Случай Ковальского (Сборник научно-фантастических рассказов)

— Вот именно, что наоборот, — уперся Арне.

Пилот собирался было разразиться ругательствами, но сдержался и даже улыбнулся Арне.

— Если бы было время, я сам построил бы вам такого мыслящего дьявола.

— Неправда, — сказал Арне. — Ни один человек не может этого сделать. Мой дядя пытался построить транзистор, но ничего из этого не получилось. А электры очень умные. Я сам знал полицейского, который ухитрялся помножить в уме двадцать четыре тысячи пятьсот восемьдесят два на пятнадцать тысяч сто четыре и у него всегда получалось триста семьдесят один миллион двести восемьдесят шесть тысяч пятьсот двадцать восемь.

Пилот некоторое время молчал. Зато Арне заговорил опять.

— Или вот мой брат Аль. Он нашел ржавый корпус электра на какой-то свалке.

— Да? — заинтересовался пилот.

— Исправил его и надел на себя, — сказал с чувством Арне. Он рассказывал об этом, наверно, уже в тысячный раз и всегда одинаково. — Потом пошел в Клуб электронных полицейских, туда, где такие смешные столики в клетку и на них играют в шахматы. Один электр начал играть с Алем в эти шахматы. Аль рассказывал, что электр сразу понял, что Аль — человек, потому что Аль все время ошибался и по невнимательности отдал двух коней. Но он ничего не сказал и пригласил Аля в бар на триста вольт в прямоугольном импульсе. Аль воткнул свою вилку в штепсель и его так тряхнуло, что он еле очухался.

Пилот закусил губу.

— Значит, — сказал он, — вам чертовски хорошо на этой планете? Вы, наверно, вовсе и не хотели бы, чтобы было иначе, правда? Рой, хочешь иметь робота, который станет делать все, что ты ему прикажешь?

Я немного подумал и сказал, что хочу. Пилот повеселел.

— А ты, Арне?

— А он будет ходить вместо меня в школу? — неуверенно спросил Арне.

Пилот наморщил лоб.

— Нет.

Арне был разочарован, однако сказал, что хотел бы, но у нас нельзя иметь роботов.

Мы замолчали. Пилот затянулся голубоватым дымом, словно это было величайшим наслаждением на свете. Арне не мог на это смотреть и подошел к одной из ног ракеты, чтобы как следует ее разглядеть.

Немного погодя пилот спросил:

— Наверно, не все люди так уж слушают этих электров? Только не выдумывайте, вы же говорили, что существует полиция.

Я не знал, что сказать, и, конечно, Арне опять успел влезть, хотя был на несколько шагов дальше.

— Мой дядя Лео был камердинером у одного электронного мозга на улице Дудиода. Это был старый лампач без единого транзистора Дядя Лео рассказывал мне о нем много смешного. Этот лампач ужасно боялся молний и во время грозы не позволял заземлять себе шасси.

— Интересно, — сказал пилот, — и что же?

— Однажды дядя очень разозлился на этого лампача, — сказал Арне, — ему назло не отключил заземление. И как раз тут ударила молния и у старика полопались все экраны. Дяде за это пришлось целый год крутить динамо.

— Беспрерывно?

— Нет, — сказал Арне. — Судья присудил дяде много киловатт-часов, и ему пришлось накручивать их каждый вечер.

— Ясно, — проворчал пилот.

Арне уселся на траву напротив него и наклонил голову, чтобы увидеть макушку ракеты. Мне уже по уши было рассказов Арне, поэтому я воспользовался случаем и спросил пилота:

— Ты прилетел с Земли один?

— Не совсем, — сказал пилот. — На орбите находится корабль, он называется «Норберт Винер», в нем от носа до основания зеркала триста четырнадцать метров. Наверху осталось двенадцать человек и десять роботов. Всем командует командир Лаготт, и пусть меня треснет сто килограммов антиматерии, если это не человек из плоти и крови.

— И роботы слушаются людей?

— Еще как. Ходят по струнке.

— Земля очень далеко отсюда? — спросил Арне.

— От Солнца до вашей планеты свет летит двадцать три года. Мы летели двадцать пять.

— Ого! — сказал Арне, однако по выражению его лица я видел, что он вовсе не верит пилоту

— Врет, — шепнул он мне, — ему самому не дашь больше двадцати пяти.

Между тем пилот взглянул на совсем обыкновенные часы и сказал, что должен войти в ракету.

— Если хотите посмотреть, как там внутри, то пошли, — сказал он. — Только осторожно, без фокусов.

Мы поднялись по лесенке. Я немного боялся, но Арне уже вошел внутрь. Не мог же я отставать! Внутри был вертикальный ход, по которому можно было подниматься, держась за скобы, а в его стенах отворялись дверцы кабин. На самом верху проход закрывала толстая плита. Пилот сказал, что за ней двигатель и реактор.

Потом пилот оставил нас одних и полез в одну из кабин наверху. Арне сказал, чтобы я сидел тихо, а сам отправился следом за пилотом. Заглянув в приоткрытые двери, он быстро съехал вниз.

— Рой, — сказал он тихо, — этот пилот врет.

— Ну да?

— Врет, как не знаю кто. Он ни с какой ни с Земли. То, что он говорил об электрах, — липа. Если не веришь, загляни сам.

Я, наверно, побледнел, но поступил так, как говорил Арне. Действительно, пилот сидел в большом кресле перед щитом огромного электра, какого-то супермыслетрона, ворчащего и поблескивающего экранами. На щите у него была надпись «Радиостанция», наверно, так его звали. Я еще не видел электра, который бы выглядел так грозно. Он что-то резко говорил пилоту, а тот все время отвечал: «Так точно, командор». Сомневаться, кто из них чьи приказы слушает, не приходилось. Я тут же вернулся вниз, где ждал Арне.

— А я ему тут наплел, — сказал Арне. — Сматываемся?

— Да поскорее!

Мы слетели по лесенке и были счастливы, что нам удалось убежать.

Человекообразный

Я шел по коридору в поисках купе номер 14, в котором было свободное место. Вот и оно. Открыл дверь: одно кресло, действительно, свободно, на другом сидит высокий смуглый брюнет. Он внимательно посмотрел на меня и, поднявшись, протянул руку.

— Попутчик?

— Да, — ответил я и сел, глубоко погрузившись в мягкое, даже слишком мягкое, на мой взгляд, кресло. Инстинктивно я потянулся включить телевизор, но, наткнувшись на гладкую стену, вспомнил, что нахожусь в купе второго класса.

Вагон тронулся. Двигатель вибрировал, пол и стены дрожали. Избыток мощности — на меня это всегда действует! Ускорение росло, и кресло прогибалось, продавливалось, спрессовывалось, наконец, просто стало твердой подушкой из стеклянной ваты.

Я смотрел на своего спутника — его вдавило еще глубже: он был выше и тяжелее. Скривившиеся губы, отсутствующий взгляд.

Когда двигатель умолк и ускорение уменьшилось, мой спутник спросил:

— Вы не знаете, когда мы пройдем над каналом?

— Как обычно. Через пятнадцать минут.

— И долго мы над ним будем?

— Пять минут.

Над нами что-то щелкнуло. Видимо, мы миновали стык Брюнет нахмурился.

— Водолеты из Кале ходят по этой же трассе?

— Нет, восточнее.

Мне показалось, что он чем-то озабочен. Верхняя лампа вдруг потемнела, стала голубой, потом снова разгорелась.

— Впрочем, все равно ночь. А жаль…

Я был удивлен.

— Вы никогда не видели водолета?

— Почему же. — Он улыбнулся, как бы сконфузившись. — Я же не негр из племени балуба. Видел в кино, по телевидению, а вот на море — никогда.