Случай контрабанды

– Мы обычно работаем с Геворкяном из Академии. Но лучший спец, конечно – Сидни Фляйшмен из «Дженерал Информэтикс». Но тот работает только с очень солидными заказчиками. Впрочем... Только я вам этого не говорил, а вы – не слышали...

Два регистратора легли на седение. «Блок», «блок», «блок» – сигналили индикаторы. Два невеселых взгляда встретились над ними...

– Сошлитесь на «Банк Шабада». Они оплатят любой счет по нашему делу... Вот здесь припаркуйтесь. Это – мой подъезд. Двадцать третий этаж, восемнадцать. При случае, прошу любить и жаловать...

Оба они чувствовали, что один сказал, а другой выслушал что-то лишнее. Но необходимое для дела.

– Спасибо за информацию, Фрэнк. И... не берите близко к сердцу мое настроение. Мало спал сегодня. А проколы – они у всех нас бывают...

* * *

Ночь еще не наступила, но сияющая голографическая вакханалия реклам уже вступила в свои права в небе города, донельзя изменив его лик. И только Полицейское Управление, единственным украшением фасада которого служило высеченное в камне и потому не испускавшее никакого свечения изречение кого-то из местных отцов-основателей: «Преступление не кормит Преступника, оно кормит Нас, ребята!», оплотом суровых нравов и высоких идеалов старых времен высилось среди сентиментально-классических, подсвеченных розовым и голубым кварталов Правительственного Плато.

Кай подрулил прямо к подъезду шестого отдела («Подделка документов и валютные операции») и спросил дежурного сержанта, не велено ли ему чего передать следователю Каю Санди? К его удивлению, сержант, не проявив положенной по чину бестолковости, сразу оторвался от телеэкрана (гнали опять сюжет с черно-белой парой стражей порядка) и связался с кем-то через терминал. Спустя некоторое время, из недр уходящего вглубь здания коридора появился сутулый служащий неизвестного чина, вручил Каю под расписку устаревшей модели регистратор, опломбированный и довольно увесистый – свидетельство каких-то давних взаимосвязей между официально не существующими друг для друга полицейскими службами. Был ли неприметный сотрудник шестого отдела агентом ВК или дело было поставлено тоньше, оставалось только догадываться, так же как и о предназначении проклятой хреновины. Во всяком случае, расставаться с ней не следовало до получения следующей директивы. Вместе с «Дятлом», личным регистратором и парой других необходимых мелочей боевая выкладка следователя начинала становиться тяжеловатой.

Автоответчик индивидуального блока связи поставил его в известность, что мистер Фляйшмен в случае крайней необходимости может быть найден в «Доме рыбы», но заказы ниже тройного тарифа сегодня не принимает. Ну что же, значит предстояло еще посетить «Дом рыбы».

Заведение сие было в высшей степени респектабельным, и лишь авторитет двух Управлений – того, что на Плато и того, что на небе, проложили Каю путь к небольшому кабинетику на втором этаже, где утопая в кресле натуральной кожи и вкушая прелесть полного уединения мистер Сидни У. Фляйшмен собирался вкусить еще и Цефейскую фаршированную щуку. На аса информатики документы, удостоверявшие полномочия непрошенного собеседника как раз никакого впечатления и не произвели.

– Я не даю показаний относительно своей работы, мистер, – сказал с большим достоинством невысокий, грузный и пучеглазый гений и, наконец, отправил в рот намеченный кусочек пищи, запив его соком «мятной дыни». Кай не мог припомнить, откуда импортируют это недешевое питье.

– Вы не совсем точно поняли мои намерения, – с максимальной вежливостью сказал он, испытывая определенную неловкость от того, что вынужден был присесть на свободное кресло без приглашения. Ждать такового от хорошо выраженного компьютерного маньяка не приходилось. – В двух словах: прежде всего, вы, конечно, представляете себе мой информационный статус? Уровень доступа, я имею в виду... Теперь, будьте добры сравнить вот эту короткую распечатку – мой запрос и ответ планетарной информационной сети – и вот эту выписку из школьного справочника... Вам не кажется, что в сети кто-то у вас занялся опасной самодеятельностью? – добавил он после затянувшейся паузы.

Впрочем, присмотревшись к собеседнику, он понял, что пауза была вызвана тем, что тот проглотил наживку. И еще как проглотил: глаза мистера Фляйшмена окончательно вылезли из орбит, челюсть бессильно отвисла, а руки вцепились в края стола, безжалостно комкая белоснежную скатерть.

Затем специалист по компьютерному взлому развил бурную деятельность – он заколотил одной рукой по кнопке вызова, пытаясь другой вылить в рот остатки сока, поперхнулся одновременно двумя или тремя видами пищи и, наконец, гневно уставился на Кая.

– И ВЫ ПОНИМАЕТЕ, ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?!! – прохрипел он. – ВЫ ПОНИМАЕТЕ?!

– Иначе бы я не потревожил вас, смею заверить, – как можно более успокаивающим тоном сказал Кай. – Кто-то нарушает второе основное правило наложения секретности...

– И какие последствия этого мыслите вы себе своей полицейской башкой?

Появился официант (настоящего живого официанта Каю приходилось видеть, в основном, в исторических фильмах) с терминалом на передвижном столике – должно быть в «Доме рыбы» хорошо представляли, какие внезапные заказы могут возникнуть у их постоянных клиентов. Он не ошибся, так как Фляйшмен не обращая уже ни на что внимания заколотил по клавишам, впившись глазами в дисплей. Все присутствовавшие сохраняли благоговейное молчание. Несколько минут спустя они удостоились внимания Сидни. Тот воззрился на них, видимо соображая, где это он находится, и распорядился принести мистеру э-э-э... чего-нибудь выпить, лучше двойной «Бурбон».

– Сам я не употребляю алкоголя, а вот вам, видно надо приободриться... На чем это мы остановились?

– На том, понимает ли моя полицейская башка последствия нарушения второго правила... Кое что я в этих делах смыслю. Прежде всего, засекречивая информацию, часть которой уже находится в открытом обращении, мы только привлекаем внимание...

– Простите, это собачья чушь! Прежде всего при такой ситуации Сеть совершенно автоматически начнет запирать все файлы, в которых будет содержаться объявленная секретной информация, а такие файлы начнут неконтролируемо плодиться, так как множество пользователей, имевших контакт с побывавшей в открытом обращении частью засекреченного файла, будут, ничего не подозревая плодить новые и новые сообщения, на которые будет накидываться секретящая программа – от личных писем, до правительственных документов. И в короткий срок целые ветви планетарной Сети будут блокированы. А может, и не только планетарной... Причем, совершенно невозможно предсказать, какие... Только что я прогнал через Сеть парочку тестов, – Фляйшмен кивнул на почти дымящийся терминал, – вы не напрасно беспокоили меня... Закусывайте. Филе надо брать вот этой вилкой, с вашего позволения...

– Как я понял, вы решили все-таки озаботиться этим делом...

– Озаботиться... Хорошо сказано. Самого главного вы еще не поняли. Это не КТО-ТО шалит в Сети, это ЧТО-ТО! Вирус, дорогой вы мой, ВИРУС! И дай Бог, чтобы он еще не начал мутировать. Когда это началось?

– Именно это я и хотел бы узнать. Когда и кто. Кто запустил это «что-то»?

– Вот как? Ну что ж, слушайте меня внимательно. Я эту работу беру. БЕСПЛАТНО!!! Вы понимаете, что это означает, когда Сидни Фляйшмен делает работу БЕСПЛАТНО?! Это означает, господин следователь, что Сидни Фляйшмен НЕНАВИДИТ тех, кто сыплет ему песок в инструмент...

– В какой инструмент, мистер Фляйшмен?

– Мой инструмент – это планетарная информационная сеть, следователь... Мой маленький инструмент...

Секунд двадцать-тридцать Следователь переваривал «Бурбон», мнение мистера Фляйшмена и Цефейскую щуку. В принципе это было прекрасно – то что не требовалась ссылка на возможности банка Шабада, то бишь на деньги группы Шнейдермана (или Саттона – в этом вопросе существовала некоторая неопределенность). Но, вот только, неприятный кислый запах пороха, все время висевший в воздухе...

– Ну что ж, я снимаю шляпу перед таким жестом с вашей стороны, но... Я хотел бы, однако, зафиксировать почетче один момент в нашей э-э-э... договоренности... Я понимаю, что результаты такого расследования не могут оставаться под сукном и меры надо будет принимать срочные. Однако, в отношении одного моего маленького вопроса – вопроса «кто?» – вот в этом отношении я хотел бы оговорить за собой определенную фору... Он, ведь, возможно не так важен для ликвидации последствий, с чисто технической стороны дела...