Слово тролля

Староста сглотнул кровь и тут же, выплюнув кашлем с багрово-розовой слюной по подбородку осколки зубов, просипел:

– Не трогайте деревню… возьмите мою жизнь… Пощадите, не трогайте людей…

– Закон Вильсхолла гласит: “Ежели кто оказал помощь без данного на то разрешения или повеления короля нелюдю, или дал ему ночлег, или не донес о его появлении местным властям, то сам причисляется к числу нелюдей”…

– Это относится и ко мне, ваше величество?

– Да, а почему… – Король замер, увидев собственную дочь, скинувшую с головы капюшон. – Винетта… Ты здесь? А… а почему не в монастыре?..

А в чем проблема, ваше величество? Разве вы не рады видеть собственную дочь? Не желаете прижать ее к отцовской груди, к родному горячему сердцу?

– Ну… я… – растерялось его величество, – так-так! Стоп! Ваше высочество, извольте объяснить ваше появление здесь в обществе этих сомнительных личностей! Будьте любезны также объяснить ваше отсутствие в монастыре Королевы-Мученицы.

– Извольте… Эти сомнительные личности, как вы изволили выразиться, вытащили меня из этого проклятого места, где, к слову сказать, вы даже ни разу не соизволили появиться за последние четыре года!

Король пошел пятнами и, похоже, слегка задымился. А дочка, не обращая внимания на такие мелочи, перла дальше напропалую:

– Эти личности, дабы выразить свое почтение королю Вильсхолла, рискуя своими жизнями, сделали то, что было не по силам Гвардии Золотых вашего величества. А именно: освободили меня из мерзких лап настоятельницы монастыря и ее приспешников. Кстати говоря, да будет вам известно, что эти святоши положили глаз на ваше королевство и склоняли меня к принятию монашества, дабы в будущем, после вашей кончины, а скорей всего, и не дожидаясь оной, иметь право на земли Вильсхолла! И вот, эти мужественные люди, я подчеркиваю: ЛЮДИ! вытаскивают меня из силков ваших разорителей, надеясь только на то, что вы внесете поправку в законодательство о транзите, праве беспрепятственного проезда по территории государства не относящихся к расе людей существ! Только и всего! Я правильно выразила ваши пожелания, достопочтенный гном?

– Ну… в общем… да… – еле выдохнул немного растерянный Дырявый Мешок, – именно так…

– А ведь если дело так и дальше пойдет, то мы еще легко отделаемся, – шепнул эльф.

– Не-а! Вы с Дио, может, и отделаетесь, а нам с Дожем Скорпо головы точно оторвет!

А наследница престола между тем продолжала:

– И вот я, зная горячий нрав своего отца, берусь проводить своих спасителей до границы государства, дабы после, вернувшись в королевский замок, просить своего отца о милости. И что же я вижу? Разорение. Крестьян, покидающих насиженные места в поисках лучшей доли. Беспредел солдат, творимый с молчаливого согласия короля. Своего отца, калечащего собственной рукой человека, давшего кров дочери короля и ее друзьям и не выдавшего их по древнему закону гостеприимства на растерзание пьяной солдатне.

– И где-то палочку она все же перегибает, – опять шепнул эльф, – точнее, уже перегнула.

Гиер, заложив руки за спину, покачиваясь на носках, долго молчал, что-то обдумывая. Наконец он принял решение:

– Во-первых, моя дорогая, по поводу поправки. Ты прекрасно знаешь, что законы нашего королевства писаны не мной. Они написаны много веков назад, а следовательно, не нам их менять. И дело здесь не только в самих законах, а в первопричинах их появления…

– Но, отец, это пророчество просто смешно! Не говоря уже о том, что все сроки прошли, оно должно было сбыться давным-давно!

– Между прочим, Винетта, когда говорила ты, тебя не перебивали. Далее. Что касается первого вопроса, то его я считаю закрытым. Где-то я, может быть, и благодарен этим… господам, но опять же… закон есть закон. И для всех! В том числе и для лиц королевского дома. И отсюда следует, – Гиер вперил тяжелый взгляд в принцессу. – Как ты посмела принять помощь от этих ублюдков?! – Если начал он говорить медленно и тихо, то в конце сорвался на крик: – Понимаешь ли ты, отпрыск благородного рода Гиеров, что ты наделала? Теперь я должен смыть этот позор. И коль тебе так не безразлична судьба этих червяков, – он схватил мальчишку за волосы, показывая его дочери, – то неплохо было бы знать, чем это может грозить свидетелям. Ты понимаешь, что ни одна живая душа не должна знать о том, что дочь короля, рожденная человеком, перестала им быть. И более того! – Отшвырнув сына старосты к сержанту, он гордо задрал башку, напяливая на нее закрытый шлем. – Тебя тоже должна постигнуть их участь, ибо я не вижу, как иначе ты можешь смыть с себя позор! При всех, при Небе, Солнце и Боге я, Гиер Одиннадцатый, король Северного Вильсхолла, потомок великих королей, отрекаюсь от своей дочери, до сегодняшнего дня звавшейся Винеттой де Ла'Дэй Гиер, принцессой Вильсхолльской, и лишаю права наследования на земли и имущество королевства Вильсхолл.

– Ну, сейчас начнется… – шепнул Куп, – готовься.

– Но, папа… – начала было Винетта, но “папа” и слушать не стал.

– Сержант!

– Сир?!

– Деревня и все, что в ней, ваше. Я удаляюсь.

– Да, сир! – улыбнулся служивый. Гиер обернулся к дочери:

– Ты полагаешь, что это все представление? Театр? Увы, – он с лязгом вынул искривленный меч, – ты ошибаешься. И напоследок советую быстренько умереть. У меня очень горячие солдаты. Парни! – проорал он в толпу, жестом указывая на сжавшуюся в страхе девушку. – Уступаю право первой добычи! – Его голос эхом отозвался над онемевшей зимней деревушкой. Он криво усмехнулся: – Ну, кроме вот этой. Так сказать, для зачина…

Блеснуло лезвие, и взлохмаченная голова мальчишки подкатилась под ноги враз посеревшего отца. Тело рухнуло следом, брызгая кровью на кожаные сапоги убийцы. Толпа охнула, увидев кровь, и отпрянула.

– Каков удар, а?! – Король отработанным движением вернул оружие в ножны и, перешагнув бьющееся в агонии тело, пошел сквозь ряды “золотых” прочь.

– УБИЙЦА!!! – Староста прыгнул на спину короля, стоящий рядом солдат полоснул селянина по спине. Тот завалился, ворочаясь в быстро увеличивающейся багровой луже. Это и послужило сигналом.

Эльф схватил девчушку за шею и, пригнув ее, отправил от греха подальше под днище кибитки. Гном, немало удивив, кувырком вперед ушел от удара в голову и, оказавшись на коленях перед супротивником, залепил ему снизу под кольчугу, прямо туда, где… Солдат выронил меч и, схватившись за причинное место, тоненько завыл, выкатив глаза. А Дырявый Мешок, выдернув окровавленный гитоск, ухватил свободной рукой меч и сиганул обратно к кибитке прикрыть себе спину. Я, отобрав у зазевавшегося вояки пику, размахивал ею не то как шестом, не то как дубиной, освобождая вокруг нас место для маневра. Эльф к тому времени умудрился слазить через дырку в повозку и вернулся оттуда с оружием.

Перекинув мне ахаст, Куп спрыгнул рядом, всем своим видом показывая окружающим, что готов к увеселению.

– Ну что, тролль, сегодня умрем либо мы, либо они. Ты сам как?

– Нормально. – Я запустил мешающую пику в наступающих. Один загнулся, ухватившись за древко, впившееся в живот. Я перехватил топор поудобней, мысленно проклиная себя за то, что не зарядил свой сапог штоском – сейчас бы он был как нельзя кстати.

– Паршивый меч – у клинка заточки ну просто никакой! Определенно не гномская работа – людская! Эх, то ли дело наше, горное… – подтянулся к нам Дож. – Слышь, Висельник, я вот что хочу спросить. Вот если ты сейчас откинешь копыта, а следовательно, данное колдуну слово не сдержишь – ну вроде как умер, то есть не успел, ты куда попадешь?

Я сделал пару шагов вперед, махнул наотмашь, раскроив одному из “золотых” шлем вместе с черепом, саданул с разворота локтем другому в неприкрытый подбородок, отскочил назад, к колесу повозки, высматривая нового противника.

– Не знаю, Мешок… – Тем временем эльф отобрал у пока еще живого пострадавшего щит и с явным облегчением начал вытворять нечто непотребное: четыре взмаха – двое на земле.

– Не знаю, – продолжал я, отбивая копье, возникшее сбоку, – предендендов пока еще не было.