.

– Ничего особенного… – пробормотала я.

– Неужели?

Стук повторился. Лучшая защита, как известно, это нападение, и посему…

– Кому чего надо?! – угрожающе рявкнула я. Из-за двери донеслось нерешительное сопение и топот. Похоже, ученица Магистра смекнула, что я не в настроении, и на всякий случай решила испугаться. Ее робкий, подрагивающий голос заставил меня разозлиться еще больше. Тоже – на всякий случай.

– Можно мне… поговорить с тобой? – тихо вопросила Серафима и, подумав, чуть громче добавила: – Спасительница.

– Посреди ночи?!

– Это… срочно… Очень срочно…

Нет, по ее мнению, дурацкая кружка стоит того, чтобы будить меня и доводить разговор до скандала?!

– Нельзя!!!

– Но это правда – срочно… – продолжала гнуть свое ученица Магистра.

Еще одна упрямица на мою голову. И где только мир их находит? Забыв обо всем на свете, я метнулась к двери, распахнула ее с явным намерением учинить обещанный скандал… И лишь поток ледяной воды, пролившийся сверху, остудил мой пыл. Ведро! Я подняла голову к потолку, посмотрела на перевернутую вверх дном емкость, и, разочарованно застонав, страдальчески закатила глаза. Опять не то получилось! Опять у меня не все, как у нормальных людей!

– Что с тобой? – Серафима испуганно наклонилась ко мне, то ли помочь желая, то ли – начать мстить за любимую кружку.

Я издала невнятный звук и попятилась от двери, а ящерка понимающе хмыкнула.

– Проходи, С-серафима, не с-стес-сняйс-ся, – любезно пригласила ее Яти. – И не обращай внимания. С-спас-сительница любит на с-сон грядущий принимать… Это душ по-вашему называетс-ся, верно, Касс-си?

Ответом ей послужил прежний невнятный стон.

– Правда? – недоверчиво выпучила глаза впечатлительная девушка.

Я, опустив очи долу, пробурчала что-то невразумительное.

– Правда, – насмешливо подтвердила ящерка.

– В одежде? – усомнилась Серафима.

– Там, откуда Касс-си родом, это в порядке вещей, – продолжала издеваться хвостатая поганка.

– Да? – опять уставилась на меня ученица.

– Да! – раздраженно завопила я, метнув свирепый взгляд на ухмыляющуюся Яти. – Да, елы-палы, мы имеем привычку мыться в одежде! А еще, – мстительно продолжила, чуть успокоившись, – после купания мы привыкли ужинать жареными ящерицами… и нежданными гостями!

– Но людоедство – это грех… – промямлила Серафима, бочком-бочком отодвигаясь к двери.

– Для вас, но не для нас, – кровожадно улыбнулась я и для вящей достоверности плотоядно облизнулась.

– Она шутит, – вмешалась ящерка, плавно соскользнув с моего плеча и перебравшись на стол, подальше от меня. – Это прос-сто неудачная и дурацкая шутка.

Насчет дурацкой – согласна, но в остальном – не совсем… Бедная Серафима перепугалась изрядно и, побледнев как привидение, явно готовилась задать стрекача. Наивная, кому она верит? И никого из моих родственников нет, чтобы либо окончательно добить несчастную, либо объяснить – мне верить категорически нельзя. Если только не на Слово…